Туритопсис нутрикула. Медуза

Игорь Дмитриевич отхлебнул из чашки и осторожно поставил чашку на блюдце.

– Очень вкусный чай.

– На травах. – со знанием дела сказал Президент.

– На каких, вам об этом говорят?

– Я особо то и не интересуюсь, доверяю, что плохим не напоят.

– А что вы это попиваете из деревянного стаканчика? Уж точно не чай?

– Нет, чай. Кстати, тот же чай. Только из термоса – этот деревянный термос сохраняет чай тёплым, можете попробовать.

Игорь Дмитриевич предложение Президента оставил не услышанным и сказал: Давайте перейдём к беседе по существу. Вот мой первый вопрос: Как ваши спортивные успехи, если здоровье в общем то в полном порядке?

А Президент не настаивал отведать чай журналисту из деревянного стаканчика.

– Спортивные успехи? Да, я слежу и за своими спортивными успехами. Например, я укладываюсь в спортивный норматив по плаванию.

– И у вас есть друзья в бассейне?

– Нет, друзей по бассейну я не завожу, да они в бассейне и не нужны.

– А кто же ваши друзья по жизни? Это всё те же друзья по кооперативу «Озеро»? Крепко спаянная восьмёрка – первые люди в российскую элиту?

– Что вы такое говорите! Мне вовсе непонятное! Люди из кооперативного возраста давно вышли, у них масштабы несравненно шире. Мы сейчас с ними просто в тёплых доверительных отношениях. – Давно подмечено, Владимир Владимирович, что друзья Путина необыкновенно удачливые люди. Как это может быть, что бы удельный вес удачливости и успеха в стране был на стороне образовавшегося клана – клана Путина? За столь короткое время эти люди, сплошь друзья Путина, преуспели во всём, за что бы ни взялись? Это вы позволяете им быть такими успешными?

– Не позволяю, я в их жизни вообще не участвую. Лучше сказать, я им не мешаю быть удачливыми в бизнесе и счастливыми в жизни.

– Им повезло.

– Может быть. Но не более.

– Как и ребятам из «Уралвагонзавода»?

– Как и ребятам из «Уралвагонзавода».

– Как и Холманских Игорю Рюриковичу?

– Как и Холманских Игорю Рюриковичу.

– Но вот не повезло Ходорковскому.

Владимир Владимирович моментально удивился лицом. Выпучил глазки и губы вытянул в трубочку, повёл зябко плечами и затянул с ответом. Потом вытянул из себя вопрос:

– Не повезло?

– А как? – Игорь Дмитриевич пожал плечами. – А как вы думаете?

– Он помилован!

– Отсидев десяток лет. Или около.

– По решению суда! Замечу.

– Хорошо. Суд его осудил, а вы его помиловали. Тогда почему Президент его помиловал? Вы его уже не боитесь?

– Я никогда его не боялся и сейчас не боюсь, тем более.

– А он вас?

– А я и не хочу, что бы он меня боялся. Я не хочу, что бы кто то меня боялся вообще. Я не собираюсь его преследовать, я его помиловал

– Тогда повторю свой вопрос: почему Президент готовый помиловать Михаила Ходорковского с одним условием – получить от него прошение о помиловании, всё-таки, не миловал осуждённого без его ходатайства о помиловании. Разве это было обязательным в процедуре помилования? Вы хотели видеть унижение Ходорковского? И вы ждали выражение благодарности от Михаила за помилование в какой либо форме?

– Нет, совсем не ждал от Ходорковского никакой благодарности – я знал кого касается этот акт о помиловании. А то, что не миловал его без прошения, то это моё право, как Президента, миловать или не миловать.

А сейчас давайте отдохнём немного – сидим целый час и уже устали друг от друга.

– Нет, Владимир Владимирович, мы не устали. Но не против передохнуть вместе.

Тогда Владимир Владимирович встал и повесил пиджак на спинку кресла, потянулся и устало выдохнул.

– Меня удивляет такой интерес к Ходорковскому? Откуда это? – сказал как бы себе Президент, не ожидая ответа от присутствующих.

Игорь Дмитриевич молчал, ожидая продолжения. Юра следовал примеру старшего товарища, ему хорошо было молчать и он молчал.

– Откуда такое участие к человеку, не к коммунисту – в этом случае было бы понятно – десятилетия дышали коммунизмом. Выходило бы, что не надышались. Но понятно, сам то он на дух не выносит коммунистов.

– Он находит режим не коммунистическим. – Сказал Игорь Дмитриевич слабым голосом.

– Вот действительно! Нам уже не хватает собственных марксистов.

Так что ли? – Сказал Владимир Владимирович, словно разгадывая тайну Ходорковского. – Что бы вершить очередную революцию! А где они их возьмут, если естественным способом последние доживают свой век и до конца своих дней остаются проповедниками марксизма и в отличие от большевиков знакомы только по книгам со своей теорией.

– Нет, Владимир Владимирович, Ходорковский и рядом с марксистской теорией не стоит. Вы вглядитесь в него, в этого смелого и стойкого человека, что им доказано безоговорочно, – он теорий никаких не выдвигает и говорит только об одном, называя режим словом путинский. Путинский режим, вот и всё. Так оно и есть И предрекает ему крах – с пролитием крови, поскольку наш режим демократическим путём к смене не приспособлен.

– Так что по вашему. Он уникальная личность? – зло спросил Президент.– Он уникальная личность? – снова повторил Президент и не услышав ответа повторил ещё раз: Он уникальная личность? Неожиданно Президент, казалось, рассвирепел. Но через мгновение, через долю мгновения он неожиданно улыбнулся.

Игорь Дмитриевич не смело посмотрел в глаза Президенту: Наше мнение здесь, Владимир Владимирович, излишне.

– Хорошо. Я согласен с этим. Поясняю, что ваше мнение излишне для меня. – И улыбка оставалась на лице. Но было понятно, что это могло повториться. – Но вы сказали, что режим моего имени рухнет с пролитием крови? Как это?

– Это сказал не я, это предрекает Ходорковский – с малым количеством крови или с большим – он не уточнил, потому что сам не знает.

– Не знает, а говорит. Странно! И пусть говорит, ему никто не поверит. Он преступник, который помилован Президентом, вы можете это понять? – задыхаясь, Владимир Владимирович замолчал и не пытался продолжить ответ. – Да что же это такое! – Слабо взмутился он в сторону и наклонив голову. – Почему такое непонимание? Ведь я Президент! Какая кровь на мне? Откуда всё это берётся? Давайте прервёмся и успокоимся.

6