Энергетические войны – 2

Подобный гибельный для нас застой хорошо прочувствовали наши враги и полностью изменили стратегию ведения холодной мировой войны. Г. Зюганов – Поп Гапон нашей компартии, который окончательно завёл её в тупик и поставил на грань исчезновения, особенно с точки зрения действенности, умеет хорошо, а порою и правильно говорить, как и все подобные лидеры, почему и остаётся на плаву так долго. Два года назад на Пленуме ЦК КПРФ он так охарактеризовал этот провал в работе партии, в том числе, вероятно, и свой в должности заместителя заведующего идеологическим отделом ЦК: «Необходимо вспомнить, что КПСС и Советская страна погибли, прежде всего, потому, что не ответили на мировоззренческие, идеологические вызовы, не осмыслили во всей полноте происходящее и не приняли вовремя диктовавшиеся жизнью решения.

Приходится признать: машина пропаганды буржуазной идеологии оказалась на тот период сильнее. Американцы не смогли смириться с доминированием нашей страны в мире. И в то же время они понимали, что военным способом им с нами не справится. Вот почему родилась та изощрённая стратегия, которая была направлена именно на идеологическое разрушение Советской державы. Было создано около ста крупнейших научно-исследовательских центров, занимающихся идеологией, пропагандой, психологией и работавших на подрыв советского строя. Всё это, вместе взятое, оказалось сильнее армий, атомных и ракетных центров, заставив, в конечном счете, руководство нашей страны капитулировать. Среди прочих причин истоки поражения были в нелюбви партийных кадров к теории и в их нелюбознательности. Плохо было, что в руководстве страны и партии утвердился взгляд на идеологию как на нечто второстепенное».

Наше поколение, оказавшееся у теоретической ямы, да ещё руководимое новыми потомками Троцкого, таскало и не понимало, что делать с этой ношей в виде общественной собственности, кому её отдать, каким образом и куда идти дальше. Когда же успешное движение страны ещё и затормозилось, что вполне допустимо в нашем сложном мире, современные советские учёные стали суетливо искать выход во всяких тупиковых теориях, чтобы создавать видимость деятельности, а иногда и специально, для дезинформации народных масс по заданию «пятой колоны». Например, я уже писал, что состояния зависшего в своём продвижении общества с лёгкой руки Г. Попова назвали в семидесятые годы «развитым социализмом» и стали доказывать, что это является большим достижением в штурме его вершины. А через несколько лет нацепили на него ярлык «застойный» и бросились всеми способами убеждать себя и народ, что только рынок способен вдохнуть жизнь в нашу зависшую систему.

Эх, сейчас бы вернуть страну в те годы, когда рост ВВП на 3–4 % считался провальным! Сегодня только коммунистический Китай может похвастаться такими темпами развития. Остальные страны-рыночники прогрессируют в рамках математической погрешности, а такие государства, как Россия, сползли на половину своих былых достижений и продолжают уверенно опускаться на дно, доказывая, что оно переместилось на небо. Достаточно сказать, что за прошлый год потребление электроэнергии снизилось почти на 5 %, так и не достигнув добазарного уровня 1990 года. А в наш «Электрический век» можно, сколько хочешь, рассказывать о выдающемся росте производства на базе салонов красоты, но реальные победы в народном хозяйстве не создаются за счёт солнышка.

В конце концов, под воздействием учёных типа Абалкина, Аганбегяна, Бунича, Шаталина, Шмелёва, Явлинского, проникших в наши ряды из другого «пятого» измерения и уверенно, в отличие от остальных деятелей партии, проповедовавших идеи перехода на рыночные рельсы и частное владение средствами производства, на 28 съезде КПСС, без проведения обсуждения с коммунистами и всенародного референдума, было принято решение о приватизации народной собственности. Это было сделано по настоянию генсека М. Горбачёва, докатившегося до уровня борца против коммунизма. Причём представители рабочих и колхозников, составлявших всего 11 % делегатов, голосовали против, а имевшая 80 % голосов партийная и государственная номенклатура, как и передовая интеллигенция, горячо поддержала это окончательное предательство бывшего диктатора – пролетариата. И никто даже не заикнулся об отходе от основ марксизма-ленинизма. Так что о приверженности профессиональных партработников классической идеологической основе коммунистического движения в последние годы существования СССР речь идти не может. И главное потому, что найти прямую связь с постулатами марксизма и событиями общественной жизни практически невозможно. Их можно только приписать друг к другу.

