В позолоченной тьме
Вор сидел. В мерседесе.
(Хотя должен – в тюрьме).
Корешки золотые
У нечитанных книг.
Корешки и понты их -
То банкет, то пикник.
Жизнь летела – год за день,
Все сыты и бухи.
В золотые тетради
Не просились стихи.
Даже временем поздним
Так роскошно темно!
(Небо не было звёздным
Было в блёстках оно).
Аметистовой пробы
С тех небес златопад.
На расчистку сугробов
Не хватало лопат.
Ещё чуть – и утоп бы.
Но случайная тень
Золотой антилопы
Вдруг прорезала темь…
Марксист
«Материя – и мать, и бог!» -
Твердил, прощупав лично
И твердь, и дым, и прах у ног:
«Материя – первична!»
Неисчерпаем электрон,
И космос необъятен -
Но ты всегда найдёшь закон
Для этих белых пятен!
И вдруг… материи предел -
Прореха в божьем мире!
И ты остался не у дел
С килограммовой гирей.
Не заводись – ты был не глуп
Ещё вчера. А ныне
Забрался ты в такую глубь,
Что кровь в затылке стынет.
И наблюдая, вскрикнешь ты:
«Помилуй, божья матерь!»
Услышав вдруг из пустоты:
«Здорово, наблюдатель!»
Путь буерачен и кремнист,
Но ты пройдёшь отлично,
Когда провозгласишь, марксист:
«Сознание – первично!»
Дворы души
Дворы души пусты.