И яркий свет блеснёт во тьме кромешной,
А тишина с гармонией сольётся,
И горизонт раскроется безбрежный,
Мир стороной другой вдруг повернётся.
Ведь мудрость состоит в том у даоса,
Чтоб видеть то, чего другим не видно.
Все видят на земле не дальше носа.
Нам здесь, бессмертным, это очевидно.
Ничего нового мы не открыли,
Давно всем на земле всё уж известно.
Но тайны в каждом виденном всё ж были,
Мы видеть всё учились повсеместно.
Непреходящей правде мы внимали,
Что ценится сверх всякого познанья.
В природе суть вещей мы понимали,
Слагая груз так наших тайных знаний.
Вся сложность скрытого от взора бытья –
Во мраке сиятельном погружённости,
Воспоминанье из тенет забытья
Добиться помогло определённости.
Ведь наше забытье не есть отсутствие,
Не уход от повседневного бденья,
А, как бы, в беспамятстве пробужденье
В безусловной явленности присутствия.
Это – как прошлого воспоминанье,
Что не было мыслью осенённое.
Единого Истока узнаванье,
Ещё формы всей не обретённого.
13
Забытьё – это вотчина наитья,
Лежащая во мраке сиянья,
Как бездна «за-бытьём», где небытие
За границей нашего сознанья.
Об этом знает творчество любое,
Вынув неведомое из небытия,
Так определённость, связавшись с судьбой,
На свет само рождается из забытья.
Как во Вселенной в любом сиянье
Есть мрак, что в глубинах тайны хранит.
В нём скрыт секрет всего мироздания,
Что от умов и очей ваших скрыт.
Сияние правды хотят видеть люди,
Но истинной сути не могут понять:
Не суть надо высветить, скрытое в сути,
Чтоб разумом истину сути принять».
Тут к нам подошли два дровосека
Лецзы и Хэ Янь из третьего века,
При жизни они и не виделись вовсе,
Один был рождён до Христа, другой – после.
Присев у костра, положив свой топор,