Рядовые коммунисты, запутанные перестройкой, лишённые перспектив, опоённые сладкими речами купленных сирен о великих преимуществах свободного рынка, уже совсем не ориентировались в обстановке, и поэтому особенно и не возражали против этого предательского, по отношению к народу, акта, который лишал собственников, то есть всех жителей страны, доходов, позволявших им достойно и неплохо жить. А наши функционеры не нашли ничего лучшего, как отнести на блюдечке с голубой каёмочкой и отдать все гигантские производительные силы, созданные за годы Советской власти, посредственным проходимцам, подвернувшимся в это смутное время под руку, и надевшим маски новых капиталистов-спасителей отечества, а на самом деле представлявших из себя обыкновенных мошенников. Причём, такое решение принял съезд, что показывало полное разложение партии. Делегаты 28 съезда КПСС, вероятно, побоявшись ярости коммунистов, не приняли последнее важнейшее решение, соответствующее фактическому положению дел: полностью отказаться от следования марксистско-ленинскому учению.

Что сыграло решающую роль в окончательном убиении социализма собственными руками коммунистов? В. Павлов, в то время Председатель Совета Министров СССР, в книге «Горбачёв – путч» разъясняет: «Партийная дисциплина взяла вверх, и не в первый, и не в последний раз была использована Горбачёвым в личных целях в ущерб самой партии». Ю. Маслюков в своём последнем интервью «Советской России» был с ним солидарен: «Больше всего я укоряю себя за то, что партийная дисциплина не позволила вовремя ни мне, ни моим коллегам встать поперёк перестройки, выходу России из состава СССР». В 1993 году Г. Зюганов писал: «Я, прежде всего себя обвиняю в том, что, будучи на высоком политическом Олимпе, мне недостало времени и возможностей до конца разоблачить эту мафиозную политическую структуру, которая по сути дела разрушила государство» «Партия сама себе подписала смертный приговор, создав мощнейший механизм самоуничтожения».

А как поступал И.В. Сталин в подобной ситуации? В письме В.И. Ленину в период гражданской войны по поводу «троцкистской дисциплины» он писал: «Троцкий …старается учить меня партийной дисциплине, забыв, очевидно, что партийная дисциплина выражается не в формальных приказах, но, прежде всего, в классовых интересах пролетариата». А его кредо было: «Теоретические вывихи никогда не вели и не могут вести к добру».

Главный результат преступного решения – победа либеральных ценностей и их носителя – интеллигенции в организации уклада общественных отношений. А дальше, как справедливо считает мой виртуальный оппонент В. Соловьёв: «Ревизия современной политической мысли не могла в конечном итоге не дойти до своего естественного конца, которым стал уже не бытовой, а вполне научный и осознанный антикоммунизм. Вышедшие из подполья диссиденты уверенно довершали разгром некогда мощной идеологической доктрины, но вот предложить что-нибудь своё не очень-то и получалось, как, впрочем, не получается и теперь. Всё строилось на разных гранях отрицания прошлого, но фундамент нового никак не хотел появляться, колоссальный идеологический голод заменялся личностным обаянием и ораторским искусством. Пришло время Собчака и Жириновского, столь непохожих порождений одной эпохи, каждый из которых скорее развлекал, чем анализировал».

Как могло случиться, что великое ученье борьбы за власть трудящихся, которое превозносили и сейчас всё ещё восторгаются некоторые философы, вдруг ушло на второй план в организации революционной деятельности сообщества. Почему же оно перестало быть оружием простого народа за свои права, не сумело уберечь его от повального грабежа и повторного пленения в рабство воинами элиты? В анализе, посвящённом его сегодняшнему соответствию столь высоким задачам, на фактах из многолетней практики, к сожалению, мне пришлось показать, что, из-за отсутствия творческой корректировки оно основывается на ряде ошибочных положений и даже способствовало не просто закату социализма в великой стране, но и полному разгрому второй экономики мира, превращению могущественного государства в нищую, только начинающую развиваться страну. Сейчас, когда идеология потеряла могучую поддержку властных структур и стала, наконец, объектом не просто обожания, а и пристального изучения всеми желающими и любознательными гражданами, вдруг оказалось, что её истинная суть скрывалась за простыми лозунгами и потому казалась такой правильной.

В неё верили так же, как верующие воспринимают молитвы на древнем русском языке, порою не понимая ни смысла, ни слов, но доверяя произносящему с глубоким убеждением в её святость батюшке. А теперь дотошные люди убедились, что нигде в мире революционные события не развивались, как прогнозировалось марксизмом. И, напротив, если где-то пытались следовать ему, то терпели суровые поражения. Однако это рыхлое, незаконченное и потерявшее связь с реальностью учение остаётся пока для пролетариата мира единственной теорией перехода к более высокой и принципиально другой форме организации человеческого сообщества, и поэтому тормозит его прогрессивное движение.

