Воспоминания (1915–1917)

Это вынудило меня обратиться с письмом к помощнику принца, И. В. Мещанинову[9 - …Мещанинов Иван Васильевич (1846–1918), действительный тайный советник, сенатор, товарищ министра народного просвещения (1901–1902). В 1914–1917 гг. помощник А. П. Ольденбургского. Умер в Петрограде.], с просьбой опубликовать новый приказ о моем освобождении от обязанностей состоящего лично при Верховном начальнике санитарной и эвакуационной части, вследствии назначения в действующую армию.

От графа Фредерикса я получил еще бумагу, от 27 августа, благоугодно окончательно рассеявшую все сомнения:

«Государю императору, в 26-й день сего августа, благоугодно было соизволить на отбытие вашего превосходительства в Действующую армию для прикомандирования к одному из штабов корпуса или дивизии для изучения боевого строя, с тем, чтобы вы могли получить, в случае удостоения, в свое командование бригаду. О таковом высочайшем соизволении уведомляю ваше превосходительство в отмену сообщения моего, от 25 сего августа».

Принятие государем императором

Верховного командования на себя

Пока шла вся эта переписка, произошло крупное событие. Государь принял на себя Верховное командование, великий князь[10 - …Николай Николаевич (младший, 1856–1929), великий князь, генерал-адъютант (1894), генерал от кавалерии (1901), председатель Совета государственной обороны (1905–1908). С 20.07.1914 по 23.08.1915 – Верховный главнокомандующий; с 24.08.1915 по 01.03.1917 – Главнокомандующий Кавказским фронтом и наместник на Кавказе. После Февральской революции – под домашним арестом в имении Дюльбер (Крым). С 1919 – в эмиграции в Италии, позднее – во Франции. С декабря 1924 – руководитель всеми русскими военными зарубежными организациями.] назначен наместником на Кавказ вместо графа Воронцова-Дашкова[11 - …Воронцов-Дашков Илларион Иванович (1837–1916), граф, генерал от кавалерии (1890), генерал-адъютант (1875), министр Императорского Двора (1881–1904). С 27.02.1905 – наместник на Кавказе, главнокомандующий войсками Кавказского военного округа и войсковой наказной атаман Кавказских казачьих войск. 19.07.1914 назначен главнокомандующим Кавказской армией, однако не принимал участия в руководстве военными действиями, передав свои функции генералу Н. Н. Юденичу. Скончался в Алупке 15.01.1916.].

23-го августа опубликован был следующий приказ государя по армии и флоту:

«Сего числа я принял на себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий.

С твердою верою в милость божью и с непоколебимою уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской.

    Николай».

Одновременно был опубликован и рескрипт на имя великого князя Николая Николаевича:

«Ваше императорское высочество, вслед за открытием военных действий причины общегосударственного порядка не дали мне возможности последовать душевному моему влечению и тогда же лично стать во главе армии, почему я возложил Верховное командование всеми сухопутными и морскими силами на ваше императорское высочество.

На глазах всей России, ваше императорское высочество проявляли на войне непоколебимую доблесть, вызвавшую глубокое доверие у всех русских людей, неизменно сочувствовавших вашему имени при неизбежных превратностях боевого счастья.

Возложенное на меня свыше бремя царского служения Родине повелевает мне ныне, когда враг углубился в пределы империи, принять на себя Верховное командование действующими войсками и разделить боевую страду моей армии и вместе с нею отстоять от покушений врага Русскую землю.

Пути промысла Божия неисповедимы. Но мой долг и желание мое укрепляет меня в этом решении из соображений пользы государства. Усилившееся вторжение неприятеля с западного фронта ставит превыше всего теснейшее сосредоточение всей военной и гражданской власти, а равно объединение боевого командования с направлением деятельности всех частей государственного управления, отвлекая тем внимание от нашего Южного фронта. Признавая, при сложной обстановке, необходимость мне в вашей помощи и советах по нашему Южному фронту, назначаю ваше императорское высочество наместником моим на Кавказ и главнокомандующим доблестной Кавказской армией, выражая вашему императорскому высочеству за все ваши боевые труды глубокую благодарность мою и Родины.

Пребываю к Вам неизменно благосклонный и искренно и сердечно любящий Вас

    Николай».

