Центровая

Медяк закурил, вернул сигареты и зажигалку на место. Мне угоститься не предложил. Дурной знак.

– Сколько, где и кому – все знаю. Не хочу сопли по щекам размазывать. – Медяк скривился. – Ты ей сам скажи, пусть десятку косарей готовит.

– Скажу. – Я пожал плечами.

Я уже месяц не видел Марго. Она куда-то исчезла вместе со всей своей кодлой. Видно, тесно стало братве в сыром подвале, на большую дорогу понесло. Рэкетом ребятки решили заняться. Ну-ну…

– А тебе что, все равно? – Медяк удивленно глянул на меня.

– Я грузчиком здесь работаю, у меня в этом деле интереса нет. За сколько купил, за столько и продал. Я скажу, а Варвара Игоревна сама пусть думает. Может, заплатит или к ментам пойдет, я не знаю. Не мое это дело.

– Да плевать на ментов! – как-то не очень уверенно, хотя и пафосно сказал Медяк.

– Ага, знал я одного такого. Плевал он на ментов, а потом плевалка взяла да сломалась. Четыре года общего режима получил. За вымогательство. Заехал в зону, весь такой из себя крутой. Чуть не опустили бедолагу.

– Где чуть не опустили?

– В зоне.

– А ты откуда знаешь?

– Так я сам оттуда.

– Срок мотал? – удивленно протянул Медяк.

– Три года, от звонка до звонка.

– Да?

– Да.

– Круто!.. Только пугать меня не надо! – вскинулся вдруг рыжий.

– Кто тебя пугает? – Я недоуменно повел бровью.

– Ну, про три года…

– Я тебя не пугаю, просто говорю. Да и не должно тебя это пугать. Если ты на рэкет упал, то тюрьма – твой дом родной. Там не страшно, и жизнь на зоне есть. Так что если влетишь, бояться не надо. Будь готов, как говорится.

– Ты это, на клапан не дави, не надо, – занервничал Медяк. – Я сам знаю, чего бояться. А если ментам нас вложишь, я тебя лично на куски…

– Ты?! Меня?! – Я резко повернулся к нему, и он шарахнулся как конь от волчьей шкуры. – И почему это я ментам должен вкладывать?

– Так ты же Самоеда с Марго вложил. – Рыжий набычился и угрюмо глянул на меня.

– Кому вложил? – Я ошалел от возмущения.

– Так ведь бабке своей. Она нас из подвала погнала.

– Кто тебе такое фуфло прогнал?

Внутри у меня все бурлило и клокотало, приличные слова выпарились из головы.

– Было такое! А разве нет?

– Это предъява, пацан. За них конкретно спрашивают. Ты готов ответить?

Медяк не смог выдержать мой бешеный взгляд, попятился и промямлил:

– Слышал я. Марго сказала.

– За Марго спрятаться хочешь? – наседал я.

– Слышь, ты не залупайся!

– А то что? – зло спросил я, скинув телогрейку.

Я ведь и Медяка мог отмахать, и его амбала-дружка заодно. Не тот сейчас случай, чтобы я кого-то боялся.

– Марго реально так говорила!

Медяк разбудил во мне зверя, а связываться со мной боялся. Кишка у него тонка против меня. Рэкетир хренов!

– У баб язык без костей и ум короткий. А ты думай, что говоришь, – успокаиваясь, сказал я. – Думаешь, ряху наел, весь из себя крутой? Нет, есть и покруче. Намного!.. Ты знаешь, с кем Сахнина работает?

– С кем? – Медяк оторопело посмотрел на меня.

– А чего тогда лезешь, если не знаешь? Может, ей серьезная братва водку поставляет? Ты на нее наедешь, а тебе законники предъявят. Там разговор короткий, на перо и в землю. Они дела делать будут, а тебя черви в земле жрать.

– Да с братвой мы разберемся, – как-то жалко пробормотал Медяк.

– Ну и флаг тебе в руки!.. Значит, десять косарей? Хорошо, я скажу.

Я повернулся к нему спиной, но мне на плечо легла его рука:

– Постой!

Я остановился, но не обернулся.

– Ты это, узнай, что там да как, – растерянно сказал он.

– А зачем это мне?

– Если там братва, ты нам скажи, а мы посмотрим.

Я кивнул. Вряд ли за Варварой Игоревной стоят волки, но пусть она думает, как отбиться от баранов.

Я вернулся в кабинет и попал в эпицентр женского внимания. С одной стороны на меня напряженно смотрела Варвара Игоревна, с другой – жгла взглядом ее дочь.