Смертельные чары

– Я не могу этого сказать…

– Почему?

– Ну, это личное…

– Я слышал, у вас личная симпатия к Надежде Максимовне?

– Уже доложили? – поморщился Молодов.

– Язык, он, как говорится…

– Ну да, нравилась мне Надежда.

– А сейчас что, не нравится?

– И сейчас нравится…

– Ей сейчас плохо. Условия в тюремной камере сами должны понимать какие, – сочувствуя Голиковой, вздохнул Старостин.

– Да уж, не фонтан… Но вдруг вы подумаете, что это я? – беспокойно посмотрел на него Молодов, вдруг переходя на «вы». – А я на том берегу был… – кивнул он в сторону деревни. – Где-то в районе полуночи.

– И что вы там делали?

– Ну… Не важно… В общем, на берегу я стоял. Ночь отличная была, темная. А тот берег не освещается. Для нас это самое то, – Молодов заговорщицки подмигнул Федору.

– Для вас?

– Все, больше ничего не скажу. Если вы человек умный, сами догадаетесь, если нет, то все равно не поймете…

– Ну, ходят слухи, что вы без жены здесь не скучаете, – усмехнулся Старостин.

– Слухи! На то она и деревня, чтобы по ней слухи гуляли! Хорошо, что моя Тома – человек сугубо городской, слухам не верит… – хмыкнул Алексей Иннокентьевич.

– А может, и верит?

– А может, и верит. Но тут личное, давайте об этом не будем.

– Так я и не вникаю… Мне бы узнать, что вы видели с того берега.

– А я говорил, что видел?

– Ну, я тоже, в общем-то, на руководящей работе. Тоже мысли читать умею, – вроде как в шутку сказал Старостин.

– Ну, не то чтобы видел… Мы в лодке сидим, слышим, кто-то на берег вышел.

– Кто вышел, мужчина или женщина?

– Говорю же, темно было. Это у нас пристань освещена, а на правом берегу темно, хоть глаз выколи…

– И у вас в лодке свет не горел?

– Нет. Темнота, как говорится, друг молодежи…

– Значит, человек на берег вышел?

– Ну, да.

– Откуда вышел?

– Со стороны поселка. На пляж вышел…

– На пляж? Может, искупаться захотел?

– Я тоже так подумал. Но вода-то холодная, какое может быть купание?

– Ну, пьяному море по колено. Суббота как-никак была…

– Вот и я так подумал!.. Он разделся, зашел в воду и поплыл.

– Куда поплыл?

– Просто поплыл…

– Может, он на ваш берег выплыл?

– Не знаю, не видел. Я мотор завел, и мы вверх по реке пошли.

– Зачем?

– Ну, мы же недалеко от этого купальщика стояли, он мог заметить нас и подплыть, а оно нам надо? Если он пьяный…

– А если еще и муж, – усмехнулся Старостин.

– Чей муж? – озадаченно глянул на него Молодов.

– Той, с кем вы там были.

– А-а! Ну, муж у нее в Москве, квартиры там ремонтирует… В принципе, да, моя Тамара тоже в Москве собиралась остаться, но вдруг приехала. А у меня встреча, и отменить нельзя, пришлось выкручиваться…

– Выкрутились?

– В общем, да… Мы вверх по реке поднялись, там удобное местечко нашли…

Старостин попросил Молодова перевезти его на другой берег и показать место, где он стоял ночью со своей подружкой. Мощный двигатель работал тихо, на рев он мог перейти только на большой скорости, но Алексей Иннокентьевич не стал разгоняться, поэтому двигатель всю дорогу толкал ялик с минимальным шумом. Старостин даже подумал, что пьяный купальщик мог и не услышать, как лодка отошла от берега… Да и был ли он вообще пьян?

Молодов пришвартовался к берегу, показал место, где они поначалу устроились. А неизвестный, что вышел на пляж, разделся метрах в двадцати от них. И к воде он спустился по тропинке, что тянулась от дороги между деревней и поселком. Была еще другая тропка, от деревни, но Молодов уверенно заявил, что человек пришел не с этой стороны.

– Тут же галька, шаги слышны. Оттуда он шел, – показал он в направлении поселка.