Идет охота на волков
– Поэтому и убила?
– Да нет. Слишком это мелко, чтобы убить…
– А что глубоко?
– Да понравился ты мне… Очень понравился… А может, и влюбилась… Я, может, всю жизнь о таком, как ты, мечтала, – вымученно и с грустью улыбнулась она. – И нисколько не жалею, что согласилась на постель… Поверь, я не отбывала номер, все было натурально.
– А Бузыкины?
– Что – Бузыкины?.. Бузыкины тоже настоящие. Только им заплатили хорошо. Сказали, что тебя надо избить. Они правда думали, что смогут…
– Кафтанов смог.
– Это тебя на тормоз поставили… Не надо на меня так смотреть. Да, я киллер. Да, я гадость. Но я своей жизнью рискую, чтобы вытащить тебя из дерьма. Так бы улетела втихую за кордон, и все. А теперь с тобой возись…
– Можешь бросить. Я не обижусь…
– Может, я хочу тебя с собой увезти?.. Шучу, конечно.
– Почему?
– Да потому что ты мент по жизни, а я киллер. Не уживемся мы с тобой в одной берлоге. Мое прошлое будет между нами стоять… Напьюсь тобой вдоволь и уеду…
– Что сделаешь?
– Напьюсь… Тебе покой нужен. И лечение. Я буду тебя выхаживать…
– Где?
– Не знаю… Сейчас лето, в деревнях целые дома сдаются, деньги есть. Что-нибудь придумаем… Я тебя не брошу, не переживай.
Максим закрыл глаза, выражая свою признательность. Но вновь открыть их не смог: провалился в яму болезненно-беспокойного сна.
* * *У каждой женщины свои таланты. Аллочка, например, блестяще имитировала оргазм. Майя же была мастером изображать усталость.
Семен обнял ее за талию, попытался привлечь к себе, но нарвался на обычное: «Сегодня был трудный день» с длинными перечнем собственных заслуг. Она заведовала крупнейшей в крае юридической компанией, клиентами которой были богатейшие люди города. И хотя она действительно выкладывалась на работе «от» и «до», Семен всерьез подозревал, что делает она это с одной-единственной целью – вечером отказать ему в сексе.
– А как насчет порнушки? – спросил он, укладываясь на свою половину широкой, чуть ли не в полкомнаты кровати.
– Ты же знаешь, я не люблю.
– Да нет, тебе понравится.
Он взял пульт и вывел на экран огромной плазменной панели изображение двух стонущих тел. Операторы прекрасно справились со своей задачей, смонтировали запись с разных ракурсов, да так, что вышло не хуже, чем в шведском порнофильме.
– Выключи немедле… – Майя осеклась, узнав Макса.
А тот рад стараться вкручивать свой болт в горячую гайку.
– Что это такое?
– Это Макс так развлекается. После зоны.
– Он что, уже вышел?
Она так завороженно пялилась в экран, что Семену пришлось переключиться с одного фильма на другой. Теперь Максу давала не баба, а мужик. И кулаком в рыло!..
– Что ты делаешь? – потрясенно протянула Майя.
– Не делаю, а сделал. Я этого козла сделал…
Этот фильм он заставил ее просмотреть до конца.
– Ну вот, теперь ты принадлежишь мне на законном основании, – осклабился он. – Я всегда был сильней, чем он. И теперь ты в этом убедилась.
– Он же почти не сопротивляется…
– Правильно, потому что сразу пропустил очень сильный удар. Это нокдаун на грани нокаута. Он, конечно, пытался мне что-то доказать, но ты сама знаешь, что самый-самый – это я…
– Это ничего не меняет, – покачала она головой.
– Что «не меняет»?
– Я все равно с тобой.
– Со мной. Но как не родная… А я хочу, чтобы все было как тогда, в девяносто втором. Помнишь, как мы кровать расшатали?..
– Я все помню… И как ты меня насиловал, тоже помню…
– Но тебе же понравилось.
– Кто тебе такое сказал?
– Никто, сам догадался… Иди сюда! Я сказал, сюда!
Майя сделала вид, что всего лишь позволила уложить себя на спину. Но его не обмануть. Он чувствовал, что женщина возбуждена. И вскоре она подтвердила, что его к ней визит пришелся ей по вкусу.
