Фронтмен

Подскочив к нарушителю спокойствия, чего он, собственно, вовсе не ожидал, я заехал ему локтем справа, вложив в удар всю свою мощь. Внезапность атаки сделала свое дело. Безлобый потерял равновесие и едва не рухнул на пол. Знал бы гоблин, что в свое время я закончил военное училище, где прилежно изучал приемы самообороны без оружия, не был бы так беспечен. Теперь терять было нечего – надо было добивать урода. Иначе он добил бы меня. Думаю, у него это получилось бы лучше, так как все же он был на порядок крупнее меня, хотя явно уступал в расторопности. Однако, завершить начатое мне не дали, служба безопасности подоспела к потасовке, не дав драке перерасти в поножовщину.

…Немного успокоившись в тиши звукорежиссерской, я в последний раз посмотрел на заставленную техническим скарбом комнатушку. В последний, потому что знал – меня обязательно уволят. Шоумена-дебошира, не умеющего управлять своими эмоциями, а значит, не способного манипулировать сознанием зрителей, никто не станет держать. Старые заслуги в шоу-бизнесе, как впрочем в любом мало-мальски прибыльном деле, никого не волнуют.

Я представлял, как злорадствовал сейчас Вадик, организовавший мой провал. Похоже, он не собирался от меня отставать. Он считал меня слепым котенком, не имеющим возможности на адекватный ответ. Он строил мне козни, пытаясь разрушить мою жизнь, уверенный, что останется безнаказанным.

А разве это не так? Что я могу? Мне до него не добраться, мне даже не пробраться сквозь его многоэшелонированную охрану, чтобы проломить ему череп его же костылем. Он лишил меня машины, работы, кто знает, что я там еще подписал… Я в полном дерьме. И не единой мысли, как все исправить… Кризис ведь на дворе. Безработица. Надо было соглашаться на ресторанный холдинг. А что, хорошие рестораны. «Паризьен», «Сухаревка», «Фреско»… Может, еще не поздно. Там на летних верандах можно снимать неплохой куш. И запустить мое кукольное шоу. Мою Ламандию – образцовое королевство. Сказку для взрослых. Царство мечты. Владельцы Олег и Влад меня уважают… Хотя… Дармоедом я никогда не был, а масштабы не те. В «пивняке» не разгуляешься – народ не тот. А рестораны пожирнее – сезонная история. В аккурат после новогодних праздников со мной захотят расстаться. Так всегда случается с высокооплачиваемыми промоутерами ресторанов, а клубы живут недолго. Да и немолод я уже для клубов. Но, признаться, хожу. И как только вхожу, мозги остаются на улице…

Оля, где ты? Может вместе мы бы что-нибудь придумали или смирились со своей участью проигравшей стороны. Готова ли она воспринимать меня слабым, временно безработным и совсем не богатым. Ведь мы с Вадиком из разных весовых категорий, и я не Шаолинь, который умеет сражаться против всех, и тем более не Джин, который может сдуть неприятеля. Я всего лишь бывший успешный фронтмен, чью карьеру так безапелляционно и необратимо втоптали в грязь. Сейчас мне бы понадобилось много воды, чтобы отмыться. На своей несостоявшейся премьере я заявил, что вода дороже денег. Денег у меня негусто, на них можно купить гораздо меньше воды, чем может приобрести грязи мой олигархический соперник. Неужто все на этом свете решают деньги?!

* * *

Резонно предположив, что утро вечера мудренее, я отправился спать. Засыпал плохо. В итоге проснулся в четыре часа дня и долго валялся в постели. Рука машинально потянулась за телевизионным пультом. Пощелкав программами, я наткнулся на… Каспера, прилизанного гелем, и Адика, наверняка тоже прилизанного гелем, однако с бейсболкой на голове. На бейсболке Адика сияла надпись «Продюсер». Наверное, он водрузил головной убор с объясняющей формулировкой, не щадя укладки, с той целью, чтобы его не приняли за обычного городского сумасшедшего из Еревана по кличке Гиж.

