Степан (сборник)

Когда закрыли, то в зале осталась только треть первоначального состава: остальных растащили по изоляторам или привязали к креслам. И ко мне одного прикрутили. Он меня давай пинать и пинал до тех пор, пока я ему не разъяснил, что я табурет и в прениях не участвую. Тогда он успокоился.

Решили приступить к зачтению проекта решения.

Выкрикнули добровольца.

Вышел Доброволец.

Прежде чем зачитать проект решении, он сообщил нам, что никакой не сумасшедший, а Доброволец. Что он добровольно пришел к нам, дуракам, добровольно вел себя так, чтобы все думали, будто он такой же, как мы, идиот. И, четко зачитав проект решения, при гробовом молчании зала, добавил, что теперь он покидает нас, ибо иго ждут передовые отряды демократом у них на Марсе. Затем, передав нам всем пламенный марсианский привет, резво полез на стену.

Мы с завистью смотрели, как марсианин карабкается к потолку. Но он, не добравшись до своего Марса совсем немного, был сбит метким санитаром, запустившим в него огнетушитель.

На этом наше собрание организаторы сочли закрытым и отвязали от меня буйного идиота, испинавшего мне весь живот.

Все стали яростно хлопать в ладоши. Организаторы незаметно покинули зал, а поскольку ни нам, ни санитарам никто не объяснил, сколько надо хлопать, так мы до вечерних уколов и прохлопали. У многих после этого собрания болели руки и ноги, и только у одного – голова. Он головой, пока мы демократию создавали, забивал вылезшие гвозди в половых досках конференц-зала, потому что думал, будто он молоток.

А так все были довольны: и мы, и они – эти, кто организовывал День демократии в нашем сумасшедшем доме, тем более, что было сделано одно несомненно полезное дело – забиты все вылезшие гвозди в полу конференц-зала.

Головой, правда, но гвоздям все равно, чем их забивают, лишь бы быть забитыми, как и мне, например, все равно, кто на мне сидит – лишь бы дело делать, не то от безделья станешь еще опять человеком, голосовать потащат, а потом бить будут, как наших дураков-демократов на сегодняшнем собрании.

Нет уж, лучше я останусь табуретом. Все же демократия эта – вещь для здоровья опасная даже в нашем приличном доме.

Адамит

Господу в этот день было скучно.

Никого рядом.

Даже поговорить не с кем.

Трудишься тут целыми днями, создаешь Землю, небо, море, живность всякую. Работаешь, работаешь, а поговорить не с кем.

И тогда Господь от скуки создал Адамита.

Не путайте с Адамом.

Адам был уже потом вместе с Евой. А сначала Господь создал Адамита по образу своему и подобию.

Почему «по образу и подобию»?

Ну, во-первых, раз он Бог, значит, самый красивый. Во-вторых, самый умный. В-третьих… В общем, понятно, Бог есть Бог.

Слепил Господь Адамита, вдохнул в него душу и повеселел – теперь и поговорить будет с кем.

Во всяком случае ему так казалось.

Но оглядев Адамита со всех сторон, Господь понял, что созданное им существо не совсем похоже на него.

Адамит был ростом поменьше Господа, с бородой, но без усов, с длинными ногами, широкими бедрами, с сильными мускулами и развитой, даже слишком развитой грудью.

Сильные руки, тонкие пальцы, завитушки за ушами, а между ног совсем уж что-то маленькое.

Господь отошел в кусты и, сотворив зеркало, осмотрел себя. Адамит, конечно, похож на него, но в то же время в его фигуре было что-то не так. А вот что именно, Господь никак не мог догадаться.

Наконец Адамит очнулся от первородного сна и, открыв глаза, изгибаясь всем своим молодым телом, встал на ноги. Увидев Господа, Адамит бросился к нему и вцепился губами в его губы в долгом страстном поцелуе.

Господь едва оторвал его от себя. «Боже, он ведет себя как женщина», – подумал Всевышний. И в то же время, когда к дому неожиданно из кустов боярышника выскочил тигр, Адамит тут же бросился на зверя и задушил его голыми руками прямо на глазах изумленного Бога, тем самым показав замечательные мужские качества бесстрашного охотника.

Но это была всего лишь любимая кошка Господа, и он тут же оживил своего любимца. А Адамита усыпил, уложив его опять на свой рабочий стол.

Присел рядом с ним Господь и задумался.

Что же он сделал не так? Ведь хотел сделать так, чтобы было не скучно. И что?.. Теперь и правда не до скуки.

Достал конспект по сотворению Мира.

Стал листать по пунктам.

«Небо – не то. Земля – не то. И это не то, и это тоже. Ага, вот человек. А почему их здесь двое?» – Вот старый дурак! – ударил Господь себя по лбу. – Я же вместо мужчины и женщины создал единое существо, и черты двух полов вложил в одного.

Вот теперь стало понятно, почему борода есть, а усов нет. И бедра большие, и остальное не как у мужиков, очень уж маленькое, прямо как стручок во щели.

К тому же поцелуи, завитушки.

Да, напутал немного.

Как же все это исправить?

Господь задумался.

Очевидно, надо отделить мужские и женские черты друг от друга. Но для этого надо уничтожить Адамита, а это для Бога не так-то просто, тем более что сам напутал. Бог ведь не человек, чтобы так запросто убить другого человека.

Не принимая пока никакого решения, Господь решил еще раз осмотреть то, что создал для своего веселия.

Адамит лежал на спине и во сне сладко чему-то улыбался.

«Наверное, опять меня целует, думает, что он женщина», – подумал Господь.

Но через секунду лицо сладко спящего Адамита исказилось гримасой злости и жажды драки. Адамит даже замахал руками и чуть не ударил Господа в ухо.

«О, это, наверное, в нем проснулся мужчина-охотник».

Дождавшись, когда молодой охотник опять увидит спокойные женские сны, Господь еще более успокоил и усыпил спящего и уже безбоязненно стал осматривать свое создание.

Да, тело Адамита было немного странноватым как для мужчины, так и для женщины.

Волосяной покров был расположен неравномерно. На животе есть, на груди нет.

Мускулы сильно развиты, но кисти рук и ступни маленькие и нежные. Плечи широкие, но зад еще шире.