Великий князь, оставляя командование, обратился к войскам с следующим прощальным приказом:

«Сегодня, во главе вас, доблестные армия и флот, стал сам державный верховный вождь, государь император! Преклоняясь перед вашим геройством за более чем год войны, шлю вам мою душевную сердечную горячую благодарность. Твердо верю, что, зная, что сам Царь, которому вы присягали, ведет вас, вы явите новые, невиданные доселе, подвиги, и что Господь от сего дня окажет своему помазаннику свою всесильную помощь дарованием победы.

Генерал-адъютант Николай».

Взятие государем Верховного командования на себя было, как мне казалось и тогда, большой ошибкой, и потому лично меня это известие сильно огорчило и встревожило. Не было никакого сомнения, что этот шаг был сделан под влиянием императрицы[12 - …императрицы – имеется в виду Александра Федоровна, урожденная принцесса Гессен-Дармштадтская (1872–1918), супруга императора Николая II. Расстреляна вместе с семьей в ночь с 16 на 17 июля 1918 г.], которая не выносила великого князя, популярность которого среди войск, несмотря даже на неудачи, росла с каждым днем. Она не понимала, что престиж Верховного главнокомандующего отзывается и на престиже государя, подымая его. Она же боялась обратного, а так как вокруг нее была целая клика лакеев в роде Воейкова[13 - …в роде Воейкова… – Воейков Владимир Николаевич (1868–1947), генерал-майор. С 24.12.1913 – дворцовый комендант, в 1915 назначен «главнонаблюдающим за физическим развитием народонаселения Российской империи». После Февральской революции был заключен в Петропавловскую крепость, позднее в отставке. С 1918 в эмиграции в Бельгии, позднее – в Финляндии. Имел прозвище «Кувака» за активное продвижение на рынок минеральной воды, добываемой в одноименном имении в Нижнеломовском у. Пензенской губ.], которая старалась потакать ей в ее недоброжелательных суждениях по адресу великого князя, доходивших чуть ли не до обвинения его в стремлении к свержению государя с престола, то, конечно, она напрягла все усилия, чтобы настоять на удалении великого князя. Она не понимала, что этим она не помогает государю, а роет ему яму, что когда внутри страны неспокойно, когда Совет Министров расшатан, когда брожение, недовольство проявляется то тут то там, то государю нельзя покидать столицу, а надо показываться больше народу, входить в общение с ним и своей простотой в обращении, своим обаянием, которое, несомненно, было, парализовать то неблагоприятное течение, которое распространялось среди масс, под влиянием неудач на фронте и подпольной работы революционных групп.

Когда я, через некоторое время, очутился на фронте и столкнулся с жизнью на передовых позициях, то не мог не констатировать с грустью, что верховное командование государем вносило и в боевое дело скорее больше вреда, чем пользы. Но об этом я буду говорить в свое время.

В это время, по некоторым данным, я узнал причину моего увольнения. Оказалось, что воспрещение Распутину[14 - …Распутин Григорий Ефимович (Новых, 1869–1916), «старец» из крестьян Тобольской губ., приближенный ко двору и имевший пагубное влияние на императора Николая II и императрицу Александру Федоровну. Был убит в ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. в Петрограде в доме князя Ф. Ф. Юсупова при участии великого князя Дмитрия Павловича.] являться к государю произвело большую тревогу среди всех пользовавшихся милостями этого изувера и окружавших его. Были мобилизованы все силы для выхода из этого положения; что и как все это было осуществлено, я не знаю, но в конце июля месяца моя всеподданнейшая записка попала в руки императрицы. Об этом я узнал от флигель-адъютанта Саблина[15 - …Саблин Николай Павлович (1880–1937), флигель-адъютант (1912), контр-адмирал (1916). С августа 1914 – назначен состоять при Николае II на время пребывания императора на театре военных действий, позднее – командир Отдельного батальона Гвардейского экипажа, командир императорской яхты «Штандарт». После Февральской революции – в отставке. Участник Белого движения, с 1920 – в эмиграции в Турции, позднее в Германии и Франции.], пользовавшегося большим доверием императрицы, как исполнявший разные поручения императрицы и Вырубовой[16 - …Вырубова Анна Александровна (урожд. Танеева, 1884–1964), фрейлина (1904), ближайшая подруга императрицы Александры Фёдоровны, мемуаристка. Считалась одной из самых горячих почитательниц Григория Распутина. С 1920 – в эмиграции в Финляндии.] к Распутину. Встретившись со мной, он спросил: «Вы ведь подавали государю записку о Распутине?» «Нет», – ответил я. «От меня Вы можете не скрывать, записка у меня, мне ее передала императрица, и вот я и хочу просить помочь мне в этом деле. Я прочел вашу записку и мне хочется открыть глаза ее величества на этого человека. Вам императрица не верит, а мне она безусловно поверит. Мне поручено расследовать достоверность всех фактов, изложенных в вашей записке, Вы можете оказать большую услугу, назвав мне тех свидетелей, которые бы могли мне все это подтвердить».