Глава 23
Палка-гнилушка плыла по речке медленно и как поплавок – на поверхность высунулась только верхушка, все остальное находилось в воде. Максим вспомнил, как в детстве с друзьями пускал кораблики в канаве, бежал за ними вниз по течению до самой реки. Но в этой речушке корабликов быть не могло, потому что в округе не было детей. Велика Россия, земли много, а жить на ней некому. В больших селах людей вроде бы хватало, ну а маленькие деревушки в глубинке потихоньку вымирали. Только старушки в них и остались. Схоронили мужиков и доживают свой век. Хорошо, если дети на лето из города приедут, а так – тоска зеленая.
И по речке, на берегу которой сидел сейчас Максим, плавали когда-то кораблики, бегала за ними детвора. И речка тогда была гораздо шире, чем сейчас. Потому что чистились тогда берега, трава скашивалась, зеленая поросль вырубалась. А сейчас некому было этим заниматься. И трава буйным цветом, и деревья в полный рост.
Но это дикая природа, и есть в ней своя прелесть. Тишина вокруг оглушающая, воздух такой вкусный, что не надышаться. Одно плохо: комары донимают. Но ведь это терпимо. Куда хуже, если вдруг боевики Кафтанова нагрянут.
– Ну, чего задумался?
Валя тихонечко подошла сзади, обвила шею нежными руками.
– Хорошо здесь, тихо, – сказал он.
– Так давай останемся.
Они жили в крохотной деревеньке из четырех домов. Только в одной избе была хозяйка, остальные – пустовали. Они выбрали домик получше, обосновались в нем.
Валя показала себя превосходной хозяйкой: навела в доме порядок, в первый же день напекла пирогов. И очень много времени уделяла Максиму. Фельдшера ему привезла, организовала для него постельный режим. Пылинки с него сдувала…
А сегодня у них банный день. Банька рядом, у самой реки. Пока Валя таскала воду и топила печь, Максим сам, на своих двоих добрался досюда. Даже помочь ей хотел, но девушка не позволила. Усадила его в травку на берегу, а сама – хлопотать.
– Ты же за границу хотела?
– Да мне, в общем-то, все равно… Лишь бы с тобой.
Любила она его, в чем у Максима давно уже не осталось сомнений. И ему хорошо было с ней. Может, потому и не мог до сих пор набраться сил, потому что Валя создала ему тепличные условия. Днем кормила-поила, а ночью грела его своей любовью. И так ему это нравилось…
– Что, всю жизнь в деревне?
– Ну, не обязательно здесь. Домик получше можно купить…
– На какие деньги?
– На мои. Я их обратно из-за границы переведу, это не трудно…
– А какие это деньги?
Валя не ответила. Опустила голову и тяжко вздохнула.
– Ничего у нас не выйдет, – спустя время сказала она. – Я знала, что ничего…
– Извини.
Максиму стало неловко. Да, Валя была киллером, убивала людей за деньги. Но ведь она в этом раскаялась. Да, этим грехи не смыть, но ведь у него у самого бревно в глазу. Он сам убивал людей. К тому же в самом недавнем прошлом эта девушка спасла ему жизнь, а в настоящем – заботилась о нем как мать родная… В любом случае не ему ее судить.
– Просто мы могли бы в этом доме остаться. Земли здесь много, можно было бы и огород распахать. Хозяйство завести, – без всякого энтузиазма сказал он.
– Можно и так, – кивнула она.
– Только не сейчас.
– Понятное дело. Сначала освоиться надо.
– Ты не поняла. Мне в Светлокаменск нужно.
– Зачем?
– А ты не понимаешь? С Кафтановым разобраться.
– Это ты не понимаешь, что там тебя в порошок сотрут. Уже бы в земле покоился, если б не я…
– А тут вопрос только так стоит – либо я, либо он. Нам вдвоем на одной земле места нет…
– Это всего лишь слова. Земля большая, места всем хватит. Вам только друг от друга подальше держаться надо…
– Не знаю, может, ты и права. Но не будет мне покоя, пока я с ним не поквитаюсь. Или он со мной…
– Это глупость.
– Нет, это одержимость.
– Если Кафтанов узнает, что ты жив, тебе даже до Светлокаменска не доехать. На полпути перехватят… Светлокаменск – его город, и он там полный хозяин. Если он объявит на тебя охоту, то пиши пропало…
– Однажды он уже объявлял на меня охоту. Сам еле спасся…
– Когда это было? Сейчас у него человек тридцать только в личной охране. А если со всех объектов снять…
– С каких объектов?
