Ради денег на всё пойду

– В чём тебя обвиняют?

– Меня обвиняют в совершении мошенничества в группе лиц и в крупном размере.

– Ты мошенник?! Не поверю.

– Я тоже ничего понять не могу.

– Ну, какой ущерб и кому ты причинил?

– Мне вменяют в вину хищение четырёх миллионов сто двадцати трёх тысяч долларов США.

– Ну и где эта куча валюты находится?

– Папа, ты чего, издеваешься надо мной?! Никакой валюты я не похищал. Речь идёт об облигациях внутреннего валютного займа.

– Хорошо. Где находятся похищенные облигации?

– Папа, у меня кончается время на разговор. Привези мне что-нибудь поесть и туалетные принадлежности. Сейчас повезли в суд задержанных за массовые беспорядки. С ними разберутся и всех повезут в следственный изолятор.

– Ладно, привезу всё, что надо. Держись. Это необоснованное обвинение. Ты не мог такое совершить. Это я тебе говорю как бывший мент.

Никита Михайлович Сухин собрал передачу из продуктов, что нашлись в доме. В ванной комнате завернул в свежее полотенце туалетные принадлежности. Всё сложил в пластиковый пакет и на своей «мазде» приехал в городское ОВД. Поздоровался с оперативным дежурным по отделу:

– Здорово, Егорыч! Ты ещё на пенсию не ушёл?

– Привет, Михалыч. Так нам продлили молодость. Работаю. Чего это пенсионеры-ветераны пожаловали? – с грустью в голосе сказал бывший коллега.

– Слушай, Михаил Сухин у тебя в КПЗ ещё сидит?

– О, так это твой орёл?! Я думал, однофамилец.

– Мой. Я ему передачу притащил.

– Так их уже увезли в СИЗО.

– Быстро сработали. Кто у него следователем?

– Да наш новенький. Ибрагимом зовём.

– Почему Ибрагимом?

– Он чем-то похож на одного артиста из кинофильма. Тоже здоровый, усатый, спортивный парень.

– Он здесь?

– Нет. Вот перед твоим приходом ушёл. В прокуратуру на своей машине дела повёз. Как вы не столкнулись с ним?

– Что за мужик?

– Ну как тебе сказать. Сразу не поймёшь. Вроде бы так общительный. Всем предлагает побороться. В спортзал приглашает. Дела быстро расследует. Его даже начальник хвалил.

– Быстро – это нехорошо. Так как его зовут?

– Квацебая Эдуард.

– С Кавказа, что ли?

– Ну да. Ты вот что. Завтра поутру поезжай в СИЗО. Там тебя ещё знают. Проси свиданку. Не откажут. Узнаешь у сына, кто у него были адвокат и прокурор. Хотя прокурором была Вер-ка Крынкина, в настоящее время Козлодоева. Ты её помнишь. Она к нам любила приходить, содержание задержанных в КПЗ всё проверяла. Растолстела. А то была такая стрекоза, так и летала по отделу. Всё мужиков искала, пока замуж не вышла.

– Ну, прощевай. Поеду в СИЗО, пока рабочий день не закончился. Может, там что-нибудь толковое узнаю.

– Съезди. Только лучше завтра туда наведаться. Сейчас они будут новеньких принимать, им не до тебя. Сам знаешь.

В СИЗО на свидание он разрешения не получил. Однако в порядке исключения продукты и туалетные принадлежности взяли и обещали передать задержанному Михаилу Сухину. На обратном пути Никита Михайлович собрался заехать в школу-интернат к бывшей жене, рассказать ей о беде, которая приключилась с их сыном. Перед этим он, проезжая мимо прокуратуры города, остановился около прокурорского серого здания с колоннами, бывшего купеческого собрания. Козлодоева Вера Ивановна в тот день дежурила и была на месте. Заместитель прокурора сидела в своём кабинете и внимательно изучала уголовное дело о разбойном нападении, поступившее из следственного отдела МВД для утверждения прокурором города, с последующей передачей в суд. Дежуривший на входе пристав раньше работал в милиции в одном подразделении с Никитой Сухиным, пропустил его к прокурору, но записал в журнал посетителей.

– Вера Ивановна, здравствуйте! Можно к вам на минуту зайти?

– О, Никита Сухин! Каким ветром к нам занесло?

– Если можно, расскажу.

– Заходи, мужчина. Вон какой здоровый стал. Говорят, снова холостой?

– Да, холостой и неженатый. Однако дети есть, хоть и взрослые, а заботы остались прежние, только ещё больше.

– Слушай, это не твоего сына я сегодня отправила в СИЗО на два месяца? – быстро сообразила Козлодоева.

– Моего. Расскажи хоть ты, за что его упрятали.

– Дело серьёзное. Обвиняют в хищении ценных бумаг на четыре миллиона долларов. Следователь молодой, но хваткий. Мы у него ещё ни одного дела не завернули. Все идут в суд, и приговоры обвинительные. Я участвовала в судебных заседаниях, поддерживала обвинение. Суд по делам, расследованным Квацебаей, ещё ни разу не выносил оправдательных приговоров.

– Вообще оправдательные приговоры бывают в нашем суде?

– Давно не было. Это раньше случались. Ну, тогда следователи и прокуроры были не настолько грамотные и опытные, как сейчас. К тому же привлекали народных заседателей.

Они участвовали в процессе вместе с судьёй как представители трудящихся, которые часто жалели арестантиков.

– В чём конкретно его обвиняют?

– Знаешь, я к тебе всегда относилась хорошо. Но дело незаконченное. Тайна следствия. Не могу разглашать. Ты к адвокату обратись. На слушание материалов дела в суде при избрании меры пресечения следователь пригласил дежурного адвоката из адвокатской конторы «Мартынов и сыновья». Я бы тебе его не рекомендовала. Есть один хороший защитник – Пётр Васильевич Сундуков. Он приехал недавно из отпуска, и ему нужны клиенты. Берёт он дорого, но работает отлично. Мошенничество – это его конёк.

– Спасибо и на этом. Не буду тебя отвлекать. Смотрю, у тебя дело многотомное. Давай, изучай.

– Не обессудь, Никита. До лучших встреч. Никита Михайлович успел заехать к Оксане Романовне и рассказал ей о случившемся. Она предполагала, что такое может произойти.

– Говоришь, прокурор рекомендовала Петра Васильевича Сундукова? Я знакома с ним. Он защищал моего бывшего ученика. Кстати, добился оправдания по некоторым статьям обвинения. Ну, ты помнишь. Была групповая драка возле кафе.

– О, так это сколько лет прошло. Сейчас времена другие.