Вероятно, начало этому застою положила война и восстановление народного хозяйства. Было не до развития теории. Надо было решать масштабные неотложные вопросы существования страны. Благодаря гениальной внешней политике СССР, мир сразу увидел и осудил агрессора – фашизм, и поэтому отрезал пути у ряда стран, и, прежде всего, США выступить на стороне Германии. И всё-таки они сумели протянуть с принятием решения о выступления против Гитлера, с которым у них были подписаны разные акты, почти три года. Однако, после всяких проволочек они вынуждены были поддержать Красную Армию, и нашим политологам пришлось, в свою очередь, изъять на время критику капитализма из своих арсеналов.

События и процессы, вернувшие Россию в ждавшее её более 70 лет лоно капитализма, поставили массу вопросов перед нашими философами, ходившими почти целый век со вздёрнутыми кверху носами. Получив от классиков, по их мнению, фундаментальное революционное ученье о развитии человеческого общества, да ещё, как считалось, прошедшее победоносное подтверждение практикой в России и СССР, они талдычили о нём во всех уголках планеты, паразитировали на каждом слове основоположников, монополизировали авторские права на его прокат, а тем более на запрет внесения в него каких-либо изменений, и, в конце концов, полностью превратили его в бюрократический памятник гениям прошлого. Только в результате их усилий, создавших вакуум в коммунистической идеологии, Запад, разработавший глубочайшую научную систему борьбы с коммунизмом, учитывающую опору на подкупленных диссидентов и предателей, разгромил нашу великую Родину и дал под зад нам, её населению, чтобы пришли в себя и занялись предназначенным для большинства бывших советских людей делом: обслуживанием вызревавшей в нашей среде богатой элиты, а не мечтали, раскрыв рты, построить самое справедливое и светлое общество.

Советские идеологи, в основном, отбивались от назойливой наступательной капиталистической пропаганды и собственных диссидентов, которые брали их за грудки за всякие мелкие пакости социализма и шалости его отдельных лидеров, а иногда и действительно за неблагородные дела. Вместо того чтобы, как полагалось по коммунистической теории, в каждом случае установить правду и, если заслужил, публично выгнать с треском нарушителя морали из своих рядов, не глядя на его заслуги. Да ещё поблагодарить зарубежных авторов за то, что те бесплатно потрудились больше наших, хорошо оплачиваемых соглядатаев, и помогли избавиться от позорившей партию мрази, они извивались, как грешники на сковородке, врали, стараясь спрятать очередное разоблачение и отмыть чёрного кабеля, то бишь нерадивого коммуниста, до бела.

Заодно советская контрпропаганда вынуждена была одновременно оставлять без ответа и обманные заявления, которыми не гнушались западные «благожелатели» из-за отсутствия крупных разоблачительных фактов. При этом они умело нанизывали на небольшие фактические проколы целые гирлянды выдумок и наговоров. А наш пропагандистский корпус чаще всего вообще отмалчивался от нападок, или поливал идеологического противника потоком общих обвинений. В результате во многих случаях грязные фальшивки не только не использовались для демонстрации лживости буржуазных СМИ, а, напротив, за счёт замалчивания, превращались в сознании наших соотечественников в скрываемую от них нелицеприятную правду.

Эти учёные, ставшие фактическими убийцами собственного народа, спокойно ходят по земле и, вероятно, потеряв связь времён, продолжают восторгаться своим величием и восхваляемым ими марксизмом-ленинизмом в его первозданном виде. Единственным учением, которое, перекрыв пути другим идеям, они вынянчили и сохранили, как драгоценный камень, как редкую реликвию, способную только украшать наш век, но не изменять его, о чём мечтал К. Маркс. Они и сегодня на своих конференциях без устали спорят не о том, кто допустил эти преступные деяния, а о том, кто первый сказал какую-нибудь философскую мысль, может быть и самую чудовищную для судьбы их собственного народа. И никто не думает, особенно по результатам проваленного практического применения теории, заняться её кардинальной переделкой, в которой так нуждается наша Родина.

Как же сумели эти мудрейшие из мудрейших нашего общества довести нас до жизни такой в стране, где в течение всей истории половина людей пропагандировала, а другая – учила основы научного коммунизма. Где в их распоряжении были армии пропагандистов и миллионы аудиторий с самыми послушными слушателями. Где они получали различные почести, в том числе и высочайшие звания академиков во главе с П. Поспеловым, Б. Пономарёвым и И. Минцем. Где главные идеологи, их руководители М. Суслов, а затем А. Яковлев, занимали посты вторых людей в стране, и были готовы предоставить им любой дворец для научной работы, любые средства массовой информации для высказывания своих идей, правда, тех, которые соответствовали их мыслям. Хотя сейчас имеется много высказываний о том, что и серый кардинал был скрытым врагом, а уж про ужасные предательства Яковлева ещё многие бабушки будут рассказывать внукам страшные сказки.