– С охраняемых. У него целая сеть охранных предприятий – по всему краю. Те же «крыши», только на законном основании. И охрана, считай, «пехота». Не все, конечно, но многие за него против закона пойдут… Врагов у него много, поэтому его дом – настоящая крепость. Как минимум рота спецназа нужна, чтобы к нему подобраться. А ты и близко не подступишься. Охрана, сигнализация, собаки, электрический ток по колючей проволоке… Ну а если убьешь, что этим изменишь?
– Все.
– И Майю обратно заберешь? – дрогнувшим голосом спросила Валя.
– При чем здесь Майя? – встрепенулся Максим.
– Думаешь, я не знаю, из-за чего у вас этот сыр-бор? Майя была твоей женой, а сейчас она живет с Кафтановым… Ты ее любишь?
Он хотел сказать «нет», но против его воли вырвалось «да».
– Но никогда ее не прощу.
– А любить будешь всегда…
Валя сама сделала этот неприятный для себя вывод. А Максим не стал ее разубеждать.
– А как же я? – спросила она.
– У нее своя жизнь, у меня своя, – в напряженном раздумье сказал он. – И с тобой… Если захочешь.
– Я-то захочу… Кажется, к нам гости! – всполошилась Валя.
И, как оказалось, беспокоилась она не напрасно. К ним приближался человек в милицейской форме. Фуражка набекрень, в зубах травинка. В левой руке болталась полевая сумка, правая, казалось, была неподвижна – оттянута слегка назад, чтобы легче было достать пистолет из кобуры.
– Загораем? – спросил он, сквозь веселый и вместе с тем внимательный прищур посматривая на Максима.
– Да, в самый раз перед банькой… – Валя поднялась с земли, вытянулась во весь рост, глянула на погоны собеседника. – Товарищ капитан…
– Банька – это, конечно, хорошо. Особенно если молоды и здоровы… А Варвара Лукинична говорит, что, мол, постояльцы не совсем здоровы. Плохой, говорит, парень был. Фельдшера вызывали… Что там у вас было, а? От чего лечились?
– От чего… Максим в УБОПе служил, бандита убил, а его за это в тюрьму, – скороговоркой выдала Валя. – Домой вернулся, а дружки этого бандита набросились на него, избили. Он как бы уже и не милиционер… А ведь и убить могли… В общем, уехали мы от греха подальше.
– Документы есть?
– Есть, – кивнул Максим. – Но только справка об освобождении. На паспорт не успел обменять…
– А у меня паспорт. Я сейчас принесу…
Валя ушла, а Максим остался с глазу на глаз с капитаном.
– В УБОПе, говоришь, служил?
– Сначала в РУОПе, потом в РУБОПе, – кивнул он. – Сейчас это уже УБОП, но я там уже не служу… А вы, я так понимаю, участковый.
– Участковый. Капитан Епифанов… Значит, бандиты, говоришь, избили?
– Ну, какие же бандиты, товарищ капитан? Они у нас – законопослушные граждане. Я одного такого убил. И знал, что бандит, и пистолет у него был. Так нет, на суде мне доказали, что не было на земле более законопослушного человека, чем он…
– Что ж, бывает и так, – кивнул Епифанов. – И сколько отсидел?
– Дали десять, отсидел – семь. Вышел по условно-досрочному. Поэтому и уехал сюда, в тишь да гладь, чтобы дров не наломать…
– А может, уже наломал. Тебе на учет надо было встать, а ты даже справку на паспорт не обменял…
– Обстоятельства.
– Ну, мы люди понятливые. Попробуем разобраться… Ты из каких краев?
– Из Светлокаменска я.
– Ух ты! Эка тебя к нам занесло!
– Чем дальше, тем лучше…
– Может, все-таки натворил что-то? Ты лучше признался бы сразу. А то ведь я запрос делать буду…
– Запрос?! Запрос – это долго. Может, вы лучше начальнику Светлокаменского УБОПа позвоните? Майору… Извиняюсь, полковнику Венгерову. Когда я с ним служил, он майором был. Он меня очень хорошо знает…
– А что, официальный запрос тебя пугает? – подозрительно сощурился участковый.
– Друзья убитого мною бандита сейчас – большие люди. И у них связи в милиции. Как бы они меня через официальный запрос не вычислили. А Венгеров меня точно не сдаст. Мы с ним крепко дружили… Вам же не нужны трупы на подведомственном участке?
– Что, так серьезно?
– Более чем.
– Ну что ж, позвоню твоему Венгерову.
Валя принесла документы, Епифанов тщательно просмотрел их, затем записал телефонный номер начальника Светлокаменского УБОПа. Максим уточнил, что телефон этот мог за семь лет измениться.
