Пыль на зеркале

– Но мне кажется, что в данном случае речь идет скорей не о вере, а о самовнушении. Хотя это тоже вера, но все же не совсем та, о которой говорит Питер. Ведь лечат же алкоголизм, наркоманию с помощью гипноза. А тут Питеру удалось внушить себе, что он сможет спасти себя сам. А то, что побудительным мотивом явились для него рассказы о Христе, то, на мой взгляд, в любом деле должна быть толчковая нога.

Дмитрию показалось, что у Питера потемнели глаза. «Кажется, ему не нравятся мои слова». Впрочем, в данный момент его гораздо больше интересовала не реакция Питера, а девушка.

– Мне кажется, – сказал Питер, – нам целесообразно вернуться к основной теме нашего обсуждения.

Но Дмитрий уже потерял интерес к дальнейшему продолжению разговора, он вдруг ощутил волнение. Он уже несколько раз встречался с большими зеленоватыми, как у кошки, глазами девушки, и эта зеленоокая бездна все больше притягивала его.

В этот день ему все-таки немного удалось поваляться на пляже. Однако дело шло уже к вечеру, солнце начало садиться в море, оттуда же словно в качестве обмена прилетел прохладный ветерок. Быстренько окунувшись в еще не прогретую воду, Дмитрий собрал пожитки и отправился в номер.

Девушку он снова увидел только утром. Она направлялась в столовую в компании с несколькими женщинами. Он пошел следом за ними. Ему хотелось, чтобы она обернулась и увидела своего преследователя, но она шла вперед, словно нарочно не поворачивая головы.

В столовой он занял столик по соседству с ней, причем постарался сесть так, чтобы видеть ее лицо. Ему было немного неудобно перед собой за все эти уловки, но он знал одну свою особенность – он никогда не умел по-настоящему ухаживать за женщинами. Всегда это выходило у него как-то неуклюже. Наблюдая же за своей избранницей, он сделал неутешительный для себя вывод, что она скорей всего относится к тому типу женщин, которые никогда не делают первыми шаги в сторону мужчин. А это означает, что если он желает чего-либо добиться, то всю инициативу ему придется взять на себя.

Внезапно он почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. И почти в тоже мгновение понял причину своего сердцебиения – она смотрела на него. Он улыбнулся ей, но вместо того, чтобы ответить ему тем же, девушка перевела взгляд в сторону. Дмитрий понял, что пока контакт у них не состоялся и ощутил, как у него тут же испортилось настроение.

Чтобы взбодриться, сразу после завтрака он отправился на море и с разбега бросился в прохладную воду. Когда он вышел на берег, то ему показалось, что внутреннее напряжение в нем ослабло.

На этот раз в актовом зале сидело еще меньше народу. Поэтому отыскать девушку не представляло большого труда. Невольно он посочувствовал организаторам семинара; вряд ли они думали, что приглашенные на него, окажутся столь неблагодарными и столь откровенно продемонстрируют свое равнодушие к богословским проблемам. Хотя адепты церкви Единения здесь и находятся вроде бы не первый год, но кажется, так и не уяснили по-настоящему характер народа, среди которого собираются заниматься миссионерской деятельностью.

Дмитрий занял место недалеко, но и не так чтоб уж очень близко от зеленоокой красавицы. Он решил, что будет здесь сидеть до тех пор, пока и она находится в зале.

После обеда началась «работа» в группах. Они расселись по местам, и Питер, как показалось Дмитрию, не без опасения взглянул на него.