Эти чудовищные факты также заставляют задуматься о верности теории, которую многие считали идущей на смену религии. Во всех документах советской эпохи появилось словосочетание марксизм-ленинизм, означающее практически священное писание типа «Библии» или «Корана». Но если эти две последние книги из золотого фонда человеческой мудрости являлись сводом великих статических мыслей, заповедей, даже правил о нравственном поведении, а также легенд о прошлом, то коммунистическое ученье должно было стать, как заявлялось выше, «программой революционного изменения мира», да ещё и воспитания нового человека с прицелом на его высочайшее предназначение в будущем, с учётом диалектики, то есть в условиях непрерывно меняющегося сообщества. Такое было не под силу выполнить остановившейся в своём развитии, пусть и в своё время достаточно правильной и основанной на мыслях многих мудрецов, теории. Об этом нас предупреждали и её творцы. Сами основоположники говорили, что без творческого обновления, обусловленного ветрами времени, теория погибнет. Назвав действующее учение именами её основателей, закончивших свой земной путь, мы сами убили его, превратив в памятник, который не может развиваться, в икону, в священную мумию.

Кстати, сейчас положение ещё хуже, и совсем не изменилось после проникновенных слов Г. Зюганова на Пленуме. Он уже более двадцати лет полностью монополизировал в партии эту область деятельности, довольно много пишет книг и статей, но от них коммунистическому движению как-то ни шатко, ни валко. Бывают такие мистические люди. Слушаешь их, наполненные мыслями речи, открыв рот, а приходишь домой и ничего вспомнить не можешь. Прямо какое-то волшебство. Пишет, пишет, говорит, говорит – и тишина. Словно всё исчезает куда-то, как написанное бесцветными чернилами. Так и в этом случае. За период его руководства, который я назвал бы «вожделением» от слов вождь и лень, в практику коммунистического строительства не вошло ни одного нового направления, даже понятия. Может быть, это и прекрасно, так как ничего путного он пока что не произнёс. Правда, в последнее время, когда что-то или кто-то подвигнул вождя подумать и о себе, о собственной душе, он, неожиданно, перечеркнув весь марксистско-ленинский багаж об опиуме для народа, заговорил о новом богостроительстве, причём ещё и с совсем уж вредными для партии налётами национализма и монорелигии.

Ну да Бог с ним, с нашим партайгеноссе. Нам надо шагать вперёд, не ожидая помощи свыше. А для этого, в первую очередь, надо выявить и проанализировать причины умирания нашей классической идеологической основы, и на что этот её уход повлиял в первую очередь в жизни страны.

По моему мнению, произошло это тяжёлое явление из-за того, что марксистско-ленинское учение на поверку оказалось явно незаконченным, принявшим чёткие решения всего по нескольким важнейшим вопросам движения. Мало того. И на эти ограниченные фрагменты действующей революционной теории накладывали отрицательный отпечаток собственные пороки марксизма. К причинам его ухода от реальности следует добавить также существенные проколы в организации его пропаганды в стране. И, наконец, то, что в результате этих недостатков оно глубоко не овладело массами, плохо воспринималось населением.

Более тщательным анализом этих четырёх причин идеологического коллапса я и предлагаю заняться в следующих разделах вместе со мной пострадавшим больнее всех от этого российским коммунистам, философам и любознательным читателям.

2. Марксизм-ленинизм успел рассмотреть

только небольшую часть существовавших

проблем в обществе, не развивался,

и поэтому давно уже полностью исчерпал

свои возможности как теории

В одном из увесистых фолиантов, характеризующих незыблемость и величие Советской страны, дано монументальное определение коммунистической идеологии как «системы идей, ценностей и идеалов, которая выражает мировоззрение рабочего класса и его авангарда – коммунистической партии, вооружает коммунистическое движение ясной программой революционного переустройства мира».

