Под псевдонимом Серж

Увлечённый разговором, стоя спиной к проезжей части дороги, Алексей не мог видеть, как из автомобиля, который остановился и заглох, за их беседой следит бравый генерал-майор. Пока водитель тщетно пытался завести машину, генерал не сводил глаз с Алексея, хоть тот и стоял к нему спиной. Затем он вышел из автомобиля.

– Поручик, можно вас…

Балезин живо обернулся, подошёл, откозырял и представился. Генерал-майор себя не назвал, лишь похвалил:

– Вы отлично говорите по-немецки. Где вы этому научились?

Балезин грустно улыбнулся:

– Готовился поступать на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета.

– Теперь уже Петроградского… – поправил генерал.

– Да, конечно, Петроградского… но передумал, поступил на физико-математический. Закончил три курса; в августе 14-го ушёл добровольцем.

– А как другие языки? – незнакомец проявлял всё больший интерес.

В ответ Алексей процитировал на французском несколько строк из стихотворения Беранже и тут же признался:

– С английским дела обстоят хуже. Ещё начинал изучать восточные языки.

– Отлично, отлично, – тёмные глаза генерала светились огоньком.

В это время шофёр наконец-то завёл машину.

– Предлагаю вам, поручик, прокатиться, – незнакомец распахнул заднюю дверцу автомобиля. – Прошу!

Они отъехали за пределы городка, остановились на опушке леса.

– Погуляй, Василий, – приказал генерал шофёру, а сам, повернувшись, уже в упор, изучающе, посмотрел на сидящего рядом Алексея.

Когда шофёр удалился на приличное расстояние, генерал попросил Алексея подробно рассказать о себе. Слушал внимательно, изредка задавал уточняющие вопросы.

Балезин закончил рассказ, посмотрел в лицо генералу, показывая тем самым, что пора бы и ему сообщить хоть немного о себе. Тот, естественно, понял.

– Батюшин Николай Степанович, – представился он. – Разведка и контрразведка Генерального штаба.

Замолчали. Потом Батюшин сказал, очевидно, главное:

– Предлагаю вам работать у меня. Насильно никого не беру, хотя мне это не составляет труда.

Алексей молчал, не зная, что и сказать. О контрразведке он слышал, у них в дивизии была такая служба. Но контрразведка Генштаба… это совсем другой уровень.

– Ну что молчите?

– Да какой из меня, недоучившегося студента, ныне пулемётчика, работник контрразведки?

– А это уж наша забота. Ну?

– Я… я согласен.

…Смеркалось. Заморосил дождь. Алексей Балезин поднялся, стряхнул с шинели прошлогоднюю листву. Поклонился на прощание усопшей тётушке – неизвестно, когда ещё он вернётся сюда. Посмотрел куда-то вдаль, за вершины деревьев, задумался. Вспомнил, как когда-то давно, ещё в гимназии на уроке античной истории он, по всем предметам круглый отличник, получил двойку.Тогда они изучали древнегреческих богов. Накануне он пробегал, к уроку толком не подготовился, и это сказалось. Аполлона и Гефеста он назвал правильно, а вот на вопрос, кто такая Тихе, ответил, что это богиня торговли, чем вызвал гнев историка, преклонявшегося перед всем античным. «Подумаешь, из-за какой-то там Тихе двойку… ладно бы Афродита или Афина…» – возмущался он, возвращаясь домой, хотя и понимал, что виноват сам. А ночью эта Тихе, с короной, украшенной листьями оливов, и с рогом изобилия в руке, явилась к нему, поведав, что в жизни каждого человека бывают случаи, которые могут круто изменить его судьбу. И этим распоряжается она – богиня случая Тихе. Сон запомнился надолго. Сколько же таких вот случаев будет в его жизни?

* * *

В один из октябрьских дней 2004 года среди жителей небольшого бельгийского городка Брен-ле-Конт царило немалое удивление. Ещё бы: на его уличках появилась кавалькада из нескольких автомобилей, которую возглавлял шикарный лимузин под российским флагом. Вскоре весь городок уже знал, что в этот день их посетил не кто-нибудь, а российский консул с сопровождающими лицами. Привыкшие к тишине и покою жители городка консула России видели впервые.