– Может, нам лучше сменить место? – спросила Валя, когда участковый ушел. – На всякий случай.
– Как скажешь, – пожал плечами Максим. – Но я не думаю, что нужно торопиться. Если он Венгерову позвонит, бояться нечего, а если сделает официальный запрос, то это время… Как раз успеем в баньке попариться, – весело улыбнулся Максим.
– И после немного отдохнуть, – лукаво подмигнула ему Валя.
Из бани Максим выходил еле живой от усталости. Но с окрыляющим чувством, будто заново родился. Хворь вышла из него, и теперь он точно знал, что завтра утром он встанет крепким и свежим, как сорванный с грядки огурчик.
* * *Майя упрямилась душой, но тело ее принадлежало Семену безоговорочно.
– Они… Они должны сейчас прийти… – бормотала она, уложив голову на лакированную столешницу.
Руки раскинуты в стороны, юбка задрана, путь свободен… Она была полной хозяйкой этого кабинета, но сейчас была похожа на секретутку, готовую на все, чтобы удовлетворить своего босса.
Раньше Семен и мечтать не мог о том, чтобы вот так запросто прийти к ней на работу и поставить ее в позу. Сколько криков было бы, сколько истерики… А сейчас запросто. Потому что Майя подсознанием признала его победу над Максом. Потому что теперь он мог делать с ней все что угодно. Как в старые добрые времена. А фантазий в нем за последние тринадцать лет накопилось в избытке. И сейчас он рад был их осуществлять. Где и когда угодно… Он даже об Аллочке забыл, настолько был увлечен Майей.
– Плевать! Подождут!..
Какое ему дело до каких-то клиентов, когда его распирает хоть и от скотского, но вполне законного желания. Ведь Майя его жена. Да и кто посмеет кинуть камень в его огород, до которого еще не всякий и добросит. Слишком высоко разбит его личный огород над этим миром. Слишком высоко вознесся он. И все ради Майи!
Она долго приходила в себя. Заторможенным движением руки оправила юбку, кое-как отклеилась от стола, обессиленно упала в кресло. С закрытыми от удовольствия глазами пробормотала:
– Ты ненормальный.
– Был бы нормальным, жил бы сейчас на одну зарплату. И без тебя…
– Ты сильный… Ты молодец…
Она ни разу не спросила, что сделал он с Максом. Хотя и понимала, что в живых он его оставить не мог. Понимала, что его больше нет, но мужа в этом не упрекала. И это было еще одним доказательством того, что женщина признала его силу.
– Ну, я пошел?
– Лучше бы ты не приходил…
– Я не могу приходить – не приходить. Я всегда рядом, поняла?
– Да уж как не понять… Ко мне люди сейчас придут.
– Прическу поправь…
В приемной Семена ждала целая свита телохранителей. А возле машины его дожидался еще и Егоров.
Семен сначала сел в свой бронированный «Мерседес» и только затем позвал его к себе.
– Что стряслось? – недовольно спросил он.
– Проблема у нас. Только что трупы ваших людей нашли, – нервно сообщил Егоров.
– Это ты о ком?
– О парнях, которые должны были Скородумова исполнить.
– Трупы?
– Да, их в огороде нашли, в земле. Кто-то их закопал.
– Кто?
– Это мог сделать Скородумов.
– Вряд ли, – мотнул головой Семен. – Я из него фарш сделал…
– Или моя Валентина.
– Что, твоя Валентина?
– Ее трупа нет. И машины тоже. Она могла убить ваших ребят, а сама забрать Скородумова и уехать.
– Куда?
– А вот этого я не знаю.
– Зачем ей это?
– Не знаю, но думаю, что здесь одно наложилось на другое…
– Сейчас мой кулак наложится на твои зубы!
– Дело в том, что Валентина – высококлассный специалист своего дела, – съежившись, продолжал Егоров. – А мы заставили ее сниматься перед камерой…
– Ты ей мало заплатил?
– Нет, много… Но все равно – ее обидели. А потом, она могла влюбиться…
– В кого, в Макса?
– Да… Она девушка в возрасте, замужем никогда не была. Да никто и не предлагал. А женщины, сами понимаете, на этом сдвинуты. А Скородумов, может быть, руку и сердце ей предложил, вот она и съехала… В общем, его трупа нигде нет. Значит, он где-то в бегах…
– Ну и что теперь делать?
– Искать.
– И кто этим будет заниматься?
