Инженеры. Пьеса без действия в пяти картинах

И р и н а. Уже полгода.

Н а т а ш а. Всего хочется! Где-нибудь на свое маленькое счастье да наткнешься. А тебе, поди, большое подавай?

И р и н а. Какая разница – большое, маленькое…

Н а т а ш а. Есть, наверное, если ты от маленького отказываешься. (Заканчивает туалет. Принимает позу.) Ну как?

И р и н а. Да-а. Нет слов…

Н а т а ш а. Я тебе говорю – надо проще. Нечего там накручивать, наматывать, наклеивать, намазывать… Для женщины что надо? Гигиена, естественность и немного вкуса!

И р и н а. Европа! Слушай, а чья это идея группу собрать, Серегина или твоя?

Н а т а ш а. Моя, конечно. Ему почему-то все это представляется скучным! Отговаривал. Но я убедила. Все-таки пять лет выпуска, я столько времени никого не видела.

И р и н а. Мы тоже встречались редко, считай – и не встречались.

Н а т а ш а. И потом сказала, что у меня день рождения.

И р и н а. У тебя же в сентябре. Нехорошо, приедут с подарками…

Н а т а ш а. Думаешь, я обманула? Завтра мне исполняется… знаешь, сколько мне завтра исполняется? Десять тысяч дней. Всем юбилеям юбилей!

И р и н а. Как же ты это сосчитала?

Н а т а ш а. Еще там, у них модно. Двадцать семь лет, плюс сто пятьдесят три дня – ровно десять тысяч дней.

И р и н а. У меня, значит, уже одиннадцатая щелкает… Боже, какие мы старые!

Пауза

Н а т а ш а. День рождения и… еще! Но это мы потом, потом! А в Москве я совершенно одна была. Знакомых не осталось, новых еще не завела. Единственный способ разогнать эту тоску – собрать однокашников, повспоминать, выпить, за жизнь поговорить, потанцевать.

И р и н а. Неизвестно, где разгонишь, а где нагонишь…

Н а т а ш а. Ну, вот, и ты… Не бойся, будет очень мило и весело. Я вам про Германию расскажу. Будет здорово!

И р и н а. Как в лучших домах Берлина, Дрездена и Карл-Маркс-Штадта. (Уходит на кухню.)

Звонок. Наташа выходит и входит с Сергеем.

Он с цветами и с коробкой.

С е р г е й. (Целует.). Поздравляю. Желаю всего-всего хорошего и отличного настроения на сегодняшний вечер.

Н а т а ш а. Почему не на всю жизнь?

С е р г е й. Я же не могу желать тебе плохого!

Н а т а ш а. Что же плохого в хорошем настроении?

С е р г е й. Хорошее в смысле праздное, а праздность – самодовольство и безделье; человеку же нужно постоянно быть собой недовольным, иначе что заставит его размышлять и трудиться? В хорошем настроении разрешается пребывать только в свой день рождения и… по праздникам.

Н а т а ш а. Ладно, ладно, согласна. Но сегодня пусть у всех будет хорошее настроение.

С е р г е й. Об этом не беспокойся. (Берет гитару и поет.) «Поздравляю…»

(Гитара фальшивит.) Фу, кто на ней играл?

Н а т а ш а. Никто, твоя же гитара.

С е р г е й. (Подтягивает струны.) Неужели еще никого? Ужасно не люблю приходить в гости первым.

Н а т а ш а. Ты и не первый. Был Пуп.

С е р г е й. Пупок?! Где же он?

Н а т а ш а. Так томился в мужском одиночестве, что я его отправила за вином.

С е р г е й. Понятно. (Подстраивает, начинает снова.) «Поздравляю…»

Входит Ирина с подносом.

С е р г е й. Ира?!

Н а т а ш а. Встреча на Эльбе… Ты смотришь, как не узнаешь… отличница наша, Ира.

С е р г е й. Вижу… Не люблю приходить в гости первым…

Н а т а ш а. Ты-то можешь не считать себя гостем.

С е р г е й. (Угрюмо). Спасибо!.. (Встряхивается, фальшиво.) На этот трюк вы меня не возьмете – на кухню не пойду!

Н а т а ш а. Не бойся, без тебя справимся. (Уходит с цветами.)

Пауза.

С е р г е й. Здравствуй.

И р и н а. Здравствуй.

Пауза.

Н а т а ш а. (Входит с вазой.) Какие цветы! (Целует Сергея.)

С е р г е й. Цветы, как цветы… Может, я тоже куда схожу? за хлебом, за пивом?

Н а т а ш а. Не надо, все есть.