Они давали интервью популярной телеведущей Тине Канделаки.

– А почему Вы обратились к жанру черной комедии. Или Вы уверены, что люди деградировали настолько, что иной юмор, к примеру, тонкий английский, или интегрировавшийся армянский, воспринимать уже не могут? – задала свой каверзный вопрос первая красотка телеэфира.

– Делая кино, я руководствуюсь творчеством братьев Цукер, Монти Пайтона и Мела Брукса – людей, создавших жанр черной комедии… – умничал Каспер. Надо признать, его обаяние и козыряние благозвучными, но не известными простому обывателю именами, подкупало зрителей, – Как и в случае с жанром "Стенд ап" в России мы пионеры, я вас уверяю – мы можем делать такое кино лучше всех. Большей части народа то, что мы делаем –нравится, а значит, мы обречены на успех.

– Хочу поддержать моего коллегу, – вставил Адик и задымил сигарой, – Когда мы воплотили в жизнь идею "Камеди", мы и предположить не могли, что стоит нам отдалиться от этно-юмора, дистанцироваться от узких рамок национального менталитета, и рискованный для российской публики брэнд станет самым модным и самым прибыльным шоу-проектом с невероятным рейтингом. С годовым оборотом в десять миллионов долларов. Так что в сфере юмора мы не только профессионалы, но и бизнесмены.

– Мне бы не хотелось, чтобы мое имя упоминали только с привязкой к "Камеди", хотя именно я привез эту идею из Калифорнии, а мои друзья реализовали проект в Москве. – улыбнувшись еще шире, поправил Каспер, – Но и дистанцироваться от жанра, подарившего миру выдающихся комиков Мартина Лоуренса, Адама Сендлера, Эдди Мерфи, Вупи Голдберг, наконец Джима Керри, я не хочу. В нем и в КВНе мои истоки. Я был одним из самых молодых чемпионов Высшей Лиги КВН, завоевав титул в 19 лет. Сейчас мне 30 и я с тревогой думаю, что уже чуточку опоздал с началом дела, которым мечтал заниматься всю жизнь. Кино – это высокорискованный венчурный бизнес, но я готов рисковать, поэтому выхожу из проекта "Камеди" и направляю весь свой организаторский ресурс на продвижение черной комедии. В некоторых странах такие фильмы запрещают, но подобные запреты оборачиваются дополнительным промоушеном, в результате – копий продается еще больше. Меня вдохновляет успех "Бората" с Сашей Бароном Коэном в главной роли. Мы ворвались на российский кинорынок первыми. Нас уже не остановить. А тем, кто попытается нас остановить, сначала придется нас догнать!

– Сами будете сниматься в своих фильмах? Насколько мне известно, по образованию Вы актер… – поинтересовалась Тина.

– Я всегда предпочитал оставаться в тени.

– Этакий серый кардинал черного юмора, – заключила она отшлифованным штампом.

– Если хотите…

"Вот те на, мать честная! Неужели они заставят зрителей есть говно, подобное "Борату"? Хотя, могут. Зритель нынче перевелся… – почесал я затылок, – Хорошо хоть КВН вспомнили, уроды… Так бы и сидели со своей идеей "Камеди", если б я не позвонил вам в один прекрасный день и не предоставил площадку в "Касбаре" на Остоженке. И насчет пионеров черного юмора – тоже туфта собачья. Достаточно вспомнить ночные баталии в сочинской "Жемчужине", где шутили ниже пояса "95 квартал" и "Уездный город". Надо отдать должное Алексадру Васильевичу. Масляков никогда не опустился бы до того, чтобы зарабатывать на мате. По этой причине Барин* никогда не посещал "Песочницу"*, где проходили "черные игры". Но Масляков и не запрещал, будучи самым демократичным из всех президентов. И что вместо благодарности? Украинский клон "Камеди", бездарный и плагиатский, берет на себя право отпускать шпильки в адрес заслуженных кавээнщиков. Они думают, что скандал сделает их смешнее. Нет, братва, тут талант нужен… Касперу и Адику повезло не потому, что они придумали "Стенд ап". Они его не придумали, а стибрили в Штатах. Им просто повезло, что в Москву из Пензы приехал Воля, из Еревана – Марти, из Белоруссии Галыгин, а из Сочи – Ревва… И что всех их подготовил КВН – абсолютно российское ноу-хау, коему нет аналогов во всем мире, КВН с почтенным жюри во главе со словоохотливым Юлием Гусманом, который ставил высший бал не за шутки ниже пояса, а за юмор, заставляющий веселиться сердце и дарящий улыбку разуму.

