В тупике бесконечности

Татья разжала ладонь и в который раз посмотрела на металлическую табличку. Непонятные письмена дразнили неизвестностью, а она чувствовала себя полной дурой: будущий филолог не может прочесть ни одного слова. Мысли путались, ускользали. Кто даст ответы?

Она уже обзвонила больницы, узнала, что после пожара на Кокушкином мосту к ним никто не поступал. Значит, либо Карла Вениаминовича в тот момент не было в лавке, либо произошло самое страшное – он погиб. Его код коммуникатора ей неизвестен, плыть к Кокушкину мосту не имело смысла. Связаться с Крюком так и не удалось, а ехать к нему домой Татья не решалась. Она не могла объяснить себе словами, но чувствовала: то, что на столе Игоря лежала фотография таблички, все меняет. Она ни разу не была с ним в лавке старьевщика и даже не помнила, чтобы у них заходила речь об этом месте. И, тем не менее, его и Карла Вениаминовича связывает эта вещица.

Она вновь набрала код Игоря и вновь получила тот же ответ. Значит, придется ждать до завтра – до его лекции.

Запиликал коммуникатор.

«Игорь!» – мелькнула шальная мысль.

Но на экране высвечивалось лицо матери. Она хмурила брови и гневно шевелила губами, беззвучно проговаривая все, что выскажет сейчас дочери. Татья отключила коммуникатор. Тем не менее, вызов привел ее в чувство. Довольно созерцать реку жизни, пора по ней плыть: по течению или против – уж как придется. А пока она поедет, купит матери что-нибудь легкое из выпивки, чтобы «потушить трубы», затем ляжет спать, завтра проснется, поедет на лекцию, встретит Игоря и все объяснится. Все наладится.

Подплывая на трамвайчике к арке из стекла и металла, с горящей белой надписью «2050» – год, когда наводнение разделило Петербург на Старый и Новый, Татья вспомнила недавний разговор с одной из своих учениц, которая приходила к ней на занятия по игре в твинс. Увидев мать, ученица спросила, почему Татья не сдаст ее в приют для обуз?

«Она для меня не обуза», – сухо оборвала та.

«Странно», – заявила ученица, на что Татья ответила, что на этом их занятия по твинсу прекращаются.

«Приютом для обуз» неофициально назывался комплекс зданий в Муринском дистрикте, и название говорило само за себя. Содержание в «ПДО» было платным, и в зависимости от тарифа, постоялец мог жить как в сыром номере без удобств, так и в люксе. Заведение появилось лет пятнадцать назад и сперва занимало два этажа бывшей стоматологической больницы, но стало так популярно, что теперь разрослось до целого квартала. Признаться, порой у Татьи нет-нет да проскакивала мысль сдать мать в «ПДО», но она тут же себя корила: так нельзя! Она не допустит, чтобы мать стала одной из тех призраков, выброшенных за пределы нормального общества. Скоро она выучится, найдет высокооплачиваемую работу и сможет сделать матери хорошую модификацию, после которой та навсегда завяжет с выпивкой.

* * *

Татью разбудил писк коммуникатора. Плохо соображающая со сна, она села на кровати, тупо уставилась на светящийся экран. Оттуда на нее гневно смотрела жена Крюка, которую Татья не раз видела на голографиях в их доме. Жену Крюка можно было бы назвать миловидной, если бы не дрожащие губы и покрасневшие от слез глаза. Темно-каштановые, заколотые наверх волосы были растрепаны. Она нервно сжимала и разжимала отложной ворот платья, отчего тот превратился в мятую тряпку.

Татья взглянула на прикроватные часы: половина третьего ночи. Из соседней комнаты доносился храп матери.

– Ответь на вызов! – приказала женщина в коммуникаторе. – Я чувствую, что ты там.

Она потянулась к иконке отбоя, но в последний момент остановилась. Может звонок связан с блокировкой кода Игоря?

Пригладив растрепавшиеся от сна волосы, Татья нажала на «ответ».

– А, вот и ты! – визгливо воскликнула жена Крюка. – А он где? Сейчас же позови его!

– Я… Не понимаю, о чем вы, – пробормотала Татья.

– Не прикидывайся! – губы женщины задергались еще больше. – Думаешь, я не знаю, что ты спишь с ним? Знаю. А вот ты не знаешь, что ничего для него не значишь. Ты одна из десятков таких же идиоток! Но потом он все равно возвращается ко мне! Давай же, позови его! Хорошо, я сама. Мне не привыкать вытаскивать его из коек шлюшек.

– Здесь никого нет, кроме меня! – воскликнула Татья. – Посмотри сама!

Она повернула коммуникатор, чтобы стала видна вся комната.

– Значит, спрятался! – заявила жена Крюка и, повысив голос, позвала: – Покажись, трус! Пусть твои дети увидят, где шляется их папа по ночам.

