Легенды Соединённого Королевства. Величие Света

Я ухмыльнулся.

– Стосковался по Лесу Скорби? Подожди, ещё Фарганорфа починить надо.

– За этим дело у тебя не станет, я уже привык, что ты можешь разрулить любую ситуацию.

– Эй! Это комплимент! Сознавайся, зачем подлизываешься?

– Ну ладно, ладно! Мне хочется у тебя узнать: есть ли всё–таки лазеечка вернуть меня в… – Джейкоб сделал паузу, которую я заполнил:

– Дать тебе тело? Так?

– Да.

– Это интересный вопрос…

– И?

– Ты хочешь, чтобы я тебе ответил на него?

– Коротко и чётко. Без своих научных закидонов.

Я рассмеялся.

– Ну ладно. На первый взгляд, как я тебе уже однажды сказал, ты скован с кинжалом навсегда. Но вот парадоксы никто не отменял. Вспомни хотя бы то, что вопреки правилу Юджина у тебя появилась постоянная речь и ощущения. Предположим, что при феноменальном раскладе, правда, не знаю, что должно произойти, ты будешь способен разорвать мои чары, затем вновь стать призраком и вселиться в человека.

– Теоретически ты не отрицаешь данную аксиому?

– Я даю один процент из тысячи. Наверное, ещё какой–нибудь легендарный маг типа Квиля Лофирндваля или существо, наделённое божественной силой, тот же Ютвинг, могли бы прокрутить «Ритуал Освобождения», но где ты их сыщешь?

– Не так и плохо, не так и плохо,– пробубнил сам себе Джейкоб.

– Я спать, – потянувшись, сказал я. – Вверяю тебя самое ценное, что у меня есть – мой сон.

– Да, да, медведи, волки, ведьмы, фантомы, я всё помню.

– Отлично, спокойной ночи, – проговорил я, укладывая голову на сумку.

Заснуть я не мог достаточно долго. Я ворочался и мёрз, и сон никак не шёл, но потом…

Меня унесло на чёрную травяную равнину с низенькими кустарниками, опутанными толстыми белыми прядями. Вокруг них, как серые мотыльки, кружили хороводы люди в капюшонах. Они пели мерзкие песни и то и дело воздевали свои руки с белёсыми мотками к небу, да не просто к небу, а к целой паучьей сети! Вместо звёзд на ней липли разнообразные пленники, а по центру, на тугой верёвке свисал Укулукулун. Он был крошечным, но с каждой секундой все увеличивался и в конце концов его костяные сапоги упали на смрадную землю прямо напротив меня. Огненные глазницы горели такой нестерпимой злобой, что я, встретившись с ними взглядом, едва не упал в обморок. Люди выудили из своих плащей призрачные факелы и обступили нас со всех сторон. В моих перчатках проступила Путаница и торфяной, с прихотливой резьбой, ключ. Архонт медлил, он наслаждался мучениями, которые я испытывал от его лиходейских очей–воронок. Казалось, они выворачивали меня наизнанку и ввергали в безумие. Сколько я так простоял? Не знаю. Моя спина одеревенела, а мышцы при этом изводились в судорогах. Пытка была страшной, и рассудка я не терял, только потому, что пальцы мне неестественно согревала Путаница. Вдруг шкатулка слегка приоткрылась, и из неё вышел пар, который обратился очень высоким человеком в синем пластичном доспехе. Он проговорил:

– Отпусти его, архонт.

Лицо Укулукулуна подёрнулось брезгливостью.

– Бракарабрад, отшельник Серебряной Росы, как смеешь ты входить в Дом Тобольдо? Или тебе не дорога жизнь?

– Ты знаешь, что наш поединок будет тяжёлым, и раны тебе придётся зализывать долго.

– Я давно мечтал прихлопнуть самого недостойного из любимчиков нашей Госпожи!

Укулукулун сжал кулак, и меня пронзило такой болью, что я упал на колени.

– А ты, ничтожество, следи за тем, что с тобой произойдёт в скором времени.

Сама собой моя голова приподнялась, и я стал взирать на двух таких разных и таких неуловимо похожих воина. У Укулукулуна в руках возник удивительной тесьмы меч и великолепный алебастровый щит, мерцающий россыпью алмазов, а у Бракарабрада – резная булава. Хор людей возвысился настолько, что я стал глохнуть. Они извращённо чмыкали, прешепетывали и скандировали «Укулу, Архо! Укулу, Табольдо! Укулу, Рифф!»