Я, по наивности, принял все это за чистую монету и сообщил ему имена всех тех, кому желательно, чтобы он обратился.

Оказалось, что расследование он повел совсем с другого конца и составил доклад, отрицавший представленные мною факты. Он допросил, правда, и Адрианова[17 - …Адрианов Александр Александрович (1861–1918), генерал-майор Свиты е.и.в. (1912). С 14.02.1907 по 30.05.1915 – московский градоначальник, ушел в отставку по требованию министра внутренних дел Н. А. Маклакова в связи с немецкими погромами 25.05. – 29.05.1915 г. Умер в Москве.], бывшего градоначальника, но тот, будучи уволен по моей инициативе, успел уже за это время приблизиться к Распутину, очевидно, мечтая при нем всплыть опять и избегнуть угрожавшее ему предание суду за попустительство при московских беспорядках. Адрианов в угоду Распутину и показал, что сообщенное мною о происшествии у «Яра» ему неизвестно. Конечно, такое показание Адрианова явилось лучшим оружием против меня. Эту гнусность Адрианова я узнал из записки Белецкого[18 - …Белецкий Степан Петрович (1873–1918), тайный советник, сенатор. С февраля 1912 по январь 1914 – директор Департамента полиции, до 19.02.1916 – товарищ министра внутренних дел, позднее был назначен иркутским генерал-губернатором, но после отказа выехать к месту назначения был уволен. После Февральской революции до 25.11.1917 содержался в Петропавловской крепости. Расстрелян как заложник в начале красного террора.], когда она появилась в печати[19 - …записки Белецкого… – имеется в виду брошюра-памфлет, подготовленная под руководством С. П. Белецкого: Тихменев Н. П. Генерал Джунковский в отставке. – Петроград, 1915.].

Я убежден, что государь, увольняя меня, ни минуты не сомневался в моей правоте, и, будучи чуток, в душе своей верно оценивал произведенное расследование, но против императрицы, конечно, стоять не мог.

Увольнение князя Орлова и Дрентельна

Вскоре последовало увольнение двух ближайших лиц свиты, окружавшей государя: князя Орлова[20 - …Орлов Владимир Николаевич (1867–1927), князь, генерал-адъютант (1915), генерал-лейтенант (1915). С 26.08.1906 по 25.08.1915 – начальник военно-походной канцелярии Е. И. В. С 16.11.1915 – помощник по гражданской части Наместника на Кавказе. После Февральской революции уволен от службы. С конца 1917 жил в имении Чаир в Крыму вместе с великим князем Николаем Николаевичем, в 1919 эмигрировал во Францию.] – начальника Военно-походной канцелярии и его помощника Дрентельна[21 - …Дрентельн Александр Александрович (1868–1925), генерал-майор Свиты е.и.в. (1916), генерал-майор. С 18.09.1909 – штаб-офицер для поручений при императорской главной квартире, с 28.11.1915 по 27.04.1917 – командир л-гв. Преображенского полка. После Февральской революции – в отставке, в гражданской войне участия не принимал, умер в Вологодской губ.], этих двух светлых безукоризненных личностей.

Оба они были обвинены императрицей в дружбе со мной, а Орлов еще в слишком большой близости к великому князю Николаю Николаевичу. Оба они получили другие назначения. С Орловым произошло таким образом: когда великий князь был назначен наместником на Кавказе, государь предложил ему взять с собой Орлова, сказав: «Ты так любишь Орлова, возьми его с собой на Кавказ».

Орлов и был назначен в распоряжение наместника, впоследствии же помощником его.

