Девочка без тормозов

– Да вам-то хорошо, а мне пинка под зад могут дать. Виталий Алексеевич ясно сказал, Ева – это святое. Если уволит она, то уволит и он. Да так уволит, что нигде потом не возьмут.

– И ты переживала?

– Переживала, – кивнула Лика. – Сейчас уже не переживаю, сейчас уже все равно, – она взглядом указала на покойника.

– Значит, к Еве ехала, поговорить с ней хотела.

– С вами хотела поговорить. Вы на Еву влияние имеете… Ехала, ехала, а потом думаю, стоп, куда я еду? Выпрашивать, унижаться? Остановилась, назад хотела повернуть, смотрю, «Соренто» останавливается. Бомж из машины выходит. Ничего себе, думаю, бомжи на машинах раскатывают. С чего бы это?.. В общем, пошла за ним. Смотрю, он к дому подходит, там лаз в заборе, он через него прошел, я за ним. Он затаился, я затаилась. Смотрю, идет кто-то, бомж выходит и к вам. Ну, я за ним… Удар у меня, мать его, сильный.

– А клюшку где взяла?

– Так в машине у меня была. Кто-то биту возит, кто-то клюшку.

– А пистолет?

– Ну, пистолет… Пистолет служебный. Чисто для служебного пользования. На тот случай, если на Еву нападут. А напали на вас. Я ведь в самый последний момент успела.

– Спасибо тебе, конечно. Жизнь мне спасла, – поблагодарил Артем.

И не удержался от мысленной оговорки. Лика действительно спасла ему жизнь, если, конечно, это не какая-то игра. Тот же Лазарев мог разыграть спектакль, в котором Лика спасает начальника районной полиции от бандитской пули. Но зачем это нужно Лазареву? Снова подставить Борщевика?..

– Да сама не понимаю, как все произошло. И ударила чересчур, и за этим пошла. – Лика едва не пнула лежащее на земле тело.

– От своей машины пошла?

– Ну да.

– За бомжом из «Соренто»?

– За странным бомжом.

– Разберемся, что это за бомж.

– Может, парик снять, бороду, посмотреть, кто этот человек?

– И парик снимем, и бороду. Следователь сейчас подъедет.

– Мне в машине подождать?

– В моей машине, – открывая дверь автомобиля, кивнул Артем.

Следственно-оперативная группа не заставила себя ждать. И следователи подъехали, и эксперты, из оперов приехал майор Токарев и лейтенант Кудылин, заступивший на свое первое дежурство.

Не повезло Кудылину, не смог он поучаствовать в раскрытии убийства гражданки Сухарковой. Вернувшийся к Авгеевой вдовец обнаружил «жучок», установленный Павловым, и Кудылин просто не смог подслушать разговор. И выследить никого не смог. А утром Сухарков поднял шум из-за «жучка» и пригрозил прокуратурой, пришлось сворачивать удочки. В конце концов Сухаркова действительно могла покончить жизнь самоубийством, тем более что на это указывало все, даже результаты экспертизы, хотя там не обошлось без спорных моментов.

Экспертиза установила, что перед смертью Сухаркову хватила судорога, это вкупе с тяжелой одеждой и стало причиной смерти. Женщина не смогла больше плыть и пошла на дно. Но разве она не могла поставить перед собой цель плыть до тех пор, пока есть силы? Как будто и не самоубийство это, а просто не смогла переплыть с одного берега на другой. Такая вот попытка обмануть небесный суд. И земной церковный тоже. Самоубийц даже не отпевают.

Кудылин плотно сжимал губы и прятал глаза, но Артем заметил нервозность в его поведении.

– У тебя что, запор? – спросил он.

– Почти, – бодро, но сквозь зубы сказал парень.

– Живот?

– Да нормально все.

Малахов глянул на Токарева, тот качнул головой. Не нормально у Кудылина, сильно его прихватило. Может, аппендицит или холецистит какой-нибудь.

– Давай в больницу, нормально все.

– Да нет.

– Это приказ.

Из машины вышла Лика, движения спокойные, плавные, никакой в них рисовки. Но ее появление произвело на Кудылина сильное впечатление. Он даже перестал кривить губы от боли. Как будто спазм из области живота переместился чуть ниже. Ну да, Лика девушка красивая. И эффектная. Но не про его, Кудылина, честь. Не пара они, точно не пара.

* * *

Улица Белинского, сорок один, обыкновенный дом – старой постройки, одноэтажный, кирпичный, с шиферной крышей. Невысокие железные ворота, такая же крепкая калитка, и собаки во дворе нет. А поскольку этот дом принадлежал человеку, который собирался убить подполковника Малахова, Максим перемахнул через забор без всяких сомнений. И дом вскрыли без особых церемоний.

«КИА Соренто» принадлежал Даричеву Ивану Семеновичу, личность которого быстро установили. Семьдесят девятого года рождения, в двухтысячном привлекался за убийство предпринимателя, имелись основания считать, что преступление носило заказной характер. Но Даричев все отрицал, настаивал, что убил из личной неприязни. Получил пятнадцать лет, отсидел свое, освободился, вернулся в город. И больше никак себя не проявлял, не привлекался, приводов не имел. Где он работал, Максим не знал, но надеялся узнать у его домашних. Но дом пустовал, и по всем признакам Даричев жил здесь один. Не чувствовалось в доме женской руки, все указывало на холостяцкое житье-бытье.

Максим надеялся найти в доме телефон Даричева, компьютер, но ничего похожего не обнаружилось. Нашли только стол, на котором, по всей видимости, находился ноутбук. Роутер, колонки, наушники, беспроводная мышка, а компьютер исчез. И телефона нигде не было. Зато нашлась почетная грамота с места работы.

– Автобаза Волговодского горно-обогатительного комбината, – прочитал Стасов.

– Что-то знакомое. – Максим тронул себя за кончик носа. – Сухаркова возглавляла там отдел кадров.

– И перед смертью выглядела очень взволнованной, – напомнил Стасов.

– Может, она узнала, что Даричев собирается убить Малахова?

– Ну, может, у них что-то было. Может, и узнала.

– А у него пистолет с глушителем. Может, он и заставил ее искупаться.

– Если да, то Даричев уже в этом не признается.

Обыск продолжался, а Максим вышел во двор. И за разделительным забором увидел девушку в коричневом пальто. Она стояла у самого забора и смотрела на него, взглядом, казалось, приманивая к себе.

– Майор Павлов! – представился он, вынимая удостоверение.

Девушка кивнула в знак приветствия.

– Вы хорошо знаете своего соседа? – спросил он.

– Ивана Семеновича?