Начиная общий разговор внутри этой сакральной темы, которую многие верные ленинцы считают для себя истиной религией, хочется сказать, в каких лозунгах она провозглашалась. Они были крайне просты: «Кто не работает, тот не ест!», «Власть – народу, заводы – рабочим, земля – крестьянам!», «Власть принадлежит тому, кто своими руками производит все ценности!», «Вся власть Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов!», «От каждого по способностям, каждому по труду!» и ряд других. К ним можно напрямую отнести слова М. Горького о В.И. Ленине: «Прост, как правда». И их именно в таком упрощённом виде воспринял пролетариат, благодаря чему он и способствовал победе в 1917 году. К началу Второй мировой войны многие из этих моральных заповедей вошли довольно крепко в сознание рабочих благодаря действенной и всесторонней сталинской пропаганде. Особенно утвердилось в массах чувство хозяина в стране, в результате чего и удалось одержать победу в неравной борьбе практически со всем миром. Но этого оказалось недостаточно, чтобы не только убедить в дальнейшем всё трудящееся большинство в том, что эти мысли являются его внутренней потребностью, идут от его души и сердца, а значит, и в необходимости бороться за их осуществление и защиту, как за свои собственные мечты и планы.

По мере развития СССР и роста просвещения, население всё чаще требовало фактов и доказательств всемогущества революционной теории, в том числе с точки зрения выработки на её основе способов устранения возникающих коренных и существенных противоречий в партии и советском обществе. Таких, как развитие демократии и борьба с вождизмом, совершенствование социалистической системы хозяйствования и оплаты труда, создание новой советской элиты, действительно состоящей на службе у большинства, устранение разрыва в социальном положении и во взглядах рабочих и интеллигенции, организация конструктивного диалога в обществе для выяснения совместных интересов и способов движения вперёд, соотношение заботы о благосостоянии народа и обороноспособности страны и много других. Но подобных решений у классиков коммунистической идеологии не было. Они успели создать учение лишь об общих, наиболее предсказуемых моментах борьбы трудящихся за свои права. Однако, вместо дальнейшего развития коммунистической теории для ответов на вызовы изменений в обществе, наши идеологи продолжали бубнить о неизбежной победе пролетариата как могильщика капитализма, полностью загнившего на корню. А на все остальные разговоры о необъяснимых явлениях надевали на думающих марксистскую смирительную рубашку, даже не пытаясь хоть немного подогнать её по размеру и по цвету.

Наиболее отталкивающее впечатление производили неуклюжие попытки идеологов обосновать с помощью марксизма-ленинизма любые тактические ходы, предпринимаемые руководством партии, чтобы показать его универсальность. А ведь он, в виду своей ограниченности и незавершённости, был предназначен только для разработки стратегии революционной борьбы, хотя и при этом, как показала практика, чаще всего не совпадающей с уже имеющимися победам, и, к сожалению, совершенно не объясняющей то, что в большинстве случаев они окончились поражениями народных революций. Уже эти результаты должны были насторожить приверженцев марксизма, подсказать, что с теорией не так уж всё обстоит гладко. В любом случае надо было выполнить тщательный и правдивый анализ завоевания власти трудящимися России и увидеть прорехи даже в стратегических решениях. Почему толпа советских учёных не провела эти крайне необходимые исследования, и партия врала народу напропалую – даже представить сложно.

А теперь нас опять призывают в поход на старой колымаге и по заезженной колее, проложенной марксистами и приведшей народ к ужасному поражению. Не случайно, что-то большого количества желающих последовать нашему примеру не видно. Народ и без партийных чинуш понял не только неопределённость, но и бесперспективность пути, указанного К. Марксом, и предпочитает кое-как сводить концы с концами и жить в стане воров, чем снова выходить на бой за светлое будущее без оружия, которым в данном случае должна быть теория, определяющая цель и методы организации борьбы.

Вот, для примера, сегодняшнее состояние разработки одного из самых важных вопросов подготовки к завоеванию власти – работа коммунистов с массами, особенно с рабочим классом. В теории говорилось лишь о необходимости нести в них «социалистическое сознание», а что нести при отсутствии понятных народу научных материалов, и как осуществлять это сложнейшее психологическое воздействие на человека разного уровня образования, да ещё в условиях фактического подполья, при отсутствии СМИ, должен был решать мало понимающий в этих вопросах пропагандист. Накануне Октябрьской революции это, в какой-то степени, удалось осуществить только благодаря ужасному нищенскому состоянию рабочих и крестьян в России, низкому уровню их образования, не позволяющему вникать в сложный смысл пропагандистских материалов, но имеющих очень понятный призыв: взять власть, чтобы выжить. И с твёрдым заверением учёных бородатых мужей о том, что по науке пролетариат мира это в состоянии сделать. Способствовало осознанию трудящихся своей роли в освобождении страны и значительная денежная поддержка, особенно во время забастовок и гражданской войны, осуществлённая американскими банками через Троцкого и германскими через Парвуса. Хотя есть сведения, что последний большую их часть приватизировал в личных целях. Гобсек он и в революции Гобсек.

