Таунхаус

– А можно узнать, чем вы занимаетесь? – поинтересовалась она.

Как ей показалось, Кайгородов неохотно поднял голову и посмотрел на нее.

– Тебе это интересно?

– А почему вы считаете, мне это должно быть не интересным. Я, по вашему мнению, дурочка?

– Я вовсе так не думаю. Просто мне казалось, тебе не интересно то чем я занимаюсь.

– Как раз наоборот. Ведь вы очень знамениты. Как я могу остаться равнодушной.

Кайгородов снова повернулся к монитору, что-то там прочитал. Затем снова посмотрел на девушку.

– Это всего лишь переписка, приходится отвечать на множество посланий. На самом деле, весьма обременительное занятие. Мне никогда не нравилась моя популярность. Хотя я понимал, что без сторонников ничего сделать невозможно. Только провозглашать идеи – этого недостаточно. Нужно их претворять в жизнь. Поэтому в свое время пришлось много поработать на формирование движения.

– Так у вас есть свое движение? – Настя даже затаила дыхание.

– Не совсем. Оно так и не стало организованным. Сторонников в разных странах немало, но я так и не довел дела до конца. Может, из боязни последствий.

– Я вас не совсем понимаю.

– Любое движение рано или поздно перерождается, ее суть начинает противоречить провозглашаемым целям. Подсознательно его захватывает мысль о власти. И оно подчиняет этому все свои действия. Кончается же это одним: однажды приходит некто, кто открыто провозглашает, что хочет получить бразды правления. Вот поэтому в какой-то момент я стал тормозить развитие событий. Многие стали меня поносить, некоторые откровенно возненавидели. Ведь они уже видели себя участниками движения, его функционерами. Примеряли для себя должности и оклады. Все происходит так быстро, что и не замечаешь момента перерождения. Однажды получаешь лишь факт, что это уже случилось. И я срочно остановился. Но другого пути так и не нашел. Вернее, он оказался малоэффективным. Не знаю, поймешь ли ты, но для меня это оказалось большой трагедией. И до сих пор не знаю, совершил ли тогда ошибку. Кто знает, если бы я в тот момент не свернул работу, сегодня мир был бы немного другим. Всегда есть шанс, но не всегда мы его правильно используем.

Он замолчал. Настя снова села. Она была немного взволнована, хотя не совсем понимала, о чем говорит дед. Что за движение, какая преследовалась цель, что могло бы измениться, будь оно создано? Эти вопросы теребили ее сознание, но она видела по его лицу, что он не жаждал продолжать общение. Он снова погрузился в толщу своих мыслей, где ей, судя по всему, место так и не отведено. Или, если и отведено, то на самом дне. Придется на этом завершить сегодняшний разговор.

Настя подумала, что они живут вместе уже несколько дней, а она так и не научилась общаться с ним, как была стена, так и осталась. И дед не делает попыток ее разрушить. Наоборот, иногда ей даже кажется, что он старается ее еще больше укрепить. Непостижимый для нее человек.

– Спокойной ночи, – сказала она и вышла.

9

Кайгородов не стал смотреть, как уходит Настя. Он уже снова повернулся к монитору. Но желание вести переписку итак не было большим, пропало окончательно. Он уже не первый месяц пытается убедить людей, что отходит от дел, но никто этому почему-то не верит. Но его решение непоколебимо, он чувствует, что сделал все возможное. И на большее не осталось сил. Как-то незаметно он стал старым и больным. Иногда он не может заснуть целую ночь из-за боли в сердце. А тут эта еще история с внучкой. Он не знает, как строить с ней отношения. Он чувствует вину перед ней, но в тоже время она сломала ему жизнь, вырвала из привычного контекста. Он не ощущает между ними никакого родства, они чужие. И это мучает не только его, но и ее. Он видит, как она ищет пути нахождения с ним общего языка. А он не в состоянии ей помочь. Проклятый характер, он всю жизнь был его заложником. Не позволял уживаться почти ни с кем. Только покойная жена могла это делать, но она быстро ушла из этого мира. Они не прожили вместе и пятнадцати лет. Это были тяжелые годы, его гоняли, третировали, преследовали. И немалая доля этих бед доставалось и ей. До сих пор он не знает, повлияли ли эти страдания на ее преждевременную смерть? Или рак развился по каким-то другим причинам? Но в любом случае прошло столько лет, а его все гнетет чувство вины. Он совершил непростительный шаг, женившись, подсознательно он всегда понимал, что должен был оставаться всю жизнь один. И потому больше не делал попыток связать с кем-то свою судьбу. И, надо сказать, чувствовал себя комфортно. Большинство людей уверены, что им для счастья нужен какой-то человек. А он уверен в обратном, ему для счастья нужно, чтобы никого рядом не было. На определенном расстоянии, в отдалении – да, ему нужны люди. И даже очень. Но не поблизости.

