Конец света. Пожили и хватит. Или… Весёлые шарики

Я спросил, чего он пьяный?
Мне сказали: «Ё-моё!»,
И разлили по стаканам
Спирт коньячный до краёв.

В горло спирт идёт коньячный
Так же, как от гольфа мячик.
Весь в слезах я, между прочим,
А они сидят хохочут.

Рад за нашего дельфина,
Что он принял полграфина,
Но боюсь за корабли,
Как они рискуют, блин.

Корабли идут чужие,
А у нас дельфины злые,
Нет на свете их резвее,
Очень медленно трезвеют.

У дельфина в пасти мина,
Их полно там под водой,
Мин полно, да и – дельфинов,
Делят мины меж собой.

Да и рыбы, ляха-муха,
Наши рыбы – не рабы,
Дай им что-нибудь понюхать,
Сразу встанут на дыбы.

Если тот корабль из НАТО,
Рыба наша с криком «Мля!»
Хватанёт со дна гранату,
И не будет корабля.

Наша рыба – это глыба,
Хуже, чем гранатомёт.
Говорят, молчит, как рыба,
Наша выпьет – запоёт.

Корабли! – Не приближаться
Меньше, чем на тыщу миль,
Чтоб потом не обижаться,
Что отдельно – нос и киль.

Кораблям – попутный ветер,
Ближе всё же им нельзя,
Не завидую, кто встретит
Сумасшедшего язя.

…С юга вроде бы отбились,
А на севере – моржи,
Как на пляже развалились
Многотонные бомжи!

Ус моржовый, взгляд моржовый,
Но страшней – моржовый хрен,
Хуже Берии с Ежовым,
Хуже, чем немецкий плен.

Это будет приговором
Морякам и кораблю,
Если стая скажет хором:
– Я, корабль, тебя люблю!

А с востока – наши крабы
Защищают от врага.
Вот была б, как у быка бы,
В крабе каждая нога.

Ставят ноги наши крабы,
Как с похмелья наши бабы,
А в глазах – такая страсть,
Исцарапают матчасть.

Искарябают корабль,
Исковеркают проводку,
Перекусят цепь и якорь,
Выпьют водку под селёдку.

Капитану не до галса —
Краб отстриг клешнями галстук,
Он же может всё отстричь,
Даже наголо подстричь.

Есть у нас такие крабы,
Но секретные пока,
Изуродуют корабль,
Напугают моряка.

…Смысла ПРО в Европе нету,
Он для некоторых в том,
Чтоб взорвать Европу эту,
Отсидевшись под кустом.

Этот куст, конечно, в Штатах,
Но и там – наш брат меньшой:
Есть акула, аллигатор,
ПРО не любят всей душой!