Я сломалась и падаю вниз

– Вот и хорошо.

Елена уже собиралась уходить, когда из-за несущей колонны послышался мужской голос:

– Елена Евгеньевна, можно вас?

Она испуганно вздрогнула, резко, хотя и нерешительно, повернулась на голос и увидела капитана Кириллова. Из груди женщины вырвался облегченный выдох.

Вроде бы не богатырь, но смотрится внушительно. Жилистый, чувствуется мощная мужская энергетика. Черные волосы, смугловатая кожа, светло-серые глаза, глубиной до самой души. В его внешнем облике угадывалось что-то восточное, но при этом чувствовались и крепкие славянские корни. Черты лица суровые, но на губах у него постоянно играет мягкая ироничная улыбка. Движения четкие, мощные, напористые, но в них не ощущается агрессия.

Пиджак на нем недорогой, но сидит как влитой. Рома в своей фирменной куртке так хорошо не смотрелся.

– Что вам угодно? – Она нахмурилась.

Ей вовсе не хотелось видеть этого человека, но его появление не вызвало в ней раздражения.

– Можно с вами поговорить?.. Здравствуйте!

Он подошел ближе, и она уловила терпковатый запах с примесью свежего пота и крепкого табака. Так когда-то пах ее любимый мужчина, которого Елена потеряла и пыталась найти. Рома тоже был похож на ее обожаемого Сергея, но только внешне, хотя и этого хватило, чтобы она вцепилась в него двумя руками.

– Добрый вечер, – заявила Сумарокова, намекая на время, позднее для рабочих отношений.

– Нет, еще не вечер.

Служебное удостоверение Кириллов достал с ловкостью фокусника. Такое ощущение, будто оно само появилось в его руке.

– Гражданин, вы свободны, – сказал он без всякой заносчивости, но голос его прозвучал строго и, главное, убедительно.

Денис Петрович все понял и поспешил откланяться. Елена осталась с Кирилловым в огромном гулком помещении, залитом холодным мерцающим светом.

– Как вы сюда попали? – спросила она.

– Так же, как мог тут оказаться и киллер, – сказал он совершенно серьезно, хотя и с блуждающей улыбкой.

– Киллер? – Только сейчас ей стало страшно.

– Где ваш водитель?

– В машине. А что?

– Разве вам ничего не угрожает?

– Вы меня пугаете.

– Да я и сам за вас боюсь.

– Мне нечего бояться, – неуверенно сказала Елена.

– А вдруг следствие не поверит в то, что Ирину убил ее парень? – Кириллов смотрел на нее пристально, но без нажима.

– Неужели так и было?

– А вы не в курсе?

– Нет, я не интересуюсь этим делом. Должна бы, но сами видите, дел много.

– У Ирины был друг, его зовут Виталий. Вы знали о нем?

– Да, знала, – кивнула Елена.

– Почему же вы мне о нем ничего не сказали? – удивился, но не возмутился капитан.

– Так вы подумали бы, что я перевожу на него стрелки. Это во-первых. А во-вторых, я толком про него ничего не знаю.

– О чем вы еще промолчали? – спросил Кириллов.

– Если убийца нашелся, то зачем вы меня пытаете?

– Я вас не пытаю, просто спрашиваю. Вдруг вы нуждаетесь в моей защите?

– В чем, простите?

– Вдруг вас, Елена Евгеньевна, пытаются запугать, а вы не знаете, к кому обратиться за помощью?

– О ком вы говорите? – Женщина похолодела.

– Не знаю, но хочу это выяснить.

– Никто меня не запугивает.

– Этот субъект пытался списать на вас убийство Ирины, – не сводя с нее глаз, сказал Кириллов.

– С чего вы это взяли?

Капитан очень сильно ее смущал, но при этом она не хотела уходить отсюда. В огромном пустующем зале Елена чувствовала себя в безопасности. Капитан Кириллов внушал ей это ощущение своей внутренней мощью, непоколебимой готовностью защищать ее как гражданку страны. Он ведь не просто человек, а мент, который способен дать отпор любому бандиту. Под пиджаком у него наверняка скрывается боевой пистолет.

– Я знаю.

Кириллов смотрел в самую душу, вцепился в нее мертвой хваткой своего пытливого взгляда, но Елена не собиралась сдаваться. Знает он что-то или нет, она ни в чем не признается.

– Мне никто не угрожает. – Сумарокова покачала головой.

– Я знаю, вы отказались от телохранителей, а зря. Я советую вернуть их обратно.

Елена запаниковала. Возможно, Кириллов знал что-то такое, о чем она могла только догадываться. Страх толкал ее к этому капитану, в жестких объятиях которого можно было покаяться и исповедоваться, но все-таки она устояла, удержалась от опасной для нее правды.

– Я подумаю, – стараясь держать себя в руках, сказала женщина.

– Положение очень серьезное. Если номер с Виталием не пройдет, то вас могут обвинить в убийстве Ирины.