– Мне бы хотелось, – сказал Питер, – чтобы сегодня мы бы обсудили перспективы христианского движения в России. Я выскажу, как это у вас говорят, для затравки свое мнение. Мне кажется, что эти перспективы очень велики, ваша страна, освободившись от власти коммунизма, срочно нуждается в замене идеологии, причем, учитывая характер русского народа, она должна быть не менее сильная и влиятельная, чем коммунистическая. И я не вижу другой такой идеи, кроме как христианство. И я уже заметил, что люди возвращаются к традиционным христианским ценностям. Мы понимаем, что в России имеются вековые традиции православия, и наша церковь вовсе не собирается противопоставлять им свои представления. Наш преподобный учитель господин Кун всегда выступает против того, чтобы кому-либо навязывать свои воззрения, он лишь открывает людям ту истину, которую ему в свою очередь открывает Бог. Я только не понимаю, почему православная церковь столь непримиримо относится к другим христианским доктринам. Разве каждый человек не вправе искать свой путь к Господу?

Вступать в дискуссию Дмитрию не хотелось, он пришел на занятие группы главным образом из-за того, что не хотел потерять девушку из вида. Но почему-то все взоры снова дружно обратились на него, по-видимому, после вчерашних выступлений он, сам того не желая, превратился в основного оппонента Питера. И волей неволей ему теперь придется подтверждать эту свою репутацию.

– Мне представляется, – произнес он, – что, несмотря на определенный ренессанс у православной церкви в России нет большого будущего. По крайней мере, в том виде, в каком она существует теперь. На мой взгляд, извечная беда православия состоит в том, что придавая повышенное значение развитию духовной сферы, она очень мало внимания всегда обращала на прагматичные аспекты жизни, она не предлагала верующим конкретного кодекса поведения в повседневной жизни. В православии как бы внутренне заложена мысль, что она должна оставаться без изменений, что перемены не для нее. Если даже взглянуть на облик наших священников, то сразу бросается в глаза, насколько архаично они выглядят, насколько их одежда не совпадает с современной модой; невольно думаешь, что люди в таких одеяниях, просто не могут мыслить по-современному. Я не отрицаю, что православием накоплен большой духовный потенциал, но когда мы имеем дело с реальной действительностью, то он оказывается просто невостребованным. Возникает серьезный зазор между высшим и низшим при почти полном отсутствии середины. А когда отсутствует середина – это всегда опасно, значит, людей будут затягивать водоворот крайностей. А это чревато печальными последствиями. Вот и получается, что люди ходят в церковь, молятся, соблюдают обряды, но их религиозность остается абстрактной, она не затрагивает их ежедневного существования. Может быть, отсюда и берут многие истоки трагедий русского народа. Впрочем, как мне кажется, эта беда не только православия, другие христианские конфессии тоже грешат этими недостатками. Христианство, которое вот уже 2 тысячи лет без устали говорит о необходимости преобразования мира, о том, что человек должен победить свою звериную природу, так и не выработала те приемы, позволяющие достичь этой цели. В сущности, оно демонстрирует лишь то, что само неспособно изменяться, хотя бы по той причине, что не знает конкретно, как это сделать. У ислама существует практика суфизма, у буддистов – дзен-буддизм. А что есть у христианства, какой она выработала механизм преобразования человеческой личности? Все христианство это не более, чем декларация, рассказ о своих добрых намерениях. Мне нравится, Питер, что ваша церковь ставит задачу объединения всех христианских церквей. Но я не совсем уверен в том, что если даже это и случится, что принципиально изменится. Конечно, конфликтов на почве религиозной розни станет меньше, но приобретет ли человечество новое лицо? Боюсь, что в целом перемен окажется не так уж много.

– Что же вы предлагаете? – как-то сквозь зубы процедил Питер.

– Ничего не предлагаю, – пожал плечами Дмитрий. – Я просто высказываю свои мысли.

«То, что Питер уже даже не скрывает своего недовольства, – это его проблема. Я не обещал ему свою лояльность. Меня гораздо больше интересует мнение «моей» девушки».

Судя по всему его выступление зарядило на активность остальных участников группы, и дискуссия оживилась. Но насколько он мог судить, никто из говоривших по-настоящему так и не понимал обсуждаемой ими темы и в чем заключаются его разногласия с Питером. К его огорчению девушка не принимала участия в разговоре, она молча сидела и казалось, думала о чем-то своем, не обращая ни на кого из присутствующих внимания. А ведь все его разглагольствования были обращены только к ней, не сидела она бы тут стал бы он так изгаляться. Меньше всего в данную минуту его занимали перспективы христианства в России.

