Любовница авторитета

На Глеба он тоже посмотрел выразительно. Дескать, и к нему есть вопросы, но если он не желает на них отвечать, пусть проваливает. Если надо будет, до него в любом случае доберутся. И допросят. И, возможно, даже привлекут как подстрекателя.

– Зачем с вами? – настороженно спросил Леша.

– Заявление напишете, будем разбираться. – Одинцов кивнул на задержанного, который с заломленными за спину руками с кряхтением и тяжело усаживался на стул.

– Не надо заявления! – мотнул головой потерпевший.

– Надо! – отрезал капитан.

– Э-э… Не было ничего…

– Не было, – подтвердил рябой, с презрением глянув на своего соперника.

Леше стало страшно, что сразу было видно всем присутствующим.

– Я с тобой сам разберусь! – обращаясь к сопернику, дал петуха он.

Глеб угрожающе нахмурил брови, зло поджал губы и резко шагнул к нему. Остроносый пугливо отпрянул назад.

– Гражданин, заявление писать будете? – неприязненно спросил Одинцов.

– Э-э… Нет! – мотнул головой Леша.

– Ну, тогда расходимся…

Многозначительно глянув на верзилу, Одинцов достал из кармана ключи от наручников. Дескать, раз ничего не было, то ему ничего не остается, как отпустить задержанного. А раз так, то Леше лучше исчезнуть отсюда как можно скорей. И его мысленный посыл не остался без ответа. Бросив на блондинку встревоженный взгляд, остроносый торопливо вышел из кафе.

– Люба, я тебе позвоню! – на ходу обронил он.

– Давай, давай! – смерив его взглядом, пренебрежительно хмыкнул рябой.

– И вы свободны, – снимая с громилы наручники, сухо сказал Одинцов.

Костя поднялся во весь свой исполинский рост и, расправляя могучие плечи, повернулся к нему лицом. Он ждал, что Одинцов отпрянет от него, но не тут-то было. Косте самому пришлось отшагнуть, чтобы не притереться к скальной глыбе.

– А извиниться? – потирая запястье, с накрученной злостью спросил он.

Одинцов и ухом не повел. Он снова достал телефон, набрал номер дежурного, чтобы отменить вызов.

– Костя, нам пора. – Рябой грозно глянул на капитана и пошел на выход, увлекая за собой блондинку и громилу.

Одинцов проводил троицу безразличным взглядом. Все равно ему, нагонят они потерпевшего, добавят ему или нет. Раз уж Леша отказался от защиты закона, то пусть пеняет на себя… Верзилу можно было задержать по факту события, возможно, даже будет возбуждено уголовное дело, но кому нужен этот геморрой, если сам потерпевший ничего не видел? Не было ничего, и точка…

Капитан сел за стол, допил остывший кофе. Действительно, не было ничего, а раз так, то и переживать нечего. Впрочем, он и без того был спокоен, как река на равнине…

Глава 2

Спецназ работал тихо. Люди-тени бесшумно проникли на территорию автобазы, вышли к гаражам и только затем с ревом пошли на штурм.

Максим Одинцов оставался в стороне. Ни к чему рисковать собой, когда есть спецы, натасканные на захват преступников. Была у него возможность привлечь к делу омоновцев, он ею и воспользовался. Если бы всегда выпадало такое счастье, так нет, чаще всего приходилось идти на задержание самому. И еще не раз придется…

Банда угонщиков работала в Москве, а похищенные машины перегоняли в Бочаров, в гараж на территории полузаброшенной автобазы. Преступники работали дерзко и жестко – выслеживали владельцев дорогих авто, нападали на них в подъездах и забирали ключи в комплекте с документами на машину. Дело доходило и до летальных исходов. Ориентировки на розыск бандитов были разосланы по всем отделам внутренних дел, это и дало результат. Лейтенант Кустарев увидел одного преступника на городском рынке, правда, внутренняя система распознавания включилась не сразу, только после того, как объект исчез из поля зрения. Но ведь включилась, и Одинцов получил информацию. Дальше – дело техники…

– Мусора, твари, чтоб вы сдохли! – донеслось со стороны гаражного бокса.