Никаких специальных установок по ведению пропагандистской работы в рабочей среде, в том числе с учётом особенностей законодательства и психологии, так и не было создано в период Советской власти. По способу решения этого важнейшего вопроса о путях работы с пролетариатом коллективов предприятий В.И. Ленин писал: «Иначе как через профсоюзы, через взаимодействие их с партией рабочего класса нигде в мире развитие пролетариата не шло, и идти не могло». Тут же в докладе приводятся слова И.В. Сталина: «Заслуга германских коммунистов в том, что они не дали себя запутать болтовнёй о «профсоюзных рамках» и перешагнули через эти рамки, организуя борьбу неорганизованных рабочих против профбюрократов». В результате в документах появляются записи об использовании обеих каналов связи. Хотя опыта нет ни там, ни там. И показать их возможности за счёт наличия лазеек в законах, как это делали, по разоблачению В. Соловьёва, наши разрушители, партия не решилась. Дерзай, коммунист! А потом будешь, как в той поговорке: «И в шапке дурак, и без шапки дурак!»

Может быть, эту работу следовало вести не напрямую, в лоб, путём скучных бесед и наставлений, а в процессе каких-нибудь игр, когда молодые люди имели бы возможность на несколько дней становится во главе какого-то предприятия и самостоятельно решать все вопросы управления, получая представление о сложности и привлекательности труда руководителя, о наличии в нём серьезных проблем. Или просто участвовать в различных конкурсах по развитию предприятия и получать вознаграждения за удачные предложения. Можно ставить спектакли на производственные темы и привлекать таких же зрителей к решению возникающих по ходу пьесы проблем. Главное, надо было фактически всеми способами повышать авторитет рабочих, а не только петь песни о «его величестве – рабочем классе!»

Конечно, основная часть воспитания должна была вестись через пионерские и комсомольские организации, которые требовали к себе повышенного внимания, особенно со стороны творческих уважаемых личностей. Мы отдали эту исключительно важную работу в руки всё тех же производственных лидеров, которых, по существу, надо было учить самих. Вероятно, поэтому рабочий класс оказался таким индифферентным при ликвидации коммунистической партии. Подобное ненаучное и поэтому неэффективное проведение этой главнейшей части политики партии продолжалось и в постсоветское время.

Наконец, в октябре 2014 года, впервые, в период моей пятидесятилетней партийной практики, состоялся очень важный пленум ЦК КПРФ по вопросу «О положении рабочего класса России и задачах КПРФ по усилению влияния в пролетарской среде». Состоялся он на 100 лет позже, чем требовала жизнь, и должен был проводиться затем, как минимум, каждые 10 лет, чтобы понимать изменения этих самых требований трудящихся и выверять под них правильность курса. Поэтому сейчас он выглядел довольно беспомощным в связи с полным разрывом партии с народом из-за потери доверия в результате страшного предательства в истории человечества и отсутствия даже намёка на извинения или хотя бы его объяснения.

Естественно, в таких условиях обсуждение главного вопроса превратилось в запутанный фарс. Вот «Постановление» пленума. В нём говорится, что Россия отброшена на пятьдесят лет назад. В зоне бедности – почти треть граждан страны. А перед этими страшными фактами, словно для смеха написано: «История человечества запечатлела много ярких страниц борьбы рабочего класса за свои права, за мир, свободу, равенство, братство, социализм. Главные успехи в этой борьбе неотделимы от учения марксизма-ленинизма, от деятельности коммунистов». Я собирался в этой специфической книги по энергетике лишь слегка коснуться в отдельной главе основных положений коммунистической теории в необходимых для пояснения повествования объёмах. Но, в данном случае сложно разорвать общий разговор о них, особенно в контексте демонстрации их несовершенства. Поэтому я остановлюсь на некоторых из них, использованных в материалах пленума, а свои выводы по ним приведу в главе, связанной с выработкой моих предложений по совершенствованию идеологии большинства.

Одним из краеугольных камней классического учения о переходе власти к трудящимся является, как заявил в докладе на пленуме Г. Зюганов, то, что у капитализма есть только одна альтернатива – социализм, хотя он, вероятно, забыл, что его главный идеолог Новиков год назад на заседании «Круглого стола» в «Правде» был озабочен тем, что для начала всё-таки было бы неплохо определить, что обозначает понятие «социализм ХХI века». Генсек считает, что «задача перехода от капитализма к социализму не только отражает многовековую мечту народа о социальном равенстве. Как установил марксизм-ленинизм, эта потребность вытекает из объективного развития производительных сил. Общественная собственность формируется только тогда, когда частное владение и распоряжение производственными системами становится социально невыгодными. Уже 100 лет назад обобществление производства наглядно выражалось в ряде картелей, синдикатов и трестов, в возрастании мощи финансового капитала. Теперь всё это достигает гигантских размеров. К. Маркс, по мнению Г. Зюганова, не только предсказал появление таких производительных сил, но и обосновал, что они являются технологической предпосылкой социального равенства».