– Могу я. Но мои возможности ограничены…
– Ты даже не представляешь насколько!
Психанув, Семен обвил рукой шею Егорова и принялся его душить. Силы в нем было столько, что у мужика просто не было шансов.
– Урод! – процедил Семен сквозь зубы, выпуская из своих объятий мертвое тело.
Егоров погорел два раза подряд. И на одном и том же деле. Не смог убить Макса в зоне, из-за его девки с ним не могли справиться и на воле. А ведь все так хорошо начиналось…
Ничего, Макс никуда не денется. Семен устроит на него охоту вселенского масштаба и обязательно покончит с ним. На это раз никаких игр. Пуля в лоб, и никаких антимоний.
* * *Максим никогда еще не вставал с петухами – ни в зоне, ни здесь, в деревне. Но сегодня ему не повезло. Валя разбудила его чуть свет.
– Вставай, ехать надо!
– Да, конечно…
Он попытался оторвать голову от подушки, но бесполезно.
– Еще чуть-чуть…
Валя сама виновата, что не давала ему спать до полуночи. Атаковала его в постели с такой прытью, как будто в последний раз…
– Ну, хорошо, еще полчасика, – сквозь сонный туман донесся до него ее голос.
Был уже восьмой час утра, когда он проснулся снова. Валя накрывала на стол.
– А что, уже никуда не едем? – спросил он.
– Ну почему же? Позавтракаем, уберемся и поедем. А куда нам спешить? – пожала она плечами.
– А чего тогда спозаранку будила?
– Ну, готово все уже было… И сон плохой снился. Отец взял за руку, повел за собой…
– Чей отец?
– Мой. Я еще в школе училась, когда он погиб. На стройке под плиту попал…
– Не забивай голову. Просто ты по нему соскучилась, поэтому он и снился… Все готово, говоришь? Тогда поехали!
Максим не верил в плохие сны, но все же тянуть с отъездом не стал. Оделся, умылся, умял с чаем вчерашний пирожок. И даже помог Вале убрать со стола, чтобы побыстрей сесть с ней в готовую к путешествию машину.
– Там под сиденьем пистолет, – сказала она, вставляя ключ в замок зажигания.
– Зачем? Плохие сны?
– Мало ли что…
Он достал из-под сиденья «Вальтер», осмотрел его, вынул обойму, проверил, все ли патроны на месте. Хотел вернуть его под сиденье, но вместо этого сунул его за пояс.
Что ни говори, а уезжали они отсюда не от хорошей жизни. Слишком сильно беспокоила их ситуация с проверкой, которую затеял участковый. Слишком силен и опасен Кафтанов, чтобы забывать о нем и его боевиках.
– Куда хоть едем-то? – спросил он.
– Как это куда? Найдем другое место. Брошенных домов много… Мы же говорили…
– Раньше ты говорила, что за границу хочешь.
– Если только с тобой…
– Можно и со мной, – кивнул он. – Но сначала Кафтанов. Ты можешь за границу лететь, а я в Светлокаменск. Сделаю дело, и к тебе…
– Ты не сделаешь дело, – с горечью в голосе сказала она. – Сделают тебя. Мокрого места не останется…
– А это еще неизвестно, кто кого… В общем, решено, едем в Светлокаменск. И не пытайся отговаривать меня. А то поссоримся…
– Нет, ссориться не надо. Лучше я с тобой поеду.
– В Светлокаменск?
– Да…
Валя заинтриговала Максима, но продолжения не последовало. Так вдруг ему приспичило, что стало не до нее.
– Назад вернемся? – стиснув зубы, спросил он. – Или возвращаться – плохая примета?.. Тормози!
До «плохой приметы» нужно было еще добраться. А времени у него в обрез.
– Я сейчас!
У него не было даже времени выдернуть из-за пояса пистолет, так и побежал с ним в заросли предлесья, куда давно уже не ступала нога человека. Нашел пышный можжевеловый куст, устроился под ним.
Он уже застегивал брюки, когда со стороны дороги вдруг раздались выстрелы. Сначала это были одиночные хлопки, но их тут же заглушила автоматная очередь, к которой добавилась вторая.
Максим выскочил из кустов как раз в тот момент, когда Валя упала под колесо «Нивы» с простреленной головой. И тут же машина вдруг вздулась огненным пузырем и оглушительно громко лопнула, разбрасывая во все стороны смешанные с гарью пламенные завихрения.
