К морю за бандитский счет

– Борис Геннадьевич, вы?

– Вспомнил, бродяга! – весело, но себе на уме, воскликнул Сахан.

– Ну как же вас можно забыть… Здравствуйте, Борис Геннадьевич!

– Здравствуй, здравствуй… Я тут чего звоню… Нестыковочка у нас тут с тобой вышла, рамсик образовался, так сказать…

– Я вас внимательно слушаю.

– Я тебе, Роман Васильевич, звоню как отец. Который должен заступаться за своих сыновей… Твои сынки моих ребят очень сильно обидели.

– Не знаю, не в курсе.

– А я тебе говорю. Подъехали, сломали челюсть, переломали пальцы. Это садизм, Роман Васильевич.

– Я разберусь.

– Ты понимаешь, что я не могу это так просто оставить.

– Будем договариваться.

– Не надо ни о чем договариваться. Вышлешь мне сто тонн брюссельской капусты, и вопрос улажен.

– Сначала разобраться надо.

– Со мной разобраться? – удивился Сахан.

– Ну, со всей ситуацией…

– Разбирайся. А если хочешь разобраться со мной… Ты будешь разбираться со мной?

Роману Васильевичу стало не по себе. Сахан скор на расправу, и люди у него для этого всегда есть. Он из тех, кто сначала делает, а потом извиняется. В надписи на похоронном венке. Тем более что сто тысяч – это не катастрофа. Во всяком случае, для Сахана это скорее жест доброй воли, чем способ наживы…

– Нет. Зачем нам из-за каких-то ста штук выясняться?

– Говорят, ты тут снова женился.

– Ну, дело житейское.

– Привет жене!

В трубке послышались короткие гудки, но Столяр не спешил возвращать ее Фуксу. Зачем Сахан спросил про жену? На что он намекал? На то, что его не пригласили на свадьбу? Или на то, что жену могут убить?.. В любом случае – дело дрянь. А Викусик лежит себе как ни в чем не бывало. Мужа, как говорится, «на четвереньки поставили», а ей и дела нет.

– Все нормально, Роман Васильевич? – спросил Фукс.

– Нормально?.. – мрачно усмехнулся Столяр. Он даже не знал, за кого ему приходится отвечать перед Саханом. Не знал, кто кому переломал кости. Но обязательно это выяснит. – Клоку позвони, пусть срочно подъезжает.

– Звоню! – угодливо кивнул Фукс.

Гоша уныло качал головой. Верный признак, что хороших новостей нет и не предвидится. Как будто могло быть по-другому.

– Теперь у нас новое начальство, – тихо сказал он.

В больничной палате Кеша был один, и вряд ли его здесь прослушивали. Гоша мог бы говорить громко, но, видно, тоска давила на голосовые связки.

Что за начальство, Кеша спросить не мог. Челюсть у него сломана конкретно, шины стоят, но говорить пока нельзя. Даже сквозь зубы цедить не рекомендуется.

– Какой-то Рыжик…

Кеша закрыл глаза. Он не знал, кто такой Рыжик, но понимал, что их с Гошей опускают на самое дно. С которого им уже не подняться. Можно было только совсем выйти из дела, но кто ж их отпустит? Они столько всего знают, что их лучше сразу «замочить». Возможно, все к этому и идет. Бросят на дно, посмотрят, как они там себя ведут, и при малейшем подозрении – в расход. Если так, то лучше не рыпаться и соглашаться со всем.

– Завтра все расскажут, покажут. Будем работать, – с мрачным видом произнес Гоша.

Похоже, он тоже понимал, что спасти его может только смирение. И Кеше надо настраиваться на это, только вот руки поднялись сами по себе. И на правой пальцы переломаны, и на левой. Чтобы он больше не мог жать на спусковой крючок… Вот кто это сделал? Найти бы козла и спросить… Или хотя бы узнать, что это за черт.

– Ничего, заживет… А уродов этих уже вычислили, – словно уловив его мысли, проговорил Гоша. – Фотограф по своим каналам пробил…

Кеша с тоской глянул на него. Фотограф мог все, а они – как слепые котята. Понтов много, а толку мало.

– Толмацкие пацаны, на местного бонза работают. Телка наша… Этот бонза ее папика «крышует»… Надо было разобраться…

По ходу, надо скорей выздоравливать, а то Гоша со своим языком сделает его крайним по всем статьям, подумал Кеша. И речь себе надо возвращать, и руки. Если пальцы срастутся правильно, то все будет путем. Тогда можно будет взять в руку ствол, отправиться в Толмацк и отомстить. Жестоко отомстить.

Глава 6

На первое – борщ, на второе – голубцы. Все вкусно и душевно. Только вот на десерт Иринка подала кислое. Татьяна появилась как бы невзначай, типа, к соседке на минутку забежала. Случайно вся при параде, случайно из салона красоты – со свежей прической. Увидела Савелия, изобразила случайную радость.