Конечно, слова о превращении капитализма в колоссальную мощную систему – империализм, не считающуюся с границами и законами других государств, приведены в докладе совсем некстати. Просто, как говорилось выше, они притянуты для прикрытия отсутствия в нём конкретных предложений и для поднятия уровня его научности. Из них невозможно сделать даже принципиальный вывод: должны ли коммунисты на основании прогнозов классика ждать лучших времён, когда чудное дитя созреет и разродится социальным равенством, и при этом удерживать рабочих от радикальных действий, или помогать ускорению этих родов. Пленум в целом не дал вообще каких-либо рецептов, чем лишний раз продемонстрировал оторванность марксизма и сегодняшних его фанатов от конкретных задач пролетариата.

Другой важнейший тезис марксизма, также кажущийся втиснутым в доклад только ради демонстрации верности революционной классической теории. Приводятся слова В.И. Ленина о том, что «диктатура пролетариата… не есть только насилие над эксплуататорами и даже не главным образом насилие». Главным является новая экономическая основа общества, когда «осуществляется более высокий тип общественной организации по сравнению с капитализмом. В этом суть. В этом источник силы и залог неизбежной победы коммунизма». Но в таком виде рабочему сложно нести эти мысли. К ним необходимы простые понятные объяснения. Геннадий Андреевич что-то пытается добавить о том, что «идея диктатуры пролетариата оболгана и осквернена буржуазной пропагандой», что «в форме Советской власти она была установлена практически бескровно». И всё. А что это такое на практике, в чём заключалась её рабочая сущность, и почему с её помощью не удалось удержать власть – ни слова. Хотя именно об этом хотел бы услышать современный пролетариат, помнящий многие теневые стороны того времени и желающий получать от теоретиков научные рецепты действий. Следует добавить, как уже говорилось, базовое для победы коммунистов понятие «диктатуры пролетариата» было изъято из партийных документов по требованию главного коммуниста того времени Н. Хрущёва и до сих пор там не представлено.

Ещё более странным и несуразным выглядит в контексте темы разговор на Пленуме о «русском вопросе как пролетарском». Говорится, что он является «ключом к решению национального вопроса». Его «решение и судьба всех народов страны» зависит от того «либо сохранится диктатура капитала, либо утвердится пролетарская диктатура». И всё. Нет даже разъяснения этой проблемы. Такой разговор ни о чём вряд ли будет полезен рабочему классу в его борьбе за свободу. А, к сожалению, вся революционная теория представлена в материалах пленума, как и в классической литературе, в виде таких запутанных шарад.

И наконец, главный момент всей этой темы. Его Г. Зюганов обозначил в докладе так: «Зачем рабочему классу и его пролетарскому ядру нужна Коммунистическая партия?», Он, мне кажется, и здесь опять всё напутал. Ведь именно рабочий класс является ядром пролетариата, а не наоборот. Но суть вопроса понятна. И на неё докладчик очень подробно пытался ответить. Он считает, что партия нужна рабочим для осознания своих коренных интересов и чёткого определения стратегических целей, для координации их действий, для противодействия буржуазной пропаганде, для взаимодействия с союзниками и трудящимися России и зарубежья, для того, чтобы его представители могли получить возможность участвовать в работе органов государственной власти, и даже для такой непонятной на слух цели, как «одухотворение деятельности профсоюзов».

К сожалению, все эти лозунги висят в воздухе и не колышут даже волосы трудового народа. Сам докладчик гордо заявил: «КПРФ борется в Госдуме за закон по промышленной политике и этим демонстрирует тесную связь патриотизма и классового подхода в своей работе». Но для народа эта борьба больше напоминает возню нанайских мальчиков: ему можно только посмеяться перед вымиранием. «Стратегические цели рабочего класса связаны с заменой капитализма социализмом. Видеть стратегию и увязать её с повседневной реальностью может только Коммунистическая партия» – вот ответ Г. Зюганова по поводу выполнения партией первой из перечисленных им направлений помощи рабочему классу. И по-другому он ответить не может. В партии вся идеологическая работа монополизирована и поэтому практически отсутствует. Какие-либо отклонения от манускриптов столетней давности непозволительны.