__________________________

* Барин – прозвище популярного телеведущего Александра Васильевича Маслякова, распространенное в кулуарах Клуба Веселых и Находчивых. (авт.)

* "Песочница" – так называет кавээновская тусовка бар в гостинице "Жемчужина" (г. Сочи), где в период ежегодных Фестивалей КВН "Кивин" проходят закрытые игры по черному юмору. В них участвуют команды Высшей Лиги, так называемые "старики, с которых сыпется песок". Только на этих состязаниях допускаются шутки "ниже пояса", которые никогда не попали бы в телеэфир Первого канала. Сам Масляков не препятствует проведению подобных игр, делегируя туда в качестве смотрящего своего сына Александра Маслякова-младшего и редакторов КВН. Барин не позволяет присутствовать на "черных играх" начинающим кавээнщикам. Данное обстоятельство во многом подстегивает интерес новичков к мероприятию, окружая его ореолом тайны и слухами об особой степени посвящения старых членов телевизионного Клуба. Запретный плод сладок. Вкусив его прилюдно, резиденты "Камеди" обрекли себя одновременно на признание за талант и порицание за откровенную пошлость и негативное влияние на подрастающее поколение. (авт.)

Мысли о жанровых войнах российского юмора не оставляли меня даже теперь, когда мне было особенно плохо. Настроение ухудшилось еще и оттого, что я был в полном дерьме, а мои кидалы – в шоколаде.

Умывшись и подправив бородку триммером, я наскоро оделся и отправился на поиски любимой. К полуночи, когда я обзвонил всех знакомых стриптизерш и моделей, которые могли знать Олю, я понял, что сей ребус в одиночку не осилить.

Параллельно я названивал своему другу Касперу. Мне не терпелось узнать, что сподвигло его на столь затяжное молчание – дела или прятки вследствие чувства вины. В случае с Каспером были возможны и другие прятки, мотивированные иными причинами, к примеру, висящим над ним дамокловым мечом долгом либо навязчивыми просителями лучших мест у сцены "Камеди" в "Атриуме" или «Голдене». Он умел пропадать на долгие месяцы и появляться в нужный ему момент. Он хорошо знал, что не смотря на недвусмысленное прозвище не числился среди привидений. Следовательно, исчезнуть из города он мог лишь сев на самолет – в Москве мало-мальски публичный человек всегда на виду, особенно если он в один прекрасный момент возомнит себя всемогущим.

Раствориться в московской тусовке почти невозможно – все друг друга знают, бывают на одних акциях, вручениях, премьерах и показах, посещают одни и те же заведения. Из кинотеатров – мультикомплексы. Из ресторанов – новиковские. Из публичных домов – "Секрет Сервис", «Бардо», завуалированный "Дежавю" и внеконкурентное заведение на Спиридоновке для особых эстетов. Из клубов – "Оперу", "Рай", «Крышу мира» и восставший из пепла "Дягилева" и романтики 90-х полузакрытый «Сохо» на Саввинской набережной. По легендарному фейс-контролеру Паше, воспетому и «распиаренному» коронованными им же принцессами гламура, после пожара в «Дяге» уже никто не скучал. Теперь он прозябал во второсортной «Паче». Обитатели ночи не знают сострадания. Для них огонь – лишь атрибут вечного карнавала. В его пламени сияют лики идолов, пожирающих друг друга с расторопностью ящериц и мимикой джокеров.