C Дрентельном государь расстался месяцем или двумя позже; видно было, чувствовалось, как трудно было государю решиться на это. Государь знал удивительное благородство его души и непоколебимую верность и преданность его, не лакейскую, а настоящую. Он привык к Дрентельну и был действительно привязан к нему, поэтому он и медлил его отпустить, избрав для него наиболее почетный выход, он был назначен командиром л. – гв. Преображенского полка.

Прощание с Дрентельном еще раз доказало, как тяжело было государю расстаться с ним. Когда он, уезжая к месту нового своего служения, явился откланяться государю, то его величество, поздоровавшись с ним и предложив сесть, сказал приблизительно следующее:

«Я понимаю отлично, что вы переживаете, а вы понимаете и без слов, что я переживаю, расставаясь с вами, поэтому всякие слова, сейчас, будут слишком банальны». «Лучше посидим просто и выкурим папироску», – прибавил государь, подавая портсигар. Выкурив папироску, государь встал, обнял Дрентельна и, пожелав ему счастья в командовании полком, отпустил.

Передаю это со слов Дрентельна, думаю, что почти дословно.

Наступил сентябрь месяц, а высочайшего приказа о моем отчислении все еще не было и я продолжал командовать корпусом жандармов, делать всякие распоряжения и только не сопровождал более государя при его поездках, командируя для сего моего начальника штаба Никольского[22 - …Никольский Владимир Павлович (1873–1960), генерал-майор Генерального штаба (1915), с 14.08.1913 по 30.04.1917 – начальник штаба Отдельного Корпуса Жандармов, позднее – в резерве чинов при штабе Петроградского в/о. Участник Белого движения, с 1920 – в эмиграции в Болгарии.]. От всяких проводов и чествований я, конечно, отказался, да и не время было этому, особенно при тех обстоятельствах, которых я оставлял должности. Я только объехал все свои учреждения, чтобы поблагодарить всех за дружную самоотверженную работу, снимался в группах. Затем, я сделал прощальные визиты всем своим сотоварищам по службе, по министерству внутренних дел, и всему составу Совета Министров. Все они проявили ко мне самое сердечное искреннее сочувствие, особенно трогательно отнеслись ко мне, не говоря уже о Самарине[23 - …Самарин Александр Дмитриевич (1868–1932), действительный статский советник, член Государственного совета. В 1908–1915 гг. московский губернский предводитель дворянства, в 1914–1915 гг. главноуполномоченный Российского общества Красного Креста по эвакуации во внутренние район империи. С 05.07. по 26.09.1915 – обер-прокурор Святейшего Синода, с 04.12.1916 – председатель Постоянного совета Объединенных дворянских обществ. После Февральской революции член Всероссийского Поместного Собора (1917–1918), неоднократно подвергался арестам и ссылкам. Умер в Костроме.], Григорович[24 - …Григорович Иван Константинович (1853–1930), адмирал (1911), генерал-адъютант (1912), член Государственного совета. С 19.11.1911 по 28.2.1917 – морской министр. После Октябрьского переворота сотрудник Морской исторической комиссии по обобщению опыта мировой войны и боевых действий на море. С 1924 – в эмиграции во Франции.] – морской министр, Сазонов[25 - …Сазонов Сергей Дмитриевич (1860–1927), тайный советник, гофмейстер, министр иностранных дел, член Государственного совета. С 08. 11.1910 по 07.07.1916 – министр иностранных дел. После 1917 –участник Белого движения. С 1920 – в эмиграции во Франции.] – иностранных дел и Кривошеин[26 - …Кривошеин Александр Васильевич (1857–1921), действительный тайный советник, гофмейстер, государственный секретарь, главноуправляющий землеустройством и земледелием (1908–1915), член Государственного совета. После 1918 – участник Белого движения, в 1920 – председатель «Правительства Юга России» П. Н. Врангеля. С 1920 – в эмиграции во Франции.] – земледелия, а также и военный министр Поливанов[27 - …Поливанов Алексей Андреевич (1855–1920), генерал от инфантерии, член Государственного совета. С 13.06.1915 – управляющий делами военного министерства; с 10.09.1915 по 15.03.1916 гг. военный министр и председатель Особого совещания по обороне государства. После Февральской революции – председатель Особой комиссии по реорганизации армии на демократических началах и Комиссии по улучшению быта военных чинов; после Октябрьской революции – в отставке, подвергался арестам. С лета 1920 – в Красной армии.], принявший большое участие в материальном моем обеспечении. Выходило так, что если бы я вышел в отставку, то мне как командиру отдельного корпуса, полагалась пенсия, по особому докладу военного министра, как вообще командующим войсками, обыкновенно не менее 8000 руб. в год, а т. к. я оставался на службе, то этим самым я как бы терял право на эту пенсию и содержание мое по должности генерала свиты снижалось с 20000 руб. в год, которые я получал, при готовой квартире и экипаже, до 3500 руб., в том числе и квартирные деньги. Поливанов вошел с всеподданнейшим докладом, и министр финансов меня уведомил, что по высочайшему указу за мной сохраняется право, в случае моего выхода в отставку, на получение пенсии 8000 руб., независимо от того, с какой бы должности я в отставку не вышел.

