Брат, останься в живых

– Плохо, что ты не чувствуешь за собой вины. Плохо, очень плохо... А ты должен осознать свою вину. Должен...

– Не было у нас ничего с Серафимой...

– Я тебе не верю... И ей не верю...

– Плохо же вы знаете свою дочь.

– Я хорошо знаю людей. И хорошо знаю, на что они способны... Но и я способен на многое... А я предупреждал, что убью тебя за Серафиму. Предупреждал?

Стас промолчал. Что толку говорить с человеком, который тебе совершенно не верит. А то, что его предупреждали... Невозможно было поверить в то, что его могут вот так просто взять и убить. Да и не тот случай, чтобы убивать...

– Предупреждал, – ответил за него Эдуард Витальевич.

– И что дальше?

– А дальше... Надо думать, что будет дальше... Думаю, убивать тебя не стоит. Все-таки ты родственник, хотя и дальний. И Серафиму однажды спас... Но больше ты у меня не работаешь. И в Москве ты не останешься. Тебя отвезут на вокзал, посадят на поезд и отправят домой... Считай, что легко отделался...

– Как скажете... – пожал плечами Стас.

Домой так домой. В любом случае он не мог больше оставаться в доме, где ему не хотят верить...

* * *

До отправления поезда оставалось пять минут, когда дверь в купе с грохотом отошла в сторону и на пороге появилась запыхавшаяся Симона. Не обращая внимания на его соседей, ворвалась в купе и решительно схватила Стаса за руку.

– Забирай вещи! Пошли!

– Куда?

– Тебе нельзя ехать...

– Почему?

– Потом расскажу...

Стас понял, что спорить с ней бесполезно. Тем более что не очень-то хотелось уезжать из Москвы. Они вместе покинули отправляющийся поезд, через здание вокзала вышли на площадь, где стояла машина, на которой она за ним приехала. Серебристый джип «БМВ» с округлыми формами – гордость германского автопрома.

Она сама повела машину.

– И куда мы едем?

– Куда глаза глядят... Я водитель, а ты мой телохранитель...

– Разжалованный телохранитель, – с горькой усмешкой поправил ее Стас.

– Это тебя отец разжаловал. А я тебя от себя не отпускала... Как ты мог уехать без меня? Даже не попрощался...

– Так было нужно... Так куда мы все-таки едем?

– А куда угодно! Лишь бы подальше от Москвы...

– Может, все-таки расскажешь, что произошло?

– Тебя хотят убить!

– Ты хоть сама поняла, что сказала?

– Тебя хотят убить. Еще раз повторить?

– Откуда информация?

– Погребняк сказал.

– Тебе?

– Нет. Он с Дианой разговаривал... В общем, у них роман... И служебный и вообще...

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно... Это они все подстроили. Это они меня шлюхой сделали...

Симона крутила руль. Внешне бесстрастное выражение лица, сосредоточенный взгляд устремлен вперед, а на глазах слезы...

– Зачем?

– А я не хочу, чтобы Диана замуж за отца вышла. И его отговариваю... Она меня ненавидит... И тебя возненавидела... Ты же ей отказал. А она на дух не переносит отказов...

Все это было похоже на правду. Диана еще та штучка – и сама по себе на многое способна, а если с ней еще и Погребняк заодно... Но если бы о ней рассказывал кто-то другой, искушенный жизнью. А Симона маленькая, хрупкая. Наивное дитя, одним словом.

– Откуда ты все знаешь?

– А думаешь, я дура, да?.. Нет, мой дорогой, не дура... В таком гадюшнике жить, сама гадюкой станешь... Погребняк сказал ей, что отец поверил, что согласился с ним...

– В чем согласился?

– Погребняк предложил ему тебя убить, а он согласился... Тебя убить хотят! За то, что ты со мной был!

Стас не верил Симоне. Не хотел верить. Вина его не доказана. К тому же Эдуард Витальевич – двоюродный брат его матери, он не может позволить убить ее сына только за то, что у него предположительно любовь с его дочерью...

– Этого не может быть...

– Может... С тобой в поезде два человека должны были ехать. В пути с тобой должен был произойти несчастный случай...

– Я тебе не верю...

– Ты не веришь!.. А я, думаешь, могу поверить в то, что мой отец так легко может лишить жизни человека?

– Не можешь. И не верь!