Убить Беллу

Фокин озадаченно потер переносицу. Изволил молвить:

– Вообще-то этот жук мне сразу не понравился. И опричники у него какие-то скользкие. Кого ты из них яичницей угостила?

– Да обоим бы навешать не мешало... Кстати, Бакатин там что-то про свою физическую несостоятельность говорил.

– Ага, про нестоятельность. Не стоит у него, что ли?

– Тогда кто Катю изнасиловал? Что, если Елагин? А его опричники ее держали...

– Э-э, далековато мы в дебри зашли. Вертай обратно. А то Елагин в самом деле крайним окажется... А ведь кровь-то мы не у него нашли. У Бакатина бадейка стояла. И вампирский стиль жизни...

– У него стиль жизни несчастного больного человека. А Елагин мог на этом сыграть... Он, кстати, знает, что такое порфирия. И про соседа знает, что он порфирик...

– А у порфирика красивая жена. И уходить она от него не собирается. А Елагина жаба душит. Такая красивая женщина, и принадлежит не ему, а какому-то калеке. Вот он взъелся... Знаешь, не видел бы я Бакатина и его жену, ты бы в жизнь не пробила меня своими аргументами. Но я-то знаю, какая красавица эта Белла. И в чем-то Елагина понимаю...

– Мужская солидарность?

– Нет, просто вошел в образ, так сказать.

– А сам ты бы Бакатина смог подставить?

– Был бы моральным уродом, мог бы. И туману бы нагнал, и стрелки бы на него перевел. Ну а попасть в гараж к Бакатиным плевое дело. Там же в самом деле никакой охраны. И замок хлипкий. Надо, кстати, глянуть, нет ли там внешних повреждений... Э-э, тормозить надо. А то договоримся, на Бакатина нимб святого мученика навесим... Лично я его со счетов не сбрасываю. И давай поближе к дому выдвигаться. А то еще прозеваем ненароком...

Лариса не очень верила в невиновность Бакатина. И не вычеркивала его из списка подозреваемых. Бдительности не теряла. Если Бакатин попытается скрыться, она примет все меры к его задержанию...

В милиции Лариса служила не очень давно. И к долгим томлениям в засадах не привыкла. Но дискомфорта особого она не ощущала. Лучше коротать ночь в машине на удобном сиденье, чем порхать «подсадной уткой» по ночным улицам в поисках маньяков. Еще бы корову огромную-преогромную. Чтобы она Фокина языком слизала. Надоел.

Машина стояла в темном месте недалеко от «вампирского замка». Поздно, первый час ночи. А у Фокина ни в одном глазу. Сначала пытался к ней приставать. С высоты заходил, кругами, но Лариса гасила его атаку еще на дальних подступах. Словесным огнем. А могла и больно сделать. Фокин это понимал, поэтому перешел на вампиров:

– Знаешь, кто у вампиров больше всего ценился? Брежнев. Для них это был особо ценный экземпляр. Пять звездочек...

– У меня на груди ни одной звездочки, – лениво отозвалась Лариса. – Мне бояться нечего.

Ей хотелось спать. Но разве с Фокиным заснешь?

– Зато какая грудь!

– Даже не мечтай...

– А вот мечту отнимать не надо! Это слишком жестоко... Слушай, а какая у Беллы мечта? У муженька-то не стоит. Скажи, о чем она мечтает?

– А ты пойди у нее спроси, – огрызнулась Лариса. – Только меня оставь в покое...

– Не оставлю... Между прочим, я знаю одного мужика, у которого друган вампиром был. И думаешь, как он об этом узнал? По пьяной лавочке кол ему осиновый в сердце вогнал. Умер мужик. Значит, вампиром был...

– Слушай, а может, ты тоже вампир? Не знаешь, тут нигде осина поблизости не растет?

– Ну если Даниил не вырубил, то где-нибудь и растет... Э-э, что это там такое?

По улице, стремительно приближаясь к дому Даниила Бакатина, живым потоком текла людская толпа. Полусонным сознанием она воспринималась как мираж. Если бы Фокин не обратил на нее внимание, Лариса бы решила, что у нее начались галлюцинации.

– Ни фига себе, сказал я себе... – ошарашенно протянул Стас. – Ты что-нибудь понимаешь?

Люди шли молча. Никаких криков, никакого шума. Тишина гробовая. Ночное восприятие принимало их за выходцев из какого-то потустороннего мира. Казалось, что это были привидения, стекающиеся на полночный шабаш к дому вампира.