И этот вопль тут же перешел в дикий стон. Или кружку пива по почкам прописали, или рюмку водки – по печени. И то больно, и другое…

Одинцов зашел в гараж через распахнутую калитку в дощатой створке ворот, провел рукой по крылу «икс-пятого» «БМВ». Совсем еще свежая машина, даже запылиться не успела. Два гаражных бокса не были разделены перегородками, и количество угнанных машин можно было пересчитать, не сходя с места. Три единицы техники. Да какой… Но инвентаризация – дело десятое, сейчас куда важней составить список преступников.

А их было всего двое. Они лежали на полу в пристройке к гаражу, куда можно было попасть через первый бокс. Одинцов обвел взглядом помещение. Стеллажи вдоль стен с каким-то хламом, старый продавленный диван, такое же древнее кресло с порванной обивкой, холодильник с эротическим плакатом на дверце, вентилятор с черными от пыли лопастями. И еще в глаза бросалась разложенная раскладушка с матрасом на ней. Диван двухместный, раскладушка – итого три спальных места, а банда состояла как минимум из полудюжины человек. Впрочем, остальные бандиты могли сейчас находиться где-нибудь на съемной квартире – там и безопасность, и все удобства.

На диване лежала финка с наборной рукоятью, но вряд ли это все. Максим огляделся, просунул руку между сиденьем дивана и подлокотником – пусто. Он повторил процедуру, но с другой стороны дивана, и пальцы нащупали рукоять пистолета. Ствол он доставать не стал. Будет обыск – проведут изъятие по всей форме. А ему сейчас нужно ковать другое «железо», если оно мягкое. Муровцы ему спасибо за это скажут. А им уже сегодня сообщат о задержании разыскиваемых преступников. Им радость, а Максиму – плюс в отчетность, благодарность и премия…

Он схватил за шкирку лежащего на полу долговязого парня с грязными кучерявыми волосами, тряхнул его.

– Чей ствол?

– Да пошел ты на хрен! – огрызнулся бандит.

Одинцов узнал этот голос. Парень назвал омоновцев мусорами, за то и поплатился. Но, видимо, урок на пользу не пошел.

Можно было преподать отморозку новый урок, но Максим бить его не стал. Не просто так паренек гоношится, он перед своим дружком рисуется, крутым в его глазах хочет казаться.

А дружок его выглядел куда более солидно. Немолодой уже, плотное телосложение. Мощный мужичок, голова крупная, лицо широкое, скулы сильно развитые. Одинцов распорядился отвести его в машину, а сам остался с кучерявым. Усадил его в кресло, сам опустился перед ним на корточки, уставился в него тяжелым взглядом.

Пареньку на вид не было еще и двадцати пяти лет. Лицо показалось знакомым. Это был Чебуков Дмитрий Сергеевич, восемьдесят девятого года рождения… Засветился парень по полной. Муровцы и портрет его срисовали, и личность установили, только взять не смогли. Так и гулял бы Чебуков, если бы не зоркий глаз лейтенанта Кустарева.

– Плохи дела, Дима, – качая головой, сказал Максим. – Четыре трупа на тебе. На пожизненный срок пойдешь, а там блатная романтика не канает…

– Какие трупы? – дернулся Чебуков.

И зыркнул по сторонам. Нет никого здесь из своих, не перед кем выеживаться. Да и нет смысла отпираться, если дело так далеко зашло. Не просто же так этот опер знает его и по имени, и по фамилии…

– Это тебе на Петровке расскажут. Завтра уже там будешь.

– Не знаю ни про какие трупы!

– Людей вы избивали, ключи от машин отбирали. А потом эти люди умирали в больнице.

– Не избивал я никого…

– И машины не угонял?

– Ну, мне давали ключи… Они в своей машине смывались, а я угонял…

– Кто – они?

– Ну, я не знаю… – Чебуков отвел в сторону глаза.