Страна парящих

Её направили за мой, она ко мне спустилась,

Был у стены я, всю с меня одежду посрывала,

Как я тогда с неё, вот голова и закружилась,

Почти лишился чувств я, в Царстве мёртвых оказался,

Направили нас в канцелярию вести дознанье,

Но в это время вскрылось дело, суд в нём разбирался,

О прежней её жизни, и решил суд на собранье,

Чтоб отпустить меня пока, не содержать под стражей,

Вернуть меня к живым, так как нельзя мне там остаться,

Отправили меня назад, без наказанья даже,

Но я боюсь, что всё равно спастись мне не удастся.

– «А ты не спрашивал о том, как будет в мире нашем»? –

Спросил отец. «Я знал, от смерти мне не уклониться, -

Сказал Ло, – и спросил судью: «Когда я буду вашим,

А как отец, как без меня он сможет прокормиться?»

Тот засмеялся и сказал: «Раз ты с таким почтеньем

К отцу относишься и думаешь о нём в несчастье,

Скажу тебе, не избежать ему большого счастья».

Домашние порадовались за отца в везенье.

Старик, услышав те слова, довольным оставался,

Но через месяц он распух и умер от водянки,

Живот огромным стал (1) таким, у тыквы как горлянки,

Прошло три года и Ло сам внезапно вдруг скончался.

Пояснение

1. Под словами «большое счастье» подразумевался «большой живот» – слово «счастье» (фу) звучит по-китайски так же, как слово «живот».

10. Голоса из прошлого

(великое в малом)

Чжу Цин-юнь рассказывал: «Однажды с Гао Си-юанем (1)

прогуливались вместе мы у речки полноводной.

Лёд таял. Произошло весной всё это, утром раннем,

Открылся вод простор, зеленоватый и холодный.

Гао Си-юань молвил: «Вспомнил строки я поэта ныне

Из Поздней Тан (2), стиль его чёткости ясной пределен,

Он написал: «Чешуйки рыбьи трогательно сини».

И дальше шло: «Утиный пух голубовато-зелен».

Ни слова не упоминалось там о водах вешних,

Но пред глазами ясно возник образ водной глади,

Волн речки, солнцем озаренных, и пейзаж весь здешний,

Как будто просыпался он в предутреннем наряде».

В раздумья погружённый я не смог ему ответить,

Но из-за ивы, старой, чей-то голос вдруг раздался:

– «Стихи это Лю Си-и (3), его в книгах можно встретить,

Поэтом Ранней, а не Поздней Тан он назывался».

Смотрели там, никто за деревом не оказался.

Вокруг всё было тихо, лист травы не шелохнулся.

– «Средь бела дня явился бес», – я очень испугался,

Но Гао, те слова услышав, только усмехнулся:

– «А если то не бес, красавицы вдруг приведенье?

Боюсь только, она нам не захочет показаться,

Но оцени, какой она знаток стихотворений!»