Воспитание элиты

Шувалов кивнул головой.

– Наши мнения совпадают. Мне понравился в вашей книге один абзац.

– Могу я узнать, какой именно?

Шувалов откинулся на спинку кресла.

– Вы пишите о том, что в процесс образования элиты самое важное это то, каким образом она образуется. Крайне необходимо выработать позитивные критерии ее формирования; если отбор осуществляется по неверным принципам, страна никогда не достигнет процветания.

– Это, в самом деле, одна из важнейших моих мыслей. Каждая элита создает свои принципы отбора в зависимости от преследуемых ею целей. Обычно их две: первая – это самосохранение, вторая – развитие страны. К сожалению, в нашем случае первая задача полностью превалирует над второй. Причем, это происходит повсеместно, как в высших, так и в низших этажах элиты. Что закономерно, ведь обычно на низших уровнях копируют то, что делается на высших.

– Вы это называете законом копирования элит, – задумчиво произнес Шувалов.

– Да, это так, – проговорил слегка удивленный таким хорошим знанием его книги Батурин. Неужели этот человек и в самом деле тщательно ее проштудировал.

– Вы обнаружили страшную закономерность. Я много раз сталкивался с ней, но до вашей книги по-настоящему не задумывался об этом явлении.

– Рад, что хоть в чем-то вам полезен.

Шувалов неожиданно встрепенулся и наклонился вперед, поближе к Батурину.

– Не о том сейчас речь, уважаемый Вадим Владиславович.

– А о чем же?

– И еще вы очень правильно пишите, что элита самым непосредственным образом влияет на народ, а народ влияет на элиту. Если эта зависимость отрицательная, то создается исторический порочный круг, который без конца воспроизводится; элиты развращает народ, а развращенный народ формирует элиту, которая снова его развращает. Такие государства не в состоянии успешно развиваться, зато способны долго и мучительно гнить.

– Я об этом тоже писал.

Шувалов кивнул головой.

– Но вы ничего не сказали, что делать в такой ситуации.

Батурин развел руками.

– В книге я привожу исторические примеры подобных ситуаций. Чаще всего выход из них тяжел, долог и кровав. Наиболее оптимальный вариант, когда страну завоевывает другое государство, которое начинает ее очищать от накопленной мерзости, кардинально меняет и саму элиту, и способы ее формирования.

– Ваши примеры убедительны, только никто нас завоевывать не собирается. Все смотрят и ждут, когда мы загнемся сами от своего гноя. Каков в таком случае будет ваш выход, Вадим Владиславович?

– Честно говоря, даже не представляю. Боюсь, что его нет. В этом случае уже никакая элита не поможет. Да и никто ее не станет формировать.

– Печальный вывод, хотя, надо признать, закономерный, – согласился Шувалов. – Признаюсь вам, я сам давно и много размышляю на эту тему. В каком-то смысле, мне это делать легче, чем вам; я смотрю на элиту не снаружи, как вы, а изнутри. Я являюсь представителем той самой элиты, о которой вы пишите. Вот почему я в ужасе. Ситуация еще хуже, чем вы думаете.

Несколько мгновений они молчали, каждый обдумывал слова другого.

– Я нисколько не сомневаюсь в вашей оценке, – первым произнес Батурин, – но я не могу понять смысл нашей беседы. Если мы просто обмениваемся мнениями…

– Не все сразу, – прервал его Шувалов. – Понимаю, вы молодой, вам хочется как можно скорей все узнать. Но я должен быть уверен, что не ошибаюсь на ваш счет.

– Вы прочитали мою книгу…

– Книги недостаточно, – снова перебил Батурина его собеседник. – Книга одно, а живой человек другое. Поверьте, в этом я убеждался бесчисленное количество раз.

– Я верю, Андрей Павлович.

– И правильно поступаете, – другим, более благожелательным тоном проговорил Шувалов.

Его лицо даже немножко подобрела, по крайней мере, выражение суровости как-то ослабло. Батурин невольно задал себе вопрос: каким бывает этот человек в домашней обстановке? Большая вероятность, что совсем не таким, каким, например, в своем офисе.

– И все же мне бы хотелось понять, о чем наш разговор?

– Как вы считаете, можно ли воспитывать элиту?

– Я писал об этом в книге…

– Я вас уже просил, не ссылайтесь на книгу, а отвечайте мне, как будто ее нет. Это в ваших интересах.

– Хорошо, с моей точки зрения очень сложно воспитывать элиту отдельно от общества. Хотя такие примеры были.

– И что за примеры?

– Декабристы. Это один из редких примеров в истории, когда в стране возникла подлинная элита. Проблема заключалась в том, что эта элита не была у власти, она находилась где-то с боку, а та элита, что была у власти, по своим качествам элитой не являлась. Это стало причиной столкновения этих двух групп. Правящая элита просто не могла не уничтожить заговорщиков, не потому что они заговорщики, а потому что только таким образом она могла отстоять право на власть. Некачественная элита всегда стремится извести качественную, им нет места на одной земле. В этом трагедия, так как достойные обычно проигрывают недостойным.

– Вы правы, – задумчиво произнес Шувалов. – В каком-то смысле сейчас так и происходит. Мне нравится, что вы точно ставите диагноз. В вашем возрасте я был намного наивней. Сейчас-то я вижу все гораздо острей, да вот что в том толк. Изменить мне уже ничего не удастся. Так, если что-то по мелочам. Но у нас теория малых дел не работает, слишком сильно мы зашли не туда, слишком сильно все запущено. С их помощью будем выбираться чересчур долго. А чересчур долго в наших условиях означает никогда не выбраться.

– Если все так, как вы говорите, тогда о чем мы говорим?

– Если говорим, значит, есть о чем, Вадим Владиславович. – Голос Шувалова прозвучал резко, так говорят с проштрафившимся подчиненным.

Батурин почувствовал раздражение, сколько можно терпеть эту игру в кошки мышки. Неужели так трудно раскрывать карты?

– Не сердитесь, – словно поняв его чувства, уже мягче произнес Шувалов. – Просто тоскливо становится от безысходности. Я каждый день сталкиваюсь с ней, и это вызывает тяжелые чувства. Я вам признаюсь, что сталкиваюсь с этим даже в собственной семье.

– В семье? – изумился Батурин. – Но считается, что ваш бизнес один из самых эффективных.

– Одно не исключает другого. Да было бы странным, если бы и меня миновала чаши сия.

Опять не понятно, о чем он говорит, раздраженно подумал Батурин. Как долго все это будет тянуться?

– Где вы сейчас работаете?

Вопрос застал Батурина врасплох, он не знал, как на него отвечать. Говорить правду неудобно, но и врать – ничуть не лучше. Пора было давать ответ, а он никак не мог сделать выбор.

– Вы не слышали мой вопрос? – снова требовательно произнес Шувалов.

– Работаю курьером.

– Что? Каким курьером? Вы смеетесь надо мной. Не советую.