Первым удар нанёс Бракарабрад. Он размахнулся и что есть мочи столкнул булаву со щитом. Посыпались искры. Меч взвился и едва не достал горла моего защитника, который сделал шаг назад в самый последний момент. Финт, наскок, отступ, затем блок и контратака – Бракарабрад разыгрывал «карту» осторожно, пытаясь нащупать слабые места Укулукулуна, но их не было. Архонт, по моему мнению, являлся непревзойдённым мастером меча, достойным сразиться с самим Нолдом Тёмным. Лезвие клинка скрестилось с булавой, вывинтилось и по касательной проехалось по доспехам Бракарабрада, оставив после себя глубокую полосу шрама.

– Ты ничто по сравнению со мной! Архонтом! Господином всех арахнидов! – выкрикнул Укулукулун со смешком на устах.

– Серебряная Роса не твоя челядь, иначе бы ты со мной тут не судачил, – спокойно ответил Бракарабрад, уходя в оборону.

Зарницы–глаза Укулукулуна дрогнули и он рассмеялся:

– Я вижу! Ты мёртв! Твоя дочь последняя из Серебряной Росы, значит, твоя смерть здесь будет самая настоящая!

И после этих слов натиск архонта утроился. Его невообразимый меч, сплетённый из молочных прутиков, разил Бракарабрада без пощады. Твёрдая синяя броня, вся изрезавшаяся, уже покрылась кровяной поволокой. Однако, отшельник Серебряной Росы, её обладатель не падал духом. Было видно, что он ни за что не сдастся и… в его «кармане» оказался сюрприз. Из ладони Бракарабрада вылетела сетка. Она оплела Укулукулуна и тот в короткий миг замешательства пропустил сильнейший таран булавы. Корона–паук съехала с длинноволосой головы набекрень. С черепа полилась алая струйка. По–волчьи хмыкнув, архонт, единым махом разорвав сеть, без труда блокировал следующий удар. Сделав Бракарабраду подножку, он навалился на него коленом и вогнал меч в руку, туда, где сочленялись пластины на локте. Отшельник Серебряной Росы не издал ни звука. Пинком сбросив с себя Укулукулуна, он обманно крутанул булавой и пихнул архонта плечом. Пошатнувшийся Укулукулун принял щитом молниеносную атаку зубчатого оружия. Люди выли так надсадно и фанатично (Тобольдо, Тобольдо, Тобольдо), что я, гложимый агонией их песнопения, уже мечтал, чтобы у меня лопнули барабанные перепонки. Между тем, Укулукулун закинул щит за спину и простёр на Бракарабрада отвратительную белёсую длань. С пальцев сорвался шар невообразимого цвета и вмазался отшельнику Серебряной Росы по торсу. Бракарабрад скрючился и, задыхаясь, повалился недалеко от меня. Победным, неторопливым шагом Укулукулун приближался к своей жертве.

– Червяк, тебе ли было прыгать выше своей головы, – проговорил он, занося меч над Бракарабрадом.

– Ты никогда не умел смерить свою гордыню!

В последнюю секунду отшельник Серебряной Росы воздел булаву вверх, и она успела перехватить летящий вниз клинок. Развернувшись в полуприсяде, Бракарабрад стукнул кулаком по коленной чашечке противника. Раздался противный хруст, а вместе с ним и вой Укулукулуна. На следующую секунду Бракарабрад остриём булавы разрезал, казалось бы, прочный доспех архонта. Из брюшины повалил вонючий дым.

– Чувствуешь боль? Она настоящая, и умереть ты здесь можешь точно так же, как и я.

– Довольно разговоров!

Архонт кинул в Бракарабрада щит и пока тот уклонялся, он прыгнул ко мне и приставил кончик меча к моей шее. Он давил, но магия Путаницы не давала ему причинить мне физический урон. Рифф хранила меня.

Укулукулун выругался и вновь свёл свой мистический меч с булавой Бракарабрада. Обмениваясь ратными приёмами и терпя увечья, обасоперника тяжело дышали. Прошло ещё минут десять беспрерывного боя и тут, Бракарабрад, весь израненный, после нескольких пропущенных уколов, внезапно приложил перчатку к лицу Укулукулуна. Из неё вырвался световой луч и архонт, издав дикий крик, рухнул на колени.

