Три желания

– Я – тут, – сказал Гений.

Балтин обнял сына.

– Есть будешь?

– Пельмени?

– А как догадался?

– По запаху.

Балтин рассмеялся.

– Все гениальное просто. Не зря я дал тебе такое имя. Надеюсь, ты не позволяешь никому его искажать?

– Трегубов зовет меня только Геннадием. Хотя я его каждый раз поправляю. Но он продолжает упорно так звать.

– Посредственные люди никого не желают называть гением. Ничего однажды он будет вынужден назвать тебя подлинным именем. Идем на кухню.

Балтин положил в тарелку сына горку полуразварившихся пельменей. Пока он размышлял об едва не покончившей собой актрисе, тесто в пельменях успело отделиться от мяса.

Но Гений не обращал на такие мелочи внимания и с аппетитом ел пельмени, как будто не вкушал в жизни ничего лучше. А ведь его мать была искусной кулинаршей. И пока они жили вместе, Балтин сполна наслаждался самой вкусной едой. Дело тут в другом, в самой атмосфере еды, мальчику очень приятно, что он обедает у отца. И самая простая пища кажется изысканным блюдом.

– Что-то произошло? – спросил Балтин.

Гений на мгновение прервал еду и кивнул головой.

– Они окончательно выбрали для меня институт.

– И кем же, по их мнению, тебе предстоит быть.

– Врачом. Точнее хирургом.

– Почему именно хирургом? – удивился Балтин.

– Спроси у них, – хмыкнул сын.

– При случае непременно, – пообещал Балтин. – А что ты сам думаешь о хирургии?

Гений вдруг нахохлился.

– Мне нравится эта профессия. Только тогда, когда ею владеют другие. Не желаю никого резать.

– Что же твоя душенька желает?

Гений задумался.

– Если бы я знал. Затем к тебе и пришел.

– Помогу, чем могу. Но на многое не рассчитывай. Окончательное решение будет за тобой.

– Но как его принять? Ты же специалист по правильным решениям.

– Кто тебе такое сказал?

– Трегубов так тебя однажды охарактеризовал.

Гений всегда называл в разговоре с отцом нынешнего мужа матери исключительно по фамилии. И это не слишком нравилось Балтину, так как свидетельствовало о напряженных отношениях между отчимом и пасынком. Он бы, Балтин, предпочел, чтобы между ними царило бы больше взаимопонимания.

– Ну, если Трегубов…

– Я не верю ему, – даже излишне жестко произнес Гений. – Расскажи мне сам о своей теории. Вдруг она мне поможет.

– В принципе она помогает всем. Я лучше тебе расскажу, как все началось. В молодости я внезапно для себя увлекся дельтапланеризмом. Даже накопил деньги и отправился в Планерное в Крым. А знаешь, какой основной принцип полета на дельтапланах? Попасть в воздушный поток, который сам понесет без всяких с твоей стороны усилий тебя туда, куда ты желаешь. До сих пор помню то неземное счастье, когда впервые мне по-настоящему это удалось.

– И тогда ты назвал свою теорию «Попутный ветер»?

– Это случилось много позже. Но ты прав, тогдашнее парение мне запало так глубоко в душу, что я никак не мог забыть те полеты. И однажды я вдруг ясно осознал: это же универсальный принцип, он действует повсеместно. Не только когда летаешь на дельтаплане. Все в мире устроено точно также; чтобы добраться до нужной цели в жизни надо не просто прилагать усилия, они дают результат лишь в том случае, если ты оказался в своем потоке.

– А если не оказался?

– Тогда твои усилия лишь усугубляют твои проблемы. Затягивают в омут, из которого становится все трудней выбраться.

Гений несколько секунд напряженно молчал.

– Что же мне делать?

– Искать попутный ветер.

– И не соглашаться на медицинский институт?

– Я бы тебе не советовал.

– Знаешь, папа, мне бы хотелось полетать на дельтапланах. Вот бы нам вместе поехать туда.

Теперь задумался Балтин.

– Знаешь, Гений, у тебя случаются гениальные идеи. А, в самом деле, почему бы не тряхнуть стариной. Я тебе обещаю, мы непременно в скором будущем поедем и полетаем. Только маме…

– Ни слова, – пообещал сын. – Ну, я пойду, – встал он из-за стола.

Балтин проводил сына до дверей. Чем раньше он начнет искать попутный ветер, чем больше шансов, что он его скорей найдет, подумал Балтин.

7

Маргарита позвонила к концу рабочего дня, когда за окном яркие краски дня начали постепенно тускнеть и недавно светлый холст суток стали покрывать серые тона.

– Наша пациентка пришла в себя. Чувствует вполне нормально. Все время лежит и смотрит перед собой. Пыталась с ней поговорить, но все, что я говорю, ее не интересует. Она даже не смотрит на меня, будто я пустое место.