Недалеко от «Нивы» стоял черный джип, у капота которого Максим заметил человека в строгом костюме и солнцезащитных очках. Он сбрасывал с плеча опустошенную трубу одноразовой «Мухи». Под ногами у него, раскинув руки, лежал парень в таком же черном костюме. Еще один бандит безжизненно обнимал землю, воткнувшись головой в кювет. Их обоих срезала Валя, но, похоже, уже поплатилась за это.
За одним джипом стоял второй, и боевиков было не меньше полудюжины. Один из них увидел Максима, и вся эта орава ринулась в его сторону. А оружие у них серьезное – пистолеты-пулеметы типа «узи».
Максим интуитивно пригнул голову и только тогда, развернувшись, бросился к лесу. И тут же над ним под грохот очередей засвистели пули.
Он бежал сломя голову. Расчета на бой у него не было. Но в голове пульсировала мысль, что преследователи будут гнаться за ним, пока сами не выдохнутся. А запас прочности у каждого свой, значит, они не смогут долго держаться компактной группой, со временем растянутся в цепочку. Грубо говоря, у него был шанс расправиться с ними поодиночке.
Чем дальше он углублялся в лес, тем чаще приходилось продираться сквозь кусты и перепрыгивать через поваленные деревья. Но ведь на преодоление этих препятствий тратил силы не только он. Значит, его преследователи еще больше устают, значит, уменьшаются их возможности поразить цель с одной очереди.
Трясущиеся от усталости руки – плохое подспорье для стрелка. Именно поэтому Максим не стал доводить себя до полного изнеможения. Прорвавшись сквозь очередной кустарник, он не побежал дальше, а, метнувшись в сторону, спрятался за ствол могучей сосны. Взял пистолет в обе руки, как мог успокоил дыхание.
Первыми на финишную для себя прямую вышли два самых выносливых парня. Они бежали в затылок друг к другу. Именно поэтому Максим очень рисковал, когда нажимал на спусковой крючок.
Бегущего впереди он сразил с первого выстрела. И перевел пистолет на вторую цель – быстро, но не точно. Выстрелил раз, другой, но все мимо. Подвело сбитое дыхание и дрожь в пальцах. Но и противник, возможно по той же причине, не смог достать его короткой очередью.
Максим спрятался за дерево, пластом свалился на землю и тут же высунулся снова. Боевик заметил его, но взять прицел пониже не успел. Две пули впились ему в грудь, и он рухнул на поваленную березу.
Можно было оставаться на месте, поджидая очередную партию охотников, чтобы превратить их в дичь. Но где вероятность, что враг уже не подкрадывается к нему? Поэтому Максим побежал снова.
Сначала сзади послышался хруст ломаемых веток, а затем длинная, если не сказать истеричная, очередь из пистолета-пулемета. К счастью, ни одна пуля его не задела.
Очередь была настолько длинной, что у преследователя могли закончиться патроны. Максим обернулся и увидел, как парень в белой рубашке лихорадочно вставляет в свой пистолет-пулемет запасную обойму. На это могло уйти от трех до четырех секунд. А это уже время.
Максим развернулся, встал на колено, вынес вперед пистолет. Две секунды в его положении – самая настоящая роскошь. И он должен был воспользоваться этим… Бах!
И первая же пуля находит цель. На белой рубашке вспыхнуло красное пятно, и одним противником у Максима стало меньше.
Он очень удобно опирался на колено. И пистолет на линии огня. Рука вроде бы твердая. И бежать дальше не было больше сил. К тому же слышно было, как трещит кустарник под натиском вражеских тел.
Он выстрелил сразу, едва только на зелено-коричневом фоне показалась белая рубашка. Выстрелил, но промазал. А парень запросто мог воспользоваться моментом и выпустить в него автоматную очередь. Но вместо этого он вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал.
Максим снова выстрелил, но, похоже, снова мимо. А беглец уже набирал ход. Похоже, у боевика сдали нервы.
Сначала он слышал, как трещат ветки, затем до его слуха донеслись встревоженные голоса. Беглец кому-то что-то кричал. На этом все стихло. Только слышно было, как ухает где-то сыч, уже накликавший смерть.
Максим набрался сил и тихонько двинулся в глубь леса. Возвращаться к месту, где он оставил Валю, не имело смысла.
Можно было не сомневаться в том, что девушка погибла. И виноват в этом был он. Если бы он смог уехать с ней спозаранку, они бы не встретили на своем пути посланников Кафтанова. А в том, что это были они, Максим не сомневался, как и в том, что не выйдет из войны ни при каких обстоятельствах.