Хочу в Одессу!

– Может, и император…

А Яша Мендель ехал в замыкающей обоз телеге. И по дороге очаровал всех. Особенно приказчика Кузьму Фролова, для которого он стал вроде как палочкой – выручалочкой. Что-то продать, купить, обменять в дороге, отнести – принести, постричь и побрить – без Якоба не обойтись. Деньги пересчитать, дельный совет дать, бражку в самоваре поставить, портки подлатать, рубаху постирать, пятки почесать, байку смешную рассказать – нет лучшего специалиста, чем Мендель. И всегда у него хорошее настроение, новые идеи и бодрый дух. Да и ел Мендель мало, как и обещал…

А на самом подъезде к Петербургу Якоб – Яша неожиданно исчез. Растворился в ночи, как кусок сахара в горячем чае. И, стоит отметить, прихватил с собой огромный медный самовар…

8462

Глава 2

Рыба и икра, доставленные купцом Масловым в Петербург, весьма пришлись по вкусу матушке – императрице Екатерине II Алексеевне. И у нее появился удобный повод для того, чтобы в знак благодарности пригласить Ивана Спиридоновича на обед в Царское село. Это, конечно же, было немыслимо представить себе даже в сказочном сне! Но тем не менее…

Уже за два дня до званого обеда купец запаниковал. Все примерял перед зеркалом различные парики, кафтаны, лосины, башмаки. Виданное ли дело?!

В пятницу в позолоченной карете, запряженной вороными жеребцами, отправился купец Маслов в Царское село. У ворот ограды его встретили два высоченных гвардейских офицера и препроводили в покои императрицы. Екатерина II Алексеевна встретила Ивана Спиридоновича в небольшой комнате за богато накрытым столом.

Она, сидя в удобном широком кресле, протянула купцу белую пухлую ладошку. Маслов, опустившись на правое колено, припал к царственной длани и долго, нежно, с искренним почитанием целовал ее.

– Довольно, Иван Спиридонович, – мягким голосом с сильным немецким акцентом произнесла императрица, – присаживайтесь рядышком. Пообедаем, чем бог послал. Да побеседуем наедине…

Маслов опустился в кресло, от волнения горло у него пересохло, он даже забыл, как дышать.

– Кушайте, мой друг, не стесняйтесь, – также томно произнесла императрица, с интересом рассматривая купца.

– Да я с-с-сыт, ваше величество…

– Ну, выпейте тогда чего-нибудь. Хотя бы вот этого французского вина. Недавно мне из Марселя доставили. Вы бывали, Иван Спиридонович, в Провансе?

– Н-нет, ва-ваше величество…

– А в Бургундии?

– Т-т-тоже нет…

– Ну, так попробуйте хотя бы вина. Хотя бы рюмочку…

Иван Спиридонович взял со стола самый большой фужер, влил в него полбутылки вина, выпил залпом и занюхал рукавом кафтана.

– Ну, и как вам вино? – улыбнулась императрица.

– Да… да…

– Понравилось?

– Очень!

– Ну и хорошо. А расскажите мне Иван Спиридонович немного о себе. Как поживаете? О чем думаете? Что вас печалит?

– Все хорошо, ваше величество! – купец вскочил с кресла, вытянулся по стойке смирно и трижды перекрестился на императрицу.

– Да вы не волнуйтесь так, мой друг, присаживайтесь, выпейте еще вина…

Иван Спиридонович залпом жахнул вторые полбутылки.

– А вот как вы стали купцом?

– Дак это… ну…

– Ну, не хотите говорить, не надо, – императрица кокетливо махнула рукой, очаровательно улыбнулась и похотливо стрельнула глазками.

Не евший до этого от волнения двое суток Маслов стал быстро пьянеть. А Екатерина II тем временем продолжила неприхотливую беседу:

– А годков вам сколько, милый друг?

– Да на будущую весну будет сорок семь. Коль доживу…

– Жена, детки есть?

– Овдовел я, матушка, три года назад. Померла моя Прасковья Кузьминична. И оставила мне на попечение троих деток. Двух сыновей и дочурку. Старшему двадцать восемь годков, младшему двадцать четыре. Да у меня уже и внуки есть. Девять, почитай, душ. А год назад я заново женился. Взял Лизоньку, доченьку саратовского священника. Красавица, расторопница, рукодельница. Поет, пляшет, на балалайке играет. Шьет, вяжет. Начитана, богобоязненна…

– Молода?

– Девятнадцать годков…

Императрица понимающе улыбнулась.

– Да ты выпей еще, Иван Спиридонович! Не стесняйся! Выпей и закуси хорошенько! Разговор у меня к тебе есть…

– А можно, матушка, я водочки жахну. Не люблю вино! Тем паче забугорное. Изжога у меня от него.

– Да конечно, мой друг, жахни водочки! Да под соленые грибочки! Да под осетринку! Да под перепелиную грудку!

Иван Спиридонович налил себе из лафитника фужер водки до самых краев. И жахнул одним глотком. Следом купец принялся жадно поедать все, что было выставлено на столе.

– А ты что же, матушка, не ешь? – спросил Маслов, поедая ногу глухаря.

Он в запале даже не сообразил, что перешел с императрицей на «ты».

– Да мне вредно, – вздохнула огромной грудью Екатерина Алексеевна. – Мне фигуру беречь надо.

– Это правильно, – заметил купец, наливая себе еще фужер водки, – бабы – они от еды завсегда толстеют. Бабы – они должны меньше жрать…

Императрица вновь печально вздохнула…

– А вот, как ты думаешь, Иван Спиридонович, – Екатерина Алексеевна напряженно задумалась, – стоит ли мне купцам особым указом дополнительные вольности дать?

– А это не наше холопское дело, – вынув глухариную ногу изо рта, уверенно произнес Маслов. – Делай, как считаешь нужным! На то ты и царица!

– Ну, да, ну да, – согласилась Екатерина II, отведя взгляд в сторону, – надо с Григорием это вопрос обсудить…