Черное правосудие

Через минуту Бурлак пришел в себя. Глаза его округлились, в них застыл страх, когда он увидел направленный на него пистолет.

– Ты спустил собаку на мою маму, – сказала она. – Ты покалечил ее. Ты хотел избить моего отца. Но досталось тебе самому. Все было по-честному. Зачем ты убил моего отца?

– Я не убивал, – в голосе грубого, надменного бандита была паника.

Все они герои, когда на коне. А когда в дерьме, смотреть противно.

– Не ври!

– Слушай, че ты, в натуре, выкобениваешься? Хочешь, я тебе бабок отстегну? Десять штук баксов.

– Дешево ты оцениваешь свою жизнь, – усмехнулась Ольга.

– Ты пушку даже с предохранителя не сняла.

Бандит, похоже, оправился от страха. И уже ищет путь к спасению. Расстояние между ними два шага, не больше. Сейчас она посмотрит на пистолет, снят ли он с предохранителя… А бандит бросится на нее, обезоружит. Только сказки про предохранитель не про нее.

– Я с малых лет к пистолету приучена. – Ни одна черточка не дрогнула на ее лице. – Сейчас закрою глаза, и вслепую всажу в тебя сразу три пули. И все они попадут в одну точку. Давай поспорим, что не вру.

– Не надо!

Он поверил ей – побледнел.

Спорить он явно не хотел. Она тоже. Кто будет долг тогда отдавать?..

– Зачем ты убил моего отца?

В этот раз она уже знала, что получит ответ.

– Он оскорбил меня, – выдавил из себя бандит.

Значит, следователь был прав.

– Только я не убивал.

– Я знаю, – спокойно ответила Ольга.

– Так чего ты от меня хочешь? – Из его груди вырвался облегченный вздох.

– Отца моего убил киллер. Но заказал его ты. И ты мне поможешь найти этого киллера.

– Помогу, – Бурлак с готовностью ухватился за шанс спасти свою шкуру.

– Где он? Как его найти?

– Лопух его кликуха. Не, он, в натуре, не лопух. Шарит пацан крепко, прирожденный убийца. Я его сам уже хотел убрать. Пора было. Но он меня обстебал, слинял по-тихому. Как твоего папашу разменял, так в бега и подался. Нюх у него волчий.

– Как его найти?

– Не знаю, гадом буду, не знаю. Мы его вместе искать будем, ладно? Только ты пушку-то убери.

– Хорошо, будем искать вместе, – Ольга опустила руку с пистолетом и повернулась к бандиту спиной.

И тут же резко развернулась к нему лицом. Как будто знала, что он предательски нападет на нее из-за спины. Впрочем, предугадать его поведение было нетрудно. Но в данном случае ею руководило кошачье чутье.

Костяшки пальцев врезались Бурлаку в висок. Бандит захрипел, выкатил глаза. Ольга била наверняка, резко, сильно, направляя энергию в глубинную точку. На пол бандит упал уже мертвым.

Нет, в его помощи она не нуждается. Она сама найдет Лопуха. Да это и не обязательно. В смерти отца виновен прежде всего заказчик, а он уже наказан. Справедливость восторжествовала. И все же она найдет киллера.

Мозг Ольги работал четко. Никакой паники, никаких эмоций. Она действовала так, как будто убивала каждый день в течение нескольких лет подряд. Она должна была продумать каждую мелочь.

Ольга усадила труп в кресло, достала носовой платок, стерла с пистолета свои пальчики, вложила его в руку покойного. Она собиралась инсценировать самоубийство. Мало ли какие могут быть у бандита причины для этого.

И тут в номер вошел телохранитель Бурлака. Он потерял дар речи, увидев своего мертвого шефа. Но замешательство его длилось не больше секунды. Рука бандита потянулась под куртку. Однако момент был упущен. Ольга выстрелила первой, с руки покойного. Пуля продырявила телохранителю череп.

И тут же грянул новый выстрел. Уже не приглушенный. Пуля пробила покойному Бурлаку висок. Ну все, дело сделано, пора уходить.

Ольга прекрасно отдавала себе отчет в содеянном. Она убила крупного питерского авторитета. Ее будут искать. Нет, не милиция – хотя и это не исключено. Ее будут искать бандиты. Вряд ли они примут версию самоубийства. Рано или поздно ее вычислят. И тогда никто не сможет помочь ей. Против целой «бригады» она бессильна.

Два дня она подбиралась к этому уроду. Но ее не пускали в «Малахит». За проститутку принимали. А здесь свой контингент. Чужих сюда не пускают. Что ж, проститутка так проститутка. Ею она и прикинулась, когда к ней подошел юркий паренек, которого она видела рядом с Бурлаком. Как будто чувствовала, что бандит ею заинтересуется. И заинтересовался ведь – на свою погибель.

Нога у мамы распухла. Рана загноилась, кожа вокруг посинела. Ее отправили в больницу. Ольга тем временем готовилась к переезду в Подмосковье, к бабушке, маминой маме. Она заметала за собой следы. И прежде всего с разрешения начальника строевой части просмотрела личное дело отца. Нигде не был указан адрес, по которому живет его теща. Значит, и в других двух экземплярах дела, которые хранятся выше, ничего нет. И в других документах нет адреса Анны Игнатьевны. Так что бандиты не докопаются. Если, конечно, начнут копаться.

Она продала по дешевке мебель, собрала вещи, всего два чемодана. Отнесла их в камеру хранения на вокзал. Купила билеты на завтрашний поезд. И отправилась в больницу. Всеми правдами и неправдами добилась перевода матери в другую больницу. В какую именно, она соврала.

И вот они трясутся в поезде.

– Ольга, куда мы? – Мама сначала не могла понять, почему они уезжают.

– К твоей маме.

– А как же Санкт-Петербург?

– Там много бандитов, – туманно намекнула Ольга.

Как ни странно, мама все поняла. И больше уже ни о чем не спрашивала.

Бабушка встретила их приветливо. Только все плакала, сокрушаясь о разбитой судьбе дочери. В тот же день маму положили в больницу.

А через день Ольга выслушала приговор.

– У вашей мамы гангрена, придется отнимать ногу, – грустно вздохнул врач.

– И ничего нельзя сделать?

– Увы, ничего.

Вечером того же дня маму прооперировали.