И вот сейчас он нарушил это золотое правило, поселился вместе с дочерью сына. И ощущает, как это его гнетет. Он понимает, что не должен так чувствовать, это некрасиво, неэтично, но слишком глубоко вошла в его кровь привычка к одиночеству. Однажды он даже прочитал студентам лекцию: «одиночество, как высшее счастье человека». Она произвела непонятное впечатление на слушателей, несколько дней они ходили какие-то странные. Он специально за ними наблюдал. Но затем все вернулись к прежнему состоянию. Но тогда он сделал важный вывод: это возможно, люди могут менять даже очень устоявшие взгляды. Впрочем, через какое-то время он пересмотрел это мнение.

Кайгородов давно уже лежал в кровати, но все никак не мог заснуть. Образ Насти не позволял это сделать. Он понимал, как нелегко приходится девушке, но не чувствовал сил изменить к ней свое отношение. Холод буквально наполнял его, когда они оказывались вместе. Его слабые попытки его растопить оказывались неудачными, только отталкивали ее.

А что делать, такая уж у него странная натура. Арктический холод и экваториальная страсть всегда сочетались в нем почти в одинаковой пропорции. Но страсть была отдана за небольшим исключением своим идеям, а холод доставался окружающим людям. Его самому удивляла такая конфигурация, крайности своей натуры совсем не радовали. Но и избавиться от них он был не в состоянии. На самом деле все это было не случайно, такое сочетание качеств помогало ему идти по выбранному пути. Не будь его многое из того, что ему удалось, он бы не сделал. Но это потребовало немалых жертв. И не только от него. В эту мельницу попало немало человек, в том числе женщины. Обычно кончалось это ненавистью с их стороны. Он этого не хотел, но и изменить не мог. Это снова было выше и сильней его.

Но сейчас ему не хотелось вспоминать об этом. Он должен сосредоточиться на Насте и попытаться преодолеть существующее между ними отчуждение. Если получится, то это станет последним его успешным деянием. Вот только хватит ли времени; он ощущает, как истончается отведенный ему его запас.

Кайгородов закрыл глаза. Через минуту он спал.

10

Неожиданно Дормидонтовой позвонили из управляющей компании. Мужчина с приятным голосом представился, как ее руководитель, предложил приехать к нему для важного разговора по поводу обслуживания дома.

Нину Сергеевну удивило, что обратились к ней, она обыкновенный жилец, такой, как все остальные. Почему выбрали ее? Но задавать эти вопросы она благоразумно не стала, так как обрадовалась приглашению. Любое дело, занятие радовало ее. Поэтому она быстро собралась и отправилась по указанному адресу. Тем более это было недалеко. Она даже не стала садиться на автобус, а с удовольствием прошла две остановки. И пока шла вперемежку думала о Кайгородове и Мусселе. Почему-то эти двое мужчин прочно завладели ее умом. Почему ее заинтересовал Кайгородов, понять не сложно, все же знаменитый на весь мир человек. Но вот что интересного она нашла в своем соседе по этажу? Таких людей она всегда недолюбливала. Не аккуратен, не чистоплотен, неряшлив, даже невежлив. И все-таки она то и дело натыкалась на него в своих мыслях.

Но когда она переступила порог кабинета директора управляющей компании, то сразу же забыла об этих двух персонажей. Ее встретил красивый, предупредительный мужчина, лет тридцати пяти. Одет он был в хороший костюм с галстуком. Именно так, по ее разумению, и должен был выглядеть человек, занимающий такую ответственную должность.

– Очень рад вас видеть у себя, Нина Сергеевна, – произнес он. – Позвольте представиться, Шестемиров, Роман Вячеславович. Извините, что побеспокоил вас.

– Что вы, я рада, что пришла сюда. Для пенсионерки любое занятие, как подарок.

– Понимаю. Хотите чаю или кофе?

Перед уходом из дома, Дормидонтова напилась кофе, но сейчас решила не отказываться.

– С удовольствием выпью.

Через минуту секретаршу принесла на подносе две чашечки кофе, печенье и конфеты.

– Не стесняйтесь, угощайтесь, – предложил хозяин кабинета.

– Да, я не привыкла стесняться, – произнесла Дормидонтова. – Все-таки бывший директор школы. С такой должностью стесняться просто невозможно.

– Прекрасно. Это как раз то, что нам и нужно, – обрадовался Шестемиров.

– А что вам нужно?

– Сейчас охотно объясню, – лучезарно улыбнулся мужчина. – Мы, как управляющая компания, максимально заинтересованы в качественном обслуживании наших домов. А вы, надеюсь, знаете, что ваш дом так же попадает под наше управление. Поэтому мы хотим создать сеть товариществ собственников жилья. Но честно признаюсь, дело это трудное, жильцы идут на это неохотно. Что делать, нет такой привычки брать на себя ответственность. Но вы, как директор школы, хорошо понимаете, что если люди сами не возьмут в свои руки управление делами в своих домах, мы при всем нашем желании не справимся. Нам нужны инициативные, энергичные люди, способные организовать остальных. Вы понимаете, куда я клоню.