Несмотря на это, нынешние теоретики и здесь не упускают возможности похвалиться своими сомнительными успехами: «Высокая концентрация рабочих на производстве остаётся важным фактором влияния партии коммунистов в пролетарской среде». Как удалось этого достичь и что делать дальше – в постановлении скромно умалчивается, хотя вроде бы требуется развивать первый успех. Прошёл год, и как я осведомлён по московской организации, в этом направлении не сделано ровным счётом ничего. Напротив. Рабочим надоела бездеятельность коммунистов, и они отошли от этого союза, создав без них свою собственную партию «Революционная рабочая партия».

Выше я говорил, что у КПРФ нет не только глубокого анализа происшедшего с нашей страной коллапса, устроенного руками коммунистов, стоявших у власти, но даже статуса того общества, в котором мы жили и за строительство которого предлагаем рабочим идти вновь на смертный бой. У нас нет данных о том, сколько борцов в нашей стране уже погибло в прошлых битвах в ХХ веке за победу и построение социализм. По моим расчётам, не менее 80 миллионов. Партия нигде не показала эти колоссальные жертвы, положенные на костёр свободы. Главное, не проанализированы причины падения социализма, с выводами, которые предотвратили бы подобные беды. В докладе Г. Зюганов признаёт: «Трудовому народу дорого обошлась измена со стороны Горбачёва и его камарильи, а ровно и неспособность партии их поправить». Но чётко объяснить, в чём эти преступления (другими словами, после приведённых им фактов о страданиях народа, эти действия коммунистов назвать нельзя) выражались, и как теперь обеспечено предупреждение их повторения, лидер КПРФ, как всегда, умолчал. Ведь Устав КПРФ менее демократичный, чем был у КПСС. Да и народ ещё помнит не только эти измены, но и номенклатурное поведение партийной элиты, и не почувствовал, что она в чём-то изменилась.

Яркий пример отношения рабочих к компартии – их взаимодействие на Украине, в мужественных республиках Новороссии. Я слышал несколько высказываний простых её защитников о том, что они недостаточно тесно и грамотно объединены. Но когда их спрашивали, почему они не обратятся за помощью к коммунистам, ответ был один: «Да вы что. Они давно занимаются только собой, только захватом парламентских мест. Держат 20 лет во главе Симоненко, который ни на что уже не реагирует». На мой вопрос, почему они не обратятся к российским коммунистам, двое рабочих ответили: «Мы были в Москве и видели, как Зюганов на иностранной машине подъехал к группе людей. Вышел в прекрасном костюме, сказал несколько слов и уехал. Вы представляете, если во время гитлеровской оккупации руководитель партизан вот так приехал бы на Крещатик. А у нас сейчас дела более сложные и запутанные, чем в те огненные годы. Нам с такими слугами народа не по пути». К сожалению, такое же мнение о патриотизме коммунистов сложилось и в Молдавии, несмотря на то, что она стала единственной страной на постсоветском пространстве, где коммунисты сумели на некоторое время путём выборов прийти к власти.

На этом фоне тем более непонятно, чем обоснованно желание КПРФ, чтобы народ признал её главенство. Ведь такое высокое доверие надо заслужить, в том числе и на собственном примере самоотверженности и действенности.

А как КПРФ борется с буржуазной пропагандой? Главный козырь в этой борьбе у капиталистов – сталинские репрессии. И до сих пор партия не может создать мощную комиссию и разобраться в этой трагедии. Есть десятки глубоких книг по этому вопросу. Есть различные документы. Но факты уходят в песок, а Г. Зюганов, когда нахальная Хакамада на передаче «Свобода слова» пристала к нему с требованием просить прощение за каких-то мифических 100 миллионов жертв репрессий, скромно оправдывался, что партия осудила их на своём съезде, вместо того, чтобы задавить её ложь фактами.

И последнее на эту тему. В докладе на пленуме приводятся слова В.И. Ленина вроде бы в поддержку тезиса о необходимости помощи КПРФ рабочему классу: «Для социалиста экономическая борьба служит базисом для организации рабочих в революционную партию, для сплочения и развития их классовой борьбы против всего капиталистического строя». Вот что на самом деле нужно пролетариату: собственная родная партия, а не посреднические услуги организации, в которой у самой тысячи нерешённых проблем, и которая очень далеко по своим взглядам отошла от интересов народа. Надо отметить, что пленум принял небывалые для последних пятидесяти лет по радикальности и по сложности постановление. Он обязал долгое время оторванный от полезной практической работы депутатский корпус идти на предприятия и налаживать связь с рабочими. Может быть, с этих героических поступков начнётся истинное возрождение бывшего великого и победоносного учения партии коммунистов и её самой. Но верится в это пока с трудом, особенно в связи с тем, что за год не сделано практически ничего.