Горячие каштаны осени

– Да. Настоящий мужик – это успешный мужик.

– Ты не понимаешь, Наташ! Сейчас все неправильно… Не так, как было!

– Так всегда было, Люсь. Или ты на коне, или – под конем. Почему я, баба, это понимаю, а мужики – нет!? Цуцики!

К столику подошел «цуцик» в вышиванке.

– Повторить? Что-нибудь желаете, дамы?

– Дамы желают их не беспокоить, – с улыбкой проворковала Наташа.

Официант отошел, Люся шмыгнула носом и приложила кулачок к щеке, сгоняя непрошеную слезу.

– Нет, ты не права. Мой Женька просто порядочный, застенчивый… Понимаешь? Не умеет он локтями, зубами…

Наташа накрыла ладонью руку подруги.

– Ну что ты? Люся… Кто же спорит? Хочешь посмеяться? У меня Андрей такой же!

– Андрей?

– Угу. Человек, которым я очень и очень увлечена. А может, и люблю. У него свой бизнес и все-такое. Только вот хиреет его бизнес – зубами не умеет, – заключила Наталья, безрадостно хихикнув.

Люся тоже заулыбалась, но смотрела мимо Натальи.

– Ой, какая прелесть!

Наталья повернулась. Рядом, за ее спиной, стоял неопрятный мужик с лицом ребенка, беззубой улыбкой и маленькой белой собачкой на руках. Собачка была в шлейке и почему-то в шапочке.

– Чихуаша! У меня тоже была такая кроха. И как ее зовут? – спросила Люся у хозяина собаки.

Мужик стал гладить собачку, качать, прижимать к груди.

– Мамо! Мамо! Кушать!

Он показал грязным пальцем в сторону недоеденного Натальей кусочка пирожного. Из кафе выскочил «цуцик» и замахал на него полотенцем.

– Пошел, пошел отсюда, Микола! Позже приходи!

Микола закрыл рукой собачку и, кивая головой, стал пятиться назад. Люся подошла к нему и протянула деньги. Микола схватил купюру и спешно исчез за углом кафе. Наталья вопросительно посмотрела на официанта. Тот пожал плечами:

– Бомж. С неделю, как на районе ошивается. Говорят, воевал. «Крыша» поехала. Извините.

Настроение испортилось. Наташа уже успела привыкнуть к безмятежной и тихой Вене, к предсказуемости дня, к своему уютному обретенному миру, где нет войны, разгуливающих по городу сумасшедших и даже случайных встреч с однокурсницами. Почувствовав неожиданную усталость, она вспомнила о Григории и их приятном свидании в парке перед отъездом из Австрии. А Андрей?

***

В голове крутился вальс Штрауса «Сказки Венского леса». Аллея парка Пратер была высажена каштанами и напоминала родной уголок Киева. Гоша заботливо раскрыл над Наташей зонтик.

– Зачем? Разве это дождь?

– Незначительные, но осадки. Я обещал показать тебе Вену. Пошли?

Колесо обозрения двигалось медленно, но город с высоты птичьего полета она так и не увидела. Григорий целовал ее руки, высокий лоб, шею, губы… Приятно, но не более того. Она думала об Андрее. Он не звонил уже больше месяца. Наташа отстранилась от своего кавалера и внимательно посмотрела на него.

– Что, не брит? Прости, не успел. К тебе торопился.

Григорий Остапенко обосновался в Вене довольно давно. У него здесь был успешный бизнес, связи, дом и масса друзей. Вот через друзей они и познакомились. Ухаживал Гоша красиво и вообще представлял из себя именно тот тип мужчин, который Наталье нравился: сильный, умный, уверенный в себе… Нет, скорее наглый. Странно, но в мужской наглости есть что-то такое, что привлекает женщин. Возможно, в ней, в наглости, они чувствуют первобытную силу самца или свою не менее первобытную слабость. Только сейчас Наташа поняла, что постоянно сравнивает Гошу с Андреем, причем не в пользу последнего.

– Напротив, тебе идет небритость. Ты обещал показать мне город.

– А ты обещала рассказать о себе. Например, чем ты занималась в Киеве?

– Давай договоримся. Мой рассказ займет не больше времени, чем оборот колеса. Остальное потом, потом, потом…

Гоша обнял ее за плечи и повернул голову в сторону розовеющего заката.

– То, что я – врач, ты уже знаешь. В Киеве работала в иностранной компании. Они разрабатывали новый препарат для онкологических больных. Моя задача состояла в составлении договоров с больницами, получении статистических данных по результатам действия препарата и так далее.

– Наташ, ты страшный человек!

– Почему?

Григорий расхохотался.

– Новые препараты всегда рискуют стать старым средством от жизни.

– Типун тебе на язык! Все медицинские препараты проходят апробацию на больных. Какие-то скрыто, какие-то – на добровольцах.

– Все! Молчу-молчу! А дети?

– Дочка со мной. Как только «русня» покатилась на танках, мы с ней через Польшу сначала в Германию, потом сюда. Сын призывного возраста, поэтому остался там. С ума по нему схожу! Гоша, мне нужно в Киев.

– Только к сыну?

– Не думаешь же ты, что до встречи с тобой у меня никого не было!?

– А теперь?

– Не знаю. Мне нужно в Киев.

Колесо остановилось. Гоша помог Наталье спуститься на площадку. Солнце село, зажглись фонари, включилась иллюминация, а Наталье в этой карамельной идиллии почему-то вспомнился страх, пережитый перед бегством сюда: многоэтажный дом в их квартале, разрушенный ракетой, вой сигнализации машин, дрожание стекол, леденящие ощущения в груди. Она сильно сжала руку Гоши:

– Мне так спокойно с тобой…

Глава 2

Андрей