– Теперь! Ты! Мой! – членораздельно возвестил отшельник Серебряной Росы. – Властью, данной мне Рифф, повелеваю оставить Калеба в покое!

– Не-е-е-ет! – взвыл архонт, отсекая мечом руку Бракарабрада.

Меня и всех присутствующих закрутило по равнине со скоростью листопада. Небо–сетка разорвалось и нас выкинуло в пустоту…

Я проснулся с горечью во рту и ломотой в суставах. Моя мантия, хоть и была тёплой, не сумела спасти от ночной стужи. Весь дрожа, я ощупал пальцами своё горло – всё в порядке. Укулукулун мог пытать меня ментально, но, когда дело доходило до настоящих увечий, тут его власть заканчивалась. Тяжело вздохнув, я уставился в свинцовые тучи. Скоро должен был начаться дождь. Я люблю своенравную погоду, особенно она мне нравится, если осенняя хандра застаёт меня дома. Эх, когда–нибудь я ворочусь в Шато…

Юнивайн не откликнулся на мой призыв, и я пошёл пешком. В полдень мною был обнаружен орешник. Я взял кое–какую снедь у Фирджи и Дукаса и поэтому голода не испытывал, однако пожевать маслянистый фундук никогда не вредно. Мы тихо беседовали с Джейкобом на разные отвлеченные темы, которые всегда вытекали в одни и те же вопросы – что нас ждёт впереди? Каким образом мне удастся вырвать из себя Искривителя Реальности? И не разберёт ли меня Фарганорф на составные части, когда очнётся его сознание?

Мало–помалу день клонился к закату. Отыскивая обратную дорогу по природным ориентирам, я с доброй улыбкой вспоминал Альфонсо Дельторо. Это он научил меня многим тонкостям следопыта. К самому вечеру откликнулся Юнивайн, и я снова понёсся так быстро, что мне заложило уши. Мы скакали всю ночь и к самому утру вывернули к аллегорической древесной аркаде. Я остановил Юнивайна, и оставшийся путь продолжил на своих двоих.

Солнце прелестно подсвечивало листву, что немного развеивало мою зевоту. Я рассчитывал добраться до Первородного Соблазна и там вздремнуть, пока не объявится Привратник. Дубы приветливо кивали мне раскидистыми ветками, пахло осенней землей и чем–то свежим. Монумент Бога Света высился передо мной гранитной громадой. Кто видел его таким? С человеческими чертами и головой из огня? Таким он изображён на страницах безымянной книги, содержащей в себе Пророчество Полного Круга. У меня было чувство, что его срисовали туда именно с этой натуры. Древняя гранитная скульптура–гора выглядела так внушительно, что я невольно снял капюшон, входя под её сени. Потянув на себя кольцо двери, я вошёл внутрь. Поднимаясь по циклопической лестнице, заворачивающейся кальдерой, я осматривал фрески с эпическими событиями из жизни Ураха. Я был готов поклясться, что многие из них видоизменились и стали другими. Первородный Соблазн, м-да, каково же твоё истинное предназначение?

Мои ноги пронесли меня мимо Фарганорфа к уже знакомому столику и очагу, где я отведал не столь вкусного енота. Надеюсь, что в новую встречу с Привратником мне есть никого не придётся… Я прошёлся вдоль полок, заставленных причудливыми вещами. Особенно мне понравился корабль в миниатюрной бутылочке. Лакированный и покрашенный, он пленил меня своим реализмом и соблюдением всех тонкостей и нюансов, которые встречаются на настоящей морской каравелле. Повертев его туда–сюда, я решил взять его с собой. А почему бы и нет? Если выберусь отсюда, то потом установлю бутылочку на видное место, буду любоваться и вспоминать своё чудесное воскрешение из мёртвых. Ха! На пробке прозрачной тары интуитивно понятным языком вилось название судна – «Ригель». Что же, имя вполне подходящее. На донышке мелкой тесьмой также точился текст – «Кинувший меня в море – поплывёт на всех парусах». Неужто мне в когти попала магическая безделушка? Люблю такие!