Зелёное пальто

Главное, что квартира осталась целой и с балкона я никого не выкинул.

Дамы после моих слов перестали визжать, а мужики проводили меня до лифта, подарив сто рублей на такси.

Деньги я взял, зря, что ли, мебель таскал. Но в общежитие поехал на метро. Из вредности.

Вот так закончился тот роковой день, из-за которого меня потом распределили не в Германию, а в Нижнеокск.

Часть 2. VOLTO VIVACE

Нижнеокск встретил меня вполне приветливо.

Жилья у меня, понятно, не было, и начальник отдела милиции, куда я был распределен на работу, предложил переночевать в свободной камере, пока там не было жуликов. Пообещав утром подыскать мне какое-нибудь жилье.

В дежурную часть, где и происходил разговор, в это время патрульные привезли две конфискованные фляги с брагой. Начальник посмотрел на фляги, на алчные лица сотрудников, толкавшихся вокруг них, спросил дежурного:

– Где эксперт?

Тот пояснил, что эксперт будет только к утру. Тогда начальник, почесав затылок, велел притащить из «обезьянника» [12 - Обезьянник – место, где находятся временно задержанные.] самого грязного, вонючего бомжа и заставил поплевать в эти фляги.

Он полагал, что испорченная плевками брага простоит до утра и дождется эксперта.

Хотя дальнейшие события показали, что начальник сильно ошибался.

Его ошибку первым прочувствовал я.

Так как закрывали меня на ночь в камеру трезвые сотрудники, а поутру выпускали – пьяные.

И они никак не могли вспомнить, за что же меня посадили. Но, разглядев в моих руках зеленое пальто с орденом, тут же «повесили» на меня кражу личного имущества с отягчающими обстоятельствами в виде госнаграды.

Мои уверения, что я их новый сотрудник, натыкались на один железный аргумент: «Если ты наш, почему же ты трезвый?»

В камере я провел двое суток, пока не появился после бесконечных совещаний Начальник. Ему принесли на рассмотрение дело о краже пальто с орденом и привели подозреваемого.

Тут-то он меня и узнал.

Быстро освободил из-под стражи и, приняв во внимание то, что я не женат и жилья у меня не было, поставил на вербовку женской агентуры, в отдел секретной службы. Работая там, я, неженатый, мог безопасно, в открытую, работать с дамами и жить на одной из конспиративных квартир у своей резидентши.

Только я провел общее собрание со своей резидентурой, только оформил заявку на деньги для оплаты агентурных сообщений, как грянула Перестройка.

Финансирование прикрыли, агентура разбежалась, конспиративные квартиры поотбирали. Нам милиционерам, стало непонятно – кому, кем и чем заниматься.

Трогать кооператоров прокуратура категорически запретила.

Бандиты превратились в уважаемых людей. Даже гаишники им честь стали отдавать.

А наш бедный Начальник из-за того, что перестал понимать, кого и за что сажать, велел нам для отчетности составлять протоколы на наших родственников, а уголовные дела заводить на знакомых и даже на самих себя.

Посмотрел я на все это, пришел к начальнику и положил погоны на стол.

Оказалось, не я первый.

Наш начальник был честным чекистом.

Он собрал личный состав милиции и сказал:

– Вот что, ребята, стране пришел конец. Идите куда хотите, – вынул пистолет и застрелился.

Я стреляться не хотел.

Хотелось еще пожить.

Сдал я оружие, удостоверение и… совсем неожиданно стал директором рынка.

По воле случая.

Когда у меня закончились деньги, я пошел на центральный рынок, где торговали не только урюком, но и шмотками, чтобы продать самую дорогую для меня вещь – зеленое пальто.

Шел продавать и плакал.

Когда я встал в ряд барахольщиков, меня узнал один из оперативников, дежуривших на рынке. Он подошел ко мне, поздоровался и позвал к себе в кабинет. Там с ним и Вором, «смотрящим» на рынке, мы раздавили полбанки. Разговорились. И, узнав, что я без работы, ребята предложили мне стать директором рынка. Прежний два дня назад обожрался черной икрой и сегодня ночью умер от заворота кишок.

Я, голодный, услышав о столь мучительной смерти бывшего директора, тут же согласился занять его место.

Вор сделал пару звонков и сказал:

– Порядок, завтра будет приказ о назначении. Только одно условие: черную икру ложками не есть. Хотя бы первый год.

Я поклялся, что не буду этого делать. Да и вообще я эту проклятую икру ни разу в жизни не видел. Ни черную, ни красную.

Вор вздохнул и сказал:

– Вот в том-то и дело, бывший директор тоже не видел.

А как увидел, так и обожрался.

Я еще раз поклялся икру не есть, и мою кандидатуру приняли окончательно. А на следующий день утвердили в исполкоме.

Директорствовать было нетрудно.

Рынок работал как большой, хорошо отлаженный механизм.

Ту прибыль, что полагалась государству, приносили мне. Ту, что ворам, отдавали им. Ту, что ментам, заносили ментам. Спекулянты через цены прибыль накручивали себе сами.

И всем было хорошо.

На рынке были и иные службы, которые откусывали от общей прибыли.

Должности в этих службах передавались по наследству. Например: если умирает санврач, то на это место заступает дочь, если умирала дочь, то заступала внучка.