Раненый зверь

– А внука чего не забирает?

– Так работа же у него. Он там с утра до вечера. Чтобы на личную жизнь времени не осталось…

– Знакомое дело… – кивнул Павел. – И он Лизу забыть хочет, и я того же хотел. Ну, после того, как она мне не изменяла. Она же не изменяла, да?

– Я не хочу с тобой говорить! – Оксана резко повернулась к нему спиной. – И не буду! Пока ты не сменишь тон!

– Ну, хорошо, хорошо.

Не верил ей Павел. Ни в прошлом, ни в настоящем. Но сейчас он рвать с ней не станет. Не такой уж он дурак, чтобы спилить сук, на котором сидит.

– Больше не буду!

Он поймал языком мочку ее уха, затем провел губами по шее. Оксана жадно задышала, покорно легла на спину, подставив ягодки сосков под его язык.

Он получил все, чего хотел. И поблагодарил Оксану, небрежно шлепнув ее по попке. Потом он поужинал, после чего вышел в туалет.

А когда вернулся, Оксаны уже не было. Она уехала, не простив ему обиды.

* * *

Поплавок ушел под воду глубоко и резко, Павел со всех сил потянул на себя удочку и вытащил на берег русалку, с головы до хвоста окутанную тиной. И волосы также опутывали ее лицо, но Павел узнал в ней Оксану. Она двумя руками держалась за леску и смотрела на него с предсмертной тоской и укором. Она умирала и винила в этом его. Ее убило его неверие. Не была она шлюхой и никогда ни с кем не спала, кроме него, но Павел не мог и не хотел в это верить. Но глядя на нее, такую жалкую и несчастную, он поверил. Она действительно ни в чем перед ним не виновата. Павел шагнул к ней, но перед ним как будто из-под земли вырос Маркел. Рога у него, как у черта, на каждом по маленькой серебряной короне, в руке трезубец. Вместо носа свиной пятак…

«И ты ей поверил?!» – с издевкой спросил он.

И так же глумливо захохотал, свободной рукой хватаясь за волосатый живот. Павел хотел ударить его в пятак, но руки его не слушались. И ноги как будто вросли в землю.

«Да на ней клейма негде ставить! Смотри!»

Он вдруг оказался верхом на Оксане, стал целовать ее губы, руками мять грудь. Она в ужасе визжала, отталкивала от себя черта, а Павел ничем не мог ей помочь. Он и тянулся к ней, но не мог сдвинуться с места. Маркел забросил русалочий хвост себе на плечи, в этот момент Павел преодолел свою немощность. Он шагнул к черту, и Маркел тут же метнул в него свой трезубец. Павел рванул в сторону, чтобы его не задело. И в этот миг проснулся.

Но все-таки один зубец вонзился в грудь, и это произошло в реальности. Павла ударил заточкой Вася Шурыгин, чья конка находилась неподалеку. Подкрался к Павлу и, пока тот спал, нанес подлый коварный удар. Он метил в сердце, но попал в легкое.

Павел мертвой хваткой вцепился в руку с заточкой, схватил Шурыгина за горло.

– Зачем? – теряя сознание, спросил он.

– Маркел! – прохрипел Вася, пытаясь отцепить его руку.

– Его же нет!

– Я тебя в карты проиграл…

Кто-то вцепился Павлу в руку, Шурыгина оттащили. В этот миг свет померк перед глазами.

* * *

Волосы убраны под белую шапочку, грудь закрыта халатом, вместо чешуйчатого хвоста – колготки телесного цвета и туфли на среднем каблуке. И Оксана реальная, хотя ее и не должно быть в этой специализированной больнице для заключенных. Но здесь она. Ее зачислили в штат больницы на полставки. Специалистов не хватает, и ей здесь рады. Особенно Павел.

– Ты прости меня, – повинно сказал он, рукой накрыв ее ладонь.

– На бок давай, – сухо сказала девушка.

Он кивнул, подставил для укола ягодицу. Рука у нее легкая, нежная. Такие уколы она делает не только ему, но глупо ее за это ревновать.

– Я виноват перед тобой.

Его не сразу отвезли в больницу. Сначала пробовали лечить в санчасти, но неудачно – рана загноилась, вдобавок начался сепсис. Еще бы чуть-чуть, и все. В больнице Павлу сделали операцию, но этого было мало. Ему нужен был хороший уход, именно поэтому Оксана оказалась здесь. Бросила все и примчалась к нему. И обиды все забыла. Или, как минимум, затаила в душе.