Но главное удивление заключалось не в том, кто приехал, а зачем приехал. Оказалось, на тихом кладбище, что на окраине городка, покоится большая знаменитость. Обнаруженная совсем недавно могильная плита поясняла надписью: «Русского Генерального штаба генерал-майор Н.С.Батюшин, 26 февраля 1874 года – 10 марта 1957 года». Именно здесь закончил земной путь один из самых загадочных, но достойных памяти, военных деятелей России. Его имя большинству россиян сегодня ни о чём не говорит. Но именно Батюшин, занимаясь делом государственной безопасности, подготовил секретный доклад, в котором веско обосновал необходимость создания новой службы по выявлению иностранных агентов. На личной аудиенции 20 января 1903 года император Николай Второй доклад одобрил. Эту дату можно считать днём рождения контрразведки Российской империи.

Николай Степанович Батюшин… Он был в числе первых кадровых русских офицеров, получивших звание генерала от контрразведки. Трудно быть первым, особенно в таком щекотливом и деликатном деле, как разведка и контррразведка. Здесь помимо профессиональных качеств требуется высокий патриотизм, безупречная репутация, самоотверженность. Необходима немалая выдержка и упорство для преодаления непонимания со стороны тех военных деятелей, которые считали разведку и контрразведку делом второстепенным.

Почему мы так мало знаем о Батюшине? Дело в том, что судьба распорядилась так, что после Гражданской войны Николай Степанович оказался в эмиграции, сначала в Югославии, затем в Бельгии, а вся его семья осталась в СССР. Поэтому информация о нём сохранилась благодаря его жене Инне Владимировне, с которой он тайно переписывался через знакомых (и ведь никто не выдал!), благодаря дочери Ольге Николаевне и, естественно, профессионалам из спецслужб и некоторым историкам.

Николай Степанович Батюшин происходил из простой мещанской семьи, проживавшей в Астраханской губернии. После окончания реального училища, успешно сдав вступительные экзамены, он стал юнкером прославленного Михайловского артиллерийского училища. Там он не только получил навыки, необходимые будущему офицеру, но и овладел французским, немецким и польским языками, что очень помогло ему в профессиональной деятельности разведчика, в том числе во время пребывания в служебных командировках в ряде европейских городов.

Николай Степанович был разносторонне развитым человеком. Он много читал, сам писал, любил музыку, театр, хорошо играл на фортепиано, неплохо пел. Неслучайно его дочь Ольга Николаевна уже в советское время стала профессиональной певицей. И ещё: он любил семью, жену, детей – а их у него было пятеро, любил проводить время в кругу семьи, хотя это удавалось ему редко. Вступление России в войну с Германией и Австро-Венгрией навсегда разлучило Батюшина с семьёй, которая в то время жила в Казани. Он писал с фронта жене, и эти письма она бережно хранила, а после революций 1917 года тщательно скрывала.

С первых дней войны Николай Батюшин возглавил разведывательное отделение главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта. В его зону ответственности вошли большие территории: Прибалтика, Финляндия, побережье Балтийского моря, Петроградский военный округ.

В декабре 1915 года Батюшину присваивается звание генерал-майор. По поручению Генерального штаба он осуществляет инспекционные поездки и на другие фронты, где проверяет организацию разведывательной службы.

После в своих воспоминаниях Николай Степанович отметит, что, к великому сожалению «…блестящий опыт тайной разведки мирного времени был сведён почти на “нет” во время войны…». Аналогичное положение складывалось и по линии борьбы со шпионажем. «Весь почти первый год войны контрразведкой никто из высших военных органов не интересовался совсем, и потому она велась бессистемно, чтобы не сказать спустя рукава», – подводит печальный итог Батюшин.

Но успехи были, причём не только в борьбе со шпионажем. В середине 1916 года генералу Батюшину в срочном порядке поручается выполнение государственных задач особой важности, связанных уже с внутренними врагами. К таким был причислен ряд финансовых воротил, нагло обирающих страну. Их обширные связи вели к самой императрице и её фавориту Григорию Распутину.