Но все оказалось куда банальней. Это были самые обыкновенные люди. Деревенские жители. Чисто классический вариант национального бунта – вилы, топоры, колья. И шум-гвалт поднялся – когда толпа остановилась возле бакатинского дома.

– Фокин, ты можешь мне не верить, но это охота на ведьм! – ошеломленно протянула Лариса.

– Да они же убьют Бакатина! – выскакивая из машины, крикнул Стас.

Лариса устремилась за ним.

Фокин на ходу выхватил пистолет, дослал патрон в патронник. Приблизился к толпе и выстрелил в воздух.

– Всем стоять! Милиция! – заорал он.

Толпа замерла. Лариса уже решила, что люди сейчас бросятся врассыпную, но не тут-то было. Они медленно развернулись и так же медленно и неотвратимо двинулись на них.

В толпе Лариса увидела Федотыча. Он смотрел на нее стеклянными глазами и совершенно не узнавал. Он пер на нее, как бык на красное полотно, никакого чувства в глазах, одна лишь тупая агрессия. Стадный инстинкт. Групповой психоз. Массовая истерия. Как ни называй это явление, в сторону толпа все равно не отвернет. Одурманенные люди неумолимо надвигались на Ларису и ее напарника. Вампиры и мистика – опиум для народа. Можно сказать, что эту истину она прочувствовала своей шкурой.

Фокин снова выстрелил в воздух. Никакой реакции. Разве что люди плотнее сомкнули ряды и ощетинились вилами и кольями. Пришлось пятиться назад в надежде на то, что в очумевших крестьянах проснется здравый смысл. Еще была надежда на собственные ноги. Лариса могла сойтись в жестоком бою с двумя-тремя накачанными мордоворотами. А перед толпой полоумных сельчан она чувствовала себя полностью беззащитной. О пистолете она не думала. А вот стрекача задать подмывало.

Толпа напирала. И Фокин уже схватил ее за руку, чтобы тащить за собой. Но людей остановил громкий пронзительный крик. Как по волшебству, их глаза озарились светом разума. Федотыч наконец узнал Ларису. Ошалело почесал затылок и вместе со всеми повернул в сторону, откуда раздался крик.

Про Ларису и Фокина все начисто забыли. И они смогли продраться сквозь толпу к месту, где на земле лежал Даниил Бакатин. Из груди у него торчал осиновый кол. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. А вот и сам Юрий. Юрий Николаевич Граков. Он стоял над трупом с трясущимися руками, которые только что вонзили в человека остро заточенный кол. Казалось, он не понимал, что произошло. В широко распахнутых глазах стоял тупой вопрос: «Что это было?»

– М-да! – покачал головой Фокин.

Он был ошеломлен происходящим. Но это не помешало ему исполнить свой служебный долг. Ему следовало опасаться толпы. В любой момент она снова могла взбунтоваться. Но все же он снял с пояса наручники, с ними подошел к Гракову. Тот уже понял, что случилось непоправимое. И нужно отдать ему должное, в истерике биться не стал. Даже сам протянул руки, на которых тут же замкнулись стальные браслеты.

Но это еще было не все. Раздался истошный женский вой, и тут же на шее Гракова замкнулось кольцо из женских рук.

– Мра-азь! – билась в припадке Белла.

Это она пыталась задушить убийцу своего мужа. Но сильные мужские руки оторвали ее от Гракова. И швырнули на землю.

– Ведьма! – заорал кто-то.

– Бе-ей! – прокатилось по толпе.

Ситуация снова выходила из-под контроля. Кто-то уже занес над Беллой топор. Это было слишком. Лариса могла застрелить недоумка. Возможно, тем самым отрезвит толпу.

Но Белла каким-то чудом ушла с линии удара. Пока идиот с топором возьмет поправку, Лариса успеет его достать в рукопашной. Стремительный прыжок, нога летит с силой пушечного ядра. Удар. Мужик вместе с топором проваливается в толпу.

Лариса еще не опустилась на землю, но кто-то уже пытается пнуть ее ногой. Но не успевает, потому что ее рука оказывается быстрей. И силы в ней не меньше, чем в мерседесовском поршне в момент сжатия. И скорость примерно та же. Мужик еще не успел вырубиться, а на Ларису снова кто-то набрасывается...

Все действо не заняло более пяти секунд. Лариса стояла в эпицентре взрыва, а вокруг тела, тела. К счастью, не мертвые. Уцелевшие мужики протрезвели. И потрясенно смотрели на нее, как на какое-то фантастическое существо с планеты чебурашек-ниндзя.