Она наклонилась вправо:

– Иди сюда, Сонечка. Сейчас мы будем играть в игру «Найди папу у шалавы».

Раздалось детское хныканье. Увидеть еще и детей Крюка было выше ее сил, и Татья дрожащей рукой выключила коммуникатор. Сразу же со всех сторон стиснула тишина. Кажется, даже мать перестала храпеть.

Некоторое время Татья сидела, сжимая руками виски. Если отбросить сантименты, в сухом остатке получалось, что Игорь пропал. Его код заблокирован, дома он не появился. Одна надежда на завтрашнюю лекцию, но плохое предчувствие подсказывало, что он и туда не придет. Вскочив с кровати, Татья заходила по комнате из угла в угол. Сон прошел, ее била мелкая дрожь, руки замерзли. Что делать? К кому обратиться? Звонить в полицию? Кем представиться? Да и что им сказать: мне только что звонила жена любовника и сообщила, что он не вернулся домой. На мои звонки он тоже не отвечает. Вот у полицейских смеху-то будет! Наверняка ее утешат тем, что Крюк устал от их обеих и нашел себе третью.

Но к кому обратиться за помощью?!

Неожиданно в памяти всплыло имя – Натка! – и образ пухленькой вечно прикалывающейся одноклассницы. В школе они были дружны, но потом Татья поступила в институт и увлеклась твинсом. На подруг совсем не осталось времени. Да, Натка именно тот человек, который нужен. Ее брат работает в полиции. Татья представления не имела, в каком подразделении, но они же там все связаны. Натка обожала рассказывать о том, что полицейские одна семья, а ее брат самый лучший, честный и храбрый из всех. Может, самый честный полицейский не откажется помочь подруге сестры в ее маленькой беде?

Она вновь взглянула на часы: половина четвертого утра. Обычные люди спят. Вот только Натка всегда была тусовщицейи ночь напролет шаталась по богемным местам. Изменилось ли что-то за три года, которые они не виделись, Татья не знала, однако, решила рискнуть.

Коммуникатор тихо мурлыкал, повторяя вызов снова и снова – все впустую. Когда Татья перестала надеяться на ответ и хотела дать отбой, на экране появилось круглое лицо подруги. У нее были изумрудные волосы и похожие на щетки оранжевые ресницы. Фоном гремела музыка, вокруг бесновалась толпа. Золотая молодежь. Татья почувствовала укол зависти: им не нужно завтра вставать на работу или учебу, не надо думать, чем платить за квартиру; они могут всю ночь плясать и веселиться, ведь родители уже обеспечили им успешное будущее. Честно говоря, причина охлаждения к подруге заключалась еще и в этом: слишком разные заботы у них были. Семья Натки не относилась к особенно состоятельным, но подруга могла запросто позволить себе не работать и уже который год «готовиться к поступлению».

– Танюха?! – завопила Наташа. – Вот так да! Подожди, я отойду в тихое место.

Музыка стала тише, потом Натка спросила:

– А ты почему не спишь? Ты где вообще? Комната какая-то незнакомая.

– Стены перекрасила, – понимая, что говорить ни о чем они могут бесконечно долго, Татья решила сразу перейти к делу: – Наташа, у меня образовалась одна проблема и я не знаю, к кому еще обратиться.

– Ага, значит, обо мне ты вспоминаешь, когда больше не к кому обратиться, – обиженно протянула подруга и надула пухлые губы.

Татья поморщилась: переговоры никогда не были ее сильной стороной.

– Да нет же… – поспешно возразила она. – Просто…

– Ладно, не извиняйся, – со смешком перебила Натка. – Что случилось?

– Исчез один человек… Я люблю его… У тебя же брат в полиции, может…

– Давно пропал?

– Нет, не очень.

– Ну, сколько? Неделю, две?

Татье стало стыдно говорить, что она не видела Крюка всего несколько часов. Но не рассказывать же Натке через коммуникатор все подробности: о старьевщике, табличке, пожаре, блокировке кода Игоря.

– Неделю, – сказала она с запинкой, боясь даже подумать о том, во что может вылиться эта ложь. Ей уже не хотелось, чтобы брат подруги занялся поисками, и сама идея вызывать Наташу ночью представлялась теперь несусветной глупостью.

– А в полицию ты обращалась?

– Нет, – раздраженно обронила Татья. – Дело в том, что он женат, и я не хочу, чтобы кто-то узнал…

– Ты связалась с женатым?! – подруга выпучила глаза, став похожей на обвитую зелеными водорослями рыбу.

– Ну… не так, чтобы серьезно…

– Нам нужно встретиться и поговорить, – безапелляционно заявила Натка. – У брата сейчас какая-то задница на работе, но я заставлю его помочь нам, только тебе нужно сообщить побольше сведений о своем женатике.

Татья подумала, что возможно, это единственный способ найти Крюка, и кивнула.