Заседание группы, наконец, закончилось, Дмитрий встал со своего места с твердым намерением немедленно заговорить с девушкой. Но в эту минуту к нему со своей неизменной улыбкой подошел Питер.

– Дмитрий, мне бы хотелось с вами поговорить. Вы не против, если мы пройдем в мой номер?

Дмитрий едва не выругался вслух, только он созрел для решительного шага – и вот все срывается. Естественно, что Питеру отказать он не может, все-таки это благодаря ему он оказался здесь. И о чем совсем не жалеет.

– Или я нарушаю ваши планы? – вежливо поинтересовался Питер.

– Какие могут быть планы на отдыхе, – выдавил из себя Дмитрий.

– Тогда пойдемте. Тем более, это здесь рядом.

Питер действительно жил неподалеку, в новом современном корпусе, который еще так понравился Дмитрию, когда он проходил мимо него в первый раз. Не меньше корпуса понравился ему и номер: светлый, просторный, обставленный мягкой удобной мебелью. На тумбочке стоял импортный телевизор. Эти хоромы совсем не походили на тот обшарпанный клоповник с разбитой мебелью, куда запихнули его.

«Говорят о христианском братстве, а сами явно не желают претворять свои принципы в жизнь» – усмехнулся про себя Дмитрий.

– Садитесь, – указал Питер на мягкое кресло. – Сейчас достану что-нибудь выпить. – Он извлек их холодильника бутылки пепси и минеральной воды.

Ну да, они же исповедуют полный отказ от употребления алкоголя, вспомнил не без некоторого огорчения Дмитрий. Почему-то у него возникло желание выпить чего-нибудь покрепче, нежели то, что предлагал ему хозяин номера.

– Знаете, Дмитрий, я в России уже не первый год, – обдал Питер Дмитрия своей неизменной улыбкой. – Кажется хорошо знаю страну, но затем всякий раз убеждаюсь, что не совсем понимаю, что тут происходит. Вот, например, ваши высказывания…

Питер долгим взглядом пробуравил Дмитрия, но тот ничего не ответил, вместо этого налил себе полный бокал пепси.

– Мне почему-то казалось, что вы человек верующий. Вы так глубоко мыслите, а глубоко мыслящий человек не может пройти мимо Бога.

– Я не прохожу мимо Бога, другое дело, что я об этом думаю.

– Но у вас о нем очень странные представления. Вы согласны?

– Но в чем они странные, я не понимаю. По-моему похожие мысли уже высказывались неоднократно.

– Да, конечно, но всякий раз эти мыслители оказывались несостоятельными. Ниспровергатели христианства уходили в забвение, а христианство в очередной раз торжествовало победу. И разве моя история не доказывает, что заложенная в христианстве истина всесильна и бессмертна. Разве мое спасение не чудо?

– Все зависит от того, как человек воспринимает мир. Один скажет, что помог Бог, другой – он спасся благодаря проявленной им силы воли.

Питер принужденно рассмеялся.

