Тюрьма, зачем сгубила ты меня?

– А деньги ты кому отдала? – чувствуя, как немеют пальцы рук, спросил Карцев.

– Тем, которые первыми пришли...

– В какое время они приходили? До трех или после?

– А что, есть разница?

– Большая разница!

– До трех!

– А те, другие?

– После трех...

Полученный ответ несколько утешил Георгия, но чувства облегчения он не испытал.

– Тогда ладно...

– Дорогой, тут с тобой Макс поговорить хочет!

Екатерина передала трубку Максу.

– Гоша, брат, что за дела! – возмущенно пробасил он. – Почему я только вчера узнал, что ты в тюрьме?

– Думал, что ты в Москве.

– Ну и что, если в Москве? Все равно позвонить надо было... Обидел ты меня, брат. Но раз уж такое дело, то я тебя прощаю. Что надо, проси, ни в чем не...

На этом разговор и закончился – благодаря генератору помех.

– Гоша, ну ты пророк, в натуре! – на мажорной ноте заискивающе протянул Дема. – Ровно в восемнадцать тридцать, так же, как и вчера...

– Вчера случайно было, – думая о своем, нехотя отозвался Георгий. – А сегодня не совсем... Может, у ментов пересмена в это время?

– Может быть, – поспешил согласиться Дема. – Но факт есть факт. Завтра будем ловить волну.

К Карцеву подошел смотрящий. Сниходительная улыбка, безмятежный взгляд. Он тоже только что разговаривал по телефону. Судя по его виду, посланные им люди получили причитающиеся деньги.

– Все в порядке? – с окрепшей надеждой спросил Георгий.

– Что – все в порядке?

– Ну, деньги взяли?

– Скажи, Гоша, ты своей жене доверяешь? – меняя милость на гнев, спросил смотрящий.

– Доверяю, – сглотнув слюну, выдавил Карцев. – А что?

– Я не знаю, кого хотела кинуть твоя жена – меня, тебя или нас, вместе взятых?

– Она... Она не кидала...

– Тогда почему она сказала, что деньги забрали другие люди?

– То есть... Ты хочешь сказать... Твои люди не получили деньги?

– Не получили. Или твоя жена кинуть меня хотела. Или ты. Или ты вместе с ней.

– Федор, ну ты чего! – шалея от страха перед жестокой расправой, воскликнул Георгий. – Да чтобы я! Были деньги!.. Твои люди когда приходили, до или после трех?

– Какая разница?

– Ну ты же ставил срок до трех часов дня.

– Если до трех, значит, после трех приходили. Чтобы наверняка... А вместо верняка, флюс на всю морду!.. Короче, я не знаю, кто из вас меня кинуть хочет, но при любом раскладе, ты долг не вернул.

– Но были же деньги! – в панике крикнул Карцев.

– Не было! – безапелляционно отрезал Скачок.

Георгий понял, что попал в западню. Или Федор жестоко развел его в очередной раз, или кто-то другой обманул его, но так или иначе долг не выплачен и деньги придется собирать вновь. Иначе не выжить...

– Будут деньги! Дня через три! Подождешь?

Надо будет созвониться с Максом, объяснить ему ситуацию, он поможет. У него серьезный бизнес в Москве, девятьсот тысяч для него пустяк. Макс еще раз одолжит ему деньги, а Катя со временем рассчитается с ним из доходов, которые приносит мебельный бизнес.

– Три дня? – задумался Скачок.

– Всего три дня... Ты дашь мне свои паспортные данные, жена откроет счет в банке на твое имя, переведет на него деньги. Так будет надежней...

– Надежней всего отдать деньги моим людям.

– Да ты пойми! Катя отдала деньги. Девятьсот тысяч. Но не тем людям!..

– Это не мои проблемы... Хорошо, дам я тебе паспортные данные. Пусть твоя жена откроет банковский счет. И чтобы через три дня деньги были там.

– Может, лучше через четыре? – унижаясь, спросил Карцев. – Я ей только завтра позвонить смогу. И то, если глушитель выключат...

– А выключат? – пронзительно посмотрел на него Скачок.

– Не знаю.

– Вот и я не знаю... Маляву жене чиркнешь. И штуку денег с тебя, за доставку. Завтра утром малява будет у нее...

Зэковская почта в тюрьме работала исправно. От решетки одной камеры к другой тянулись нити, по которым «гоняли коней» – то есть перетягивали от одного адресата к другому записки, даже мелкие передачки для особо важных в арестантской иерархии персон. В прежние времена можно было просто перекрикиваться между камерами, но сейчас во дворе тюрьмы почти что круглосуточно работала радиоточка, создавая когда приятный для слуха, когда раздражающий шум. Но еще осталась возможность переговариваться через перегородки между камерами – посредством «тромбона», обыкновенной кружки, которая одной стороной прикладывалась к уху, а другой к стене. Самым курьезным и каверзным способом связи было общение через унитаз. Вроде бы все просто – выкачиваешь воду из фаянсовых ваз соседних камер, которые выходят в одну трубу. Дальше через образовавшиеся пустоты передаются записки и мелкие посылки. Но не очень это приятное дело – осушать унитазы, да и руку совать в дырку – брр. Далеко не всякий уважающий себя арестант решится на это...