Из всего огромного числа писем и депеш, которые я получил за это время с выражениями сочувствия, я хочу здесь привести одно от моего большого друга А. Н. Вельяминова[28 - …Вельяминов Александр Николаевич (1859–1953), действительный статский советник. С 27.08.1904 по 19.02.1906 – ставропольский гражданский губернатор, в 1915 – в отставке, после 1920 – в эмиграции в Бельгии (Брюссель).], моего товарища еще по корпусу, а затем и по полку, впоследствии бывшего ставропольским губернатором. Это письмо я привожу, т. к. в нем яркой нитью показано общее, царившее в то время настроение в обществе.

«Тощица.

28 августа 1915 г.

Не знаю с чего начать, дорогой мой. Начну вот с чего: если тебе суждено окончить теперь твою служебную карьеру – окончил ты ее блестяще, настолько даже, что тебе можно позавидовать. Теперь во всей стране твое имя синоним величайшего благородства, порядочности и чести. Согласись, что лучшего конца пожелать нельзя. Обнимаю тебя крепко, крепко и горжусь тобой. «Вот каков мой Джунка», – говорю я каждому, и всякий мне на это отвечает: «Передайте ему мой земной поклон».

Но все это прекрасно, а что же, в конце концов, будет от всего этого. Ведь таким путем мы катимся прямиком в пропасть, и уже весьма недалеко находится она от нас. И это в такое время. Знаешь, как-то в голове путается, и совершенно не понимаешь, где же кончается граница возможного и где вступаешь в хаос. В последние дни решавшихся событий я был в Могилеве и совершенно терял голову. Да что же это такое? Чем все это кончится? Общее подавленное настроение прямо ужасающее, начиная с верхов и до самого низа.

Кажется один только Кувака[29 - Воейков В. Н.], со своими лакеями, до чрезвычайности доволен. Другие сидят как в тюрьме; Сережа[30 - Озеров С. С.][31 - …Сережа… – имеется в виду Озеров Сергей Сергеевич (1852–1920), генерал-майор Свиты, генерал-лейтенант. В 1915–1917 гг. начальник управления Собственного е.и.в. дворца. После Февральской революции уволен от службы. Скончался и похоронен в Москве.] чуть не плачет. Одним словом, есть с чего сойти с ума.

Видел Никольского, на которого прямо грустно смотреть. Видел его немного, но и его слов было достаточно.

Что ты теперь будешь делать? Прямо до болезненности хочется тебя видеть. Не зайдешь ли сюда? Ведь теперь ты свободен. Я останусь здесь до 15-го, а потом, если только немцы не очень приблизятся, поеду на месяц в Ялту. Пожертвуй мне несколькими днями, во имя нашей дружбы.

Обнимаю тебя крепко и горжусь тем, что ты мой старый и верный друг и товарищ. Сашук».

Мой прощальный приказ по Корпусу жандармов

9 сентября высочайший приказ об отчислении моем от должности был, наконец, опубликован в правительственном вестнике, и я мог сдать должность командира корпуса. Я обратился, в тот же день, со следующим моим прощальным приказом:

«9 сентября 1915, г. Петроград

Приказ по Отдельному корпусу жандармов № 290.

Высочайшим указом Правительствующему Сенату, данным 19-го августа сего года, я отчислен от должностей товарища министра внутренних дел и командующего отдельным корпусом жандармов с оставлением в свите его величества и с зачислением меня в списки отдельного корпуса жандармов.

Оставляя ныне занимаемую мной должность командующего Отдельным корпусом жандармов, я невольно оглядываюсь на минувшие два с половиной года со времени моего вступления в командование корпусом.