А Павел действительно был виноват перед ней. Он же видел кровь после второго с ней раза. И не женские праздники были тому виной. Просто не у всех девушек плева рвется после первого раза, у Оксаны это случилось со второго. Зато возбудилась она по-настоящему с первого раза, потому и пошло так легко. От сильных чувств к нему возбудилась. Ни с кем у нее никогда такого не было, только с ним. А он как последний козел с ней себя вел.

– Забудь, – мило улыбнулась Оксана.

– Не забуду, – покачал головой Павел. – Всегда буду помнить, каким дураком был. Всю жизнь буду – не знаю, правда, короткая она будет или длинная.

– Длинная… Длинная жизнь у нас будет. Если будешь меня во всем слушаться. Сейчас тебе нужно поспать.

Павел кивнул и закрыл глаза. Ему и самому хочется спать – сам организм требует этого. Он заснет, а Оксана уйдет, но ревновать он ее не станет. Не та она девушка, чтобы изменять ему, он точно это знал. Он заснет, а срок будет идти – как у солдата служба. Всего четыре месяца ему осталось. Возможно, все это время он проведет в больнице – под присмотром Оксаны. Да он уже и так с ней. Значит, Маркелу можно сказать «спасибо». Ну а «пожалуйста» он скажет ему потом, при личной встрече.

Глава 6

Зима ушла, наступила весна. Соки в деревьях бурлят, почки на ветках набухают. И в организме та же беда, кровь бурлит. Вчера с Людкой Сорокиной спал, сегодня по плану с Ленкой Шевчук. Только Ленка почему-то не хочет с ним спать. Ей ведь объяснили выгоду, а она не понимает. Стоит в углу, жмется, руками грудь закрывает. А ведь ее даже не раздевали. Да и не будут раздевать. Женщины материал хрупкий, с ним осторожно нужно. Ленку сначала размягчить надо, а там она и сама потечет. А беспределить нежелательно. Хотя, если мягкий вариант не пройдет, придется опуститься до жесткого. Вернее, Ленку опустить.

– Ты что, не въезжаешь? Десять баксов за час! В день полста бакинских! В месяц – тысяча долларов! Где ты такие бабки поднимешь?

Маркел предлагал реальный вариант. Он уже месяц как выставлял девочек на продажу. Как домой вернулся, так этим и занялся. Бригаду сколотил, девчонок нашел. В Саврасовке особо не разгуляешься – вроде бы и немаленький поселок, но взять с него нечего. Три магазина и пара кафе. Рынка нет, о банках и говорить нечего. Зато девчонки здесь смазливые, к тому же пропадают почем зря. Спят непонятно с кем и забесплатно, а могут работать, приносить прибыль. Были у него девчонки, за которых он просил пятьдесят баксов. Красивые телки, спрос на них серьезный. Мужики в очередь к ним уже записываются. Танька за последнюю неделю семьсот баксов подняла, Катька – шестьсот. Ленка тоже хороша собой, но пятьдесят баксов за нее не дадут. Вот если она под гостиницу встанет, тогда без проблем, но там центровая братва своих телок выпасает. А это серьезная сила, Маркелу пока рано с ними тягаться. Хотя все к этому идет. Ему же деньги не на бухло нужны, а на стволы. Кент у него лагерный в Туле живет, месяц назад откинулся. Костя Туляк имел выходы на местную братву, а это стволы, которые Маркелу позарез нужны. Он уже набил коны, есть вариант, причем с реальной скидкой. Но для этого деньги нужны. Двадцать штук за серьезную партию железа. Четырнадцать у него есть, еще шесть нужно. И чем скорей Ленка возьмется за работу, тем скорее он поднимет недостающую сумму.

– Я не хочу! – мотнула головой девушка.

– Чего ты не хочешь? – заорал на нее Маркел. – Я ей реальные деньги предлагаю, а она не хочет!

– Я не могу!

– А ты через не могу!

– У меня парень есть, – мотнула она головой. – Я не могу.

– Кто у тебя парень?

– Витя Дубров…

– Знаешь такого? – Маркел с кислым видом глянул на Шафрана, которого держал при себе в качестве приближенного.

С Лешкой Шафрановым он корешился еще до зоны, с ним ходил на Каменева. Лешка тогда ход конем сделал – в военкомат рванул, в армию ушел. Менты его искали какое-то время, а потом рукой махнули. Он отслужил два года, домой вернулся. Как оказалось, менты о нем не забыли – подъехали, повязали, закрыли в КПЗ. А через два дня выпустили. Сказали, что он свою вину искупил. Да и какая за ним вина была? Ментовский мотоцикл он не сжигал, Каменева не бил, так, соучаствовал только.

– Да знаю, в лесхозе он работает, конюхом, – кивнул Шафран.

– Ты что, всех конюхов знаешь? – усмехнулся Маркел.