Первым в разработку контрразведки попал ближайший сподвижник Распутина банкир Дмитрий Рубинштейн. Он подозревался во многих грехах: в связях с немецким капиталом, финансовых операциях в его пользу, дискредитации рубля, в спекуляции хлебом на Волге и других. Но самым громким делом стало так называемое дело о сахарозаводчиках. Поводом для расследования комиссией, созданной Батюшиным из квалифицированных офицеров контрразведки, явилось исчезновение с российского внутреннего рынка сначала сахара, затем хлеба и других предметов первой необходимости.

Батюшин добился ареста Митьки (таково было прозвище Рубинштейна), у которого при обыске, кстати говоря, был обнаружен секретный документ штаба 3-й армии. Но Февральская революция спутала все карты. 28 февраля Митька Рубинштейн был освобождён из тюрьмы «восставшим народом», как писали газеты того времени.

Новоявленные демократы февраля решили поквитаться не только с царём, но и с его министрами и верными ему людьми. Поэтому 8 апреля в Петрограде арестован был уже сам Батюшин.

Но глава разведки и контрразведки не был бы таковым, если бы не сумел бежать. В ноябре 1917-го после отъезда из революционного Петрограда Батюшин оказался в одном из городов Крыма, где работал простым почтовым служащим. Затем он вступил в ряды Добровольческой армии, но быстро понял, что у Белого движения нет никаких перспектив, а идеи большевиков овладевают широкими народными массами. Ему, ярому монархисту, человеку принципиальному, трудно было ужиться с такими, как Деникин, Алексеев, Врангель и другими либерально настроенными деятелями Белого движения. И белые, в свою очередь, не любили монархистов, особенно тех, кто служил в жандармерии, тайной полиции, контрразведке. И ещё: профессионал Батюшин быстро выяснил, что поставками в белую армию занимаются те же нечестные на руку люди, против которых несколько лет назад работала его комиссия.

И генерал-майор Батюшин принял непростое для себя решение эмигрировать в Югославию. Он эмигрировал, не дожидаясь разгрома белой армии в Крыму. Из писем жены он знал, что сын его воюет в Красной армии. Разве мог он воевать против своих детей?

За границей Николай Степанович занимался общественной деятельностью и литературным трудом; в эмигрантских организациях не состоял. Он тайно переписывался с женой до 1937 года. Волна жесточайших репрессий и страх за судьбу родных и близких заставили прекратить переписку навсегда.

В 2004 году к 130-летию со дня рождения Батюшина его прах было решено перевезти в Россию и перезахоронить. Фонд помощи ветеранам и сотрудникам ФСБ дал деньги, зафрахтовал самолёт.

…20 октября 2004 года в Москве было холодно, накануне лил дождь. Но в аэропорту было немало журналистов, операторов с телекамерами. И конечно же присутствовали родственники, среди которых были внук и правнук Николая Степановича.

Самолёт из Брюсселя приземлился с небольшим опозданием. Так по распоряжению Президента России специальным рейсом был доставлен прах Николая Степановича Батюшина. Почести русскому генералу от контрразведки отдали ветераны спецслужб и президентская рота Почётного караула.

* * *

Это продолжалось уже несколько месяцев. Вся Москва была в ловушках, западнях и засадах. Чекисты караулили его во всех злачных местах: трактирах, притонах, «малинах»; устраивали засады в местах предполагаемых конспиративных квартир. Казалось, ещё немного – и Кошельков будет пойман. Но каждый раз он оказывался наглее, хитрее, изворотливее – и благополучно уходил.

… В прокуренном кабинете Ершова кроме него сидели Отман, Курбатов, Мальцев и ещё двое. Молчали, сказать было нечего. Неделю назад сотрудники ЧК, не имевшие отношения к их особой группе, чуть было не утёрли им нос, едва не взяв Яньку Кошелькова. А дело обстояло так. Они пришли арестовывать крупного спекулянта Миклашевского, а у того гостил сам Кошельков. Кошельков заметил подходящих к дому чекистов и через чёрный ход выбрался на улицу. Там он нос к носу столкнулся с двумя находящимися в засаде сотрудниками. В отличие от людей группы Ершова эти двое не видели фото Кошелькова. Поэтому, когда перед ними внезапно появился представительный, хорошо одетый человек, они попросту растерялись. В отличие от Кошелькова, который в подобных ситуациях всегда проявлял незаурядное хладнокровие.