Форматировать лохов и метросексуалов было кому. Свято место королей клубных турникетов пусто не бывает. Желающих селекционировать клубных вояжеров было хоть отбавляй. Весьма скромная заработная плата не пугала молодых и амбициозных маргиналов, предпочитающих дневному образованию ночную популярность.

Я всегда с интересом взирал на энтузиастов, вершащих свое дело наперекор обидным репликам в свой адрес, угрозам и даже физическому насилию. Однако, героическая стоика фейс-контролера модного клуба зиждется все же на фундаменте материальной заинтересованности – он знает в лицо потенциальных покупателей столиков, а значит ему светит 10 процентов, если столик зарезервируют через него. В довесок, приказ быть стойким фейсконтролерам отдают клубные промоутеры и фронтмены – передовики ночи. Они берут удар обиженных на себя. Вроде как смелые, хоть иногда являются апологетами гей-культуры. Знаменитый «пиарщик греха», «гастарбайтер» из Сербии Синеша Лазаревич и его компаньон Миша Козлов за счет неприступности песика на входе могли втюхать свои клубные карты тем, кто научился выкладывать ими белые дорожки, сказав при этом: «Мы – семья!». За любую из подобных реплик я пустился бы в бой, по крайней мере, ответ за мной не заржавел бы. Наверное, поэтому, никто даже в бытность неприхотливой юности не предлагал мне стать фейс-контролером, доверяя лишь руководство над этими бедолагами в капюшонах.

Решение прошвырнуться по клубам возникло спонтанно. Во-первых, был выходной, во-вторых, Оля не могла не быть тусовщицей и не оказаться в выходной в одном из перечисленных выше клубов. Во всяком случае, со стопроцентной вероятностью под утро она появилась бы на «Крыше», в клубе на набережной Шевченко. Клуб был хорошо известен не только клаберам, но и оперативным работникам Госнаркокантроля. Я априори не любил «аптеки», поэтому побывал там всего однажды. Заинтересовавшаяся мной девица посмотрела на меня словно на инопланетянина, когда я заказал коньяк «Мартель» вместо того, чтобы втянуть ноздрей дорожку «колумбии» на стеклянном столике в чиллауте. С тех пор я не был в списках. Ибо не числился не только в категории «обгашенных», но и в числе олигархов, звезд и перманентных прожигателей жизни.

И разве может без оглядки расходовать свои дни и ночи мечтающий о любви? Среди обладательниц подаренных «верту-сигнэйче» и оседланных за трудоночи порше искать любовь было напрасной тратой времени, но на то в России уже давно придумана пословица про грабли, на которые подобные мне наступают даже не дважды, а в аккурат на каждый зубец…

Итак, попасть на «Крышу» я мог либо заранее подсуетившись, либо будучи в свите кого-нибудь из узнаваемых в ночи персонажей отечественного или зарубежного мажорно-тусовочного сообщества. С моими связями в богемном мире я мог организовать это в три секунды. Один звонок на сотовый – и я на «Крыше». Вспомнив, что на «Крышу» народ подтянется только к пяти утра, я рванул в «Сохо», начитывая рэп собственного сочинения:

Автомат-коробка. На набережной – пробка.

Пятница. Ночь. Знакомая тема.

Могучая кучка, у ВИПа – толкучка.

В «Сохо» стекается богема.

Не только артисты, не только художники,

Рядом контрабандисты и таможенники –

Сливки слоеного московского торта

В сопровождении девушек из эскорта

Из Омска, Казани, Твери и Смоленска

С мечтою: жить на Рублево-Успенском.

Главное правильно бросить кость.

Сразу воздвигнуть волшебный мост.

Клюшкой для гольфа его подпирает

Тот, кто Луну от тебя скрывает.

Сыры, пэры, городские мэры

Поделили страну, но оставили нам Луну…

Хотя и тут они мне наврали,

Похоже, тебя у меня забрали.

От стола к столу шныряет сука,

Тревожная компания угощает самбукой.

Она как всегда голодна,