– С вами трудно спорить, еще труднее – убеждать. И все же позвольте с вами не согласиться. Бог не только не уходит, он становится все более необходим. Грехопадение человека вовсе не закончилось после того, как был нарушен завет божий, и первые люди были изгнаны из рая, оно продолжалось все это время. Более того, в последнее время оно заметно ускорилось. Очень долго в людях жило сознание того, что накопление знаний само собой приведет к исправлению их собственной природы, улучшению общественного устройства. Но знания на самом деле разрушают человека, он становится неудержим в приобретение все новых и новых его порций. И все больше забывает о душе. Причем, если раньше это происходило в основном на бессознательном уровне, то теперь он это делает вполне осознано. Ибо, увеличивая пределы своего познания, он увеличивает и свою гордыню. Кроме того, знания постоянно членятся и все дальше уводят человека от общего их источника, от Бога. Человек теряет ориентацию. О, я отнюдь не мракобес, я не отрицаю необходимость познания. Но ведь надо же давать отчет, чего могут дать знания, а чего – нет. Именно в этом вопросе и кроятся самые большие заблуждения. Мы добиваемся сближения мировых церквей именно потому, что только так можно преодолеть трагические разногласия и предложить единый для всех путь. Вместо того, чтобы искать истину, основные силы сейчас тратятся на борьбу друг с другом, на поиск аргументов с целью оправдания своей позиции. Поэтому пока существует раскол, ничего кардинально в мире измениться не может.

– Я понимаю вас, – сказал Дмитрий, – но почему вы считаете, что ваша церковь окажется лучше других и сможет решить те проблемы, с которыми не справились другие конфессии. Меня всегда удивляло то обстоятельство, что каждая религия претендует на полную монополию на обладание Богом. А к чему приводит монополизм, нам объясняли много раз.

– Мы не претендуем на монополию, мы хотим только внести свой вклад в дело преобразования земной жизни. Или вы отрицаете необходимость этого?

– Нет, не отрицаю.

– Я рад, что вы со мной, наконец, согласились, Дмитрий, – улыбнулся Питер. – Вы один из лучших российских журналистов и ваше сочувствие нашему движению для нас очень важно. Более того, я убежден, что наша встреча предопределена свыше. И нам с вами предстоит еще решать немало совместных задач. И потому меня несколько удивляет то, что вы говорите во время дискуссий в группе. Это все очень интересно, но чересчур, как бы это сказать, спорно. Нам бы не хотелось, чтобы на нашем семинаре звучали бы подобные темы. Я надеюсь, вы понимаете меня?

«Вот и вся их свобода, – подумал Дмитрий. – Они платят и хотят, чтобы за их денежки люди говорили только то, что хочется им. Они хотят преодолеть раскол, навязав всем свою волю. Старый традиционный способ борьбы за единство. Неужели им неизвестно из истории, что подобные методы всегда приводят к одному – к новому разделению».

Внезапно Дмитрию показалось, что сквозь любезную улыбку Питера проступают суровые инквизиторские черты. Чем они лучше наших коммунистов, они тоже мечтают посадить всех за колючую проволоку своей идеологии. Христос им нужен для того, чтобы управлять миром и манипулировать людьми. Может быть, они сами этого не сознают, но каждого инакомыслящего они подсознательно воспринимают, как потенциального врага. Питер и его команда лишь в очередной раз доказывают, что никакие благородные цели не в состоянии изменить сущность человека; сначала необходимо ему стать другим, а затем уж заняться преобразованием мира.

– Я, наверное, вас утомил своими разговорами, – вновь озарился Питер лучезарной улыбкой. Но Дмитрий больше не верил в его доброжелательность, Питер совершил ошибку, приоткрыв свою истинную сущность.

– Да нет, все в порядке. Работа журналиста в том и заключается, чтобы разговаривать с людьми. – Он видел, что Питер ждет от него более определенных обязательств, но давать их ему он не собирался. В конце концов он не напрашивался на эту поездку, они сами его пригласили, а потому не имеют права чего-то требовать от него.

– Я надеюсь, – сказал Питер, – что возвратясь в Москву, вы напишите объективную статью о том, что здесь происходит. Наша церковь вам будет весьма благодарна за это. – Последние слова были произнесены с такой странной интонацией, что заставило Дмитрия удивлено посмотреть на своего собеседника.

– Это я вам обещаю, что материал будет объективным, – ответил Дмитрий.

Когда Дмитрий вышел на улицу, уже начинало темнеть. На небе выступила пока еще редкая сыпь из звезд, а с моря как всегда в это время дул прохладный ветерок.