Случайно муть подняв со дна,
где жизнь била ключом,
я вышел, вывернув ступни…
Балет или кино?
Мое лицо, увы, ничье,
а сам я, как они.
Был шуткою запал, заквас,
но не было смешно —
мне было больно лишь за вас,
что с вами я одно
«Стихи из завязи…»
Стихи из завязи
бывают слов,
но не из зависти.
Из звука исчезающих
шагов,
какой-то напастью.
Они —
тугой тетивы крик,
трясины пытки.
Или на волнах
бледный лик
и на улитках.
Привстало небо
на ногах
нагих деревьев…
И от Ван Гога
на губах
лишь пламя веры.
Локоны
Белые локоны падают, падают,
падают мимо и на меня
Губы холодные больше не радуют,
Ты так красива, уже не моя.
Ночь
«Я забывался и летел
в глаза, которые хотел»
Сиреневый сад из безмолвья
нахлынул пьянящей волной.
И соловей недовольно
защелкал над головой.
Он вывел мелодию лихо,
на трели ее распустил.
И, наконец, все затихло —
я в сад этот древний вступил.
Пылали чужие созвездья,
их зовы сводили с ума.
Я падал в щемящую бездну
из нежности и из добра.
Шипя проносились кометы —
далекие лики людей.
И выл изумительно ветер,
и тыкался мордой своей.
Я ждал со Вселенной слиянья.
И вот этот миг наступил.
Мне грудь распирало дыханье
Еще не пробужденных сил.
Как ребенок
Как ребенок во сне
я тянулся к теплу,
но никто мне теплом
не ответил.
И ушел я один
в предрассветную мглу,
проклиная все страсти
на свете.
Старый дом проскрипел:
До свиданья дружок —
Позабудь свои
злые обиды.
Я душой сиротел,
но пылал горизонт
и иные пространства
я видел.
«Длинные и рыжие языки от пламени…»
Длинные и рыжие языки от пламени
обрамляют бережно детские черты.