Брат, мсти за любовь

– Не важно. Мы должны это сделать. И мы это сделаем... Как у тебя дела в институте?

– Да так, ничего...

– Ну все, извини, мне уже пора...

Незнакомая гостья ушла. Через некоторое время в комнату вошла Роза. Никита уже лежал на животе, лицом в подушку, будто спал. Ничего страшного он не услышал. Но неприлично подслушивать чужие разговоры. И пусть Роза думает, что он спит, а потому ничего не мог слышать.

Несколько минут Роза стояла возле дверей. Ее не было слышно. Потом вдруг она тяжело вздохнула. Даже всхлипнула. Подошла к постели, легла. И прижалась к Никите. Тело ее колотило дрожь. Он повернулся к ней, обнял. Коснулся губами ее глаз. И почувствовал сырость.

Роза плакала.

* * *

– Как у вас дела, мама?

– Все хорошо, сынок...

Если бы мама сказала «все в порядке, сынок», Никита бы встревожился. Так она могла сказать только в том случае, если бы ее захватили бандиты.

– Вот и замечательно. Я скоро буду, жди...

Никита положил трубку, облегченно вздохнул.

У него все хорошо, никто его не ищет. И у родителей все нормально.

Сегодня он принимает гостью в своей квартире. Он на этом настоял, а Роза не возражала.

Он приготовил праздничный ужин, накрыл на стол. А вот появилась Роза. Красивая до изнеможения, хрупкая, милая. Никиту душила нежность, когда он смотрел на нее. Ему хотелось подхватить ее на руки, оторвать от пола, прижать к себе и целовать, целовать...

Они ужинали, разговаривали о пустяках. А потом случилось то, что и должно было случиться. Он унес ее к себе в спальню, мягко уложил на постель.

А еще он поставил на тумбочку возле кровати початую бутылку шампанского. Рядом встали два фужера, он наполнил их. Но выпить не смог. Припал губами к Розе, как вампир присосался к ним...

Он продвигался вперед очень нежно, трепетно, боялся допустить едва ощутимую грубость. Он говорил Розе красивые слова. Но в любви не признавался, хотя любил ее. Признание в любви сейчас могло выглядеть фальшью, всего лишь способом достижения цели...

И в этот раз Роза слегка трепыхнулась, когда он готов был войти в нее. Легчайший нажим, и ее сопротивление будет сломлено. Но Никита остановился. А зачем спешить? Ведь у них с Розой впереди целая жизнь...

Он снова ласкал и нежил ее, снова убаюкивал ее красивыми словами. Но запретный плод не тронул – не смог.

Розе было хорошо. Счастливая улыбка, блаженство в глазах. А потом она вдруг заплакала. Легла на живот, обхватила голову руками и заплакала.

– Что с тобой, милая? – тихо и удивленно спросил Никита.

Роза не ответила. Только еще сильней разрыдалась.

– Может, я тебя чем-то обидел?..

Она отрицательно замотала головой. И продолжала плакать.

Никита пожал плечами и потянулся к бокалу с шампанским. Взял его в руки. И посмотрел на второй. Может, Роза присоединится к нему?..

– Хочешь шампанского? – спросил он.

Она снова мотнула головой. А потом вдруг затихла. И резко вскочила. В ее глазах непонимание и какой-то безумный страх.

– Оставь! – Она взмахнула рукой.

Никогда бы не подумал Никита, что ее тонкая как тростинка рука может быть такой сильной. Будто ментовской дубинкой-«демократизатором» его хлестнуло. Бокал с шампанским вылетел из его руки, упал на ковер, но не разбился. Вокруг образовалось мокрое пятно.

– Зачем? – непонимающе посмотрел на нее Никита.

– Не надо, – успокаиваясь, едва ли не шепотом сказала Роза.

– Что не надо?

– Не люблю... Не люблю, когда пьют в постели...

А она, оказывается, девушка с норовом. Может, это и хорошо.

– И вообще...

– Что вообще?

– Я не хочу, чтобы ты пил вообще...

– Может, шампанское вызывает у тебя неприятные ассоциации?..

– Да, – кивнула она. – А потом, я тебя люблю...

Она застенчиво улыбнулась и прильнула к нему. Никиту захлестнула волна желания...

В этот раз она сама помогла ему. И он без всяких колебаний вошел в нее. Там у нее было тесно, как у девственницы. Но крови не было... Розе было хорошо, но к этому добавилась и боль. Никита немедленно оставил ее. И осыпал нежными ласками...

Роза заснула у него на груди. Счастливая, умиротворенная улыбка не сходила с ее уст. Никита с упоением вдыхал чарующий запах ее волос. И чувствовал себя на вершине блаженства...

Он уже засыпал, когда вдруг услышал подозрительный скрип. Как будто открылась входная дверь. Этого не могло быть... Но можно допустить, если вспомнить, что дверь самая обыкновенная и замок незамысловатый...

Никита слетел с постели и метнулся в коридор. И точно, дверь открыта. А в дверном проеме человеческая тень. Это вор. Никита в движении принял боксерскую стойку. Но ударить не успел. Тяжелый кулак вылетел из гостиной, ударил его сбоку по голове. Он потерял равновесие. И тут еще человек у входа ударил его ногой в живот. А тот, который был в гостиной, протаранил его всей тяжестью своего тела, вмял в стену.

На него навалились как минимум три человека. Скрутили его. Втащили в гостиную. В лунном свете блеснул металл. Никита подумал, что это нож. Но это были браслеты наручников. Их было две пары. По каждой на одну руку. Никиту распяли на батарее центрального отопления. Вспыхнул свет. И он увидел мерзкое лицо Валька.

Да, это был тот самый бандит. Никита никогда не видел его. Но по одному описанию его невозможно было не узнать. Образина с продавленной мордой. Такой урод – редчайший экземпляр.

За ним стояли еще два мордоворота. Хлопнула входная дверь, но в комнате больше никто не появился. Кто-то прошел по коридору, открыл дверь в спальню. Затем все стихло.

Валек подошел к Никите. Пнул его носком в подбородок. И злорадно усмехнулся.

– Ну вот, козляра, и повидались...