Это месть, детка!

– Восемь часов – это рань? Народ уже давно в поле.

Артем огляделся. Только сейчас он заметил, что машин на дороге подозрительно мало.

– Воскресенье сегодня.

– Да мне все равно, воскресенье сегодня или понедельник, – вполне миролюбиво, даже с улыбкой сказал Артем.

– Не работаем?

– Скажем так, нахожусь в творческом отпуске.

– Употребляем?

– Может, кто-то и употребляет. А у меня в отпуске – сухой закон.

– Употребляем, – безапелляционно сказал старлей.

Артем сконфуженно улыбнулся, глядя на него. Резинку жуй, мускатный орех грызи, а запах перегара не перебить. Сейчас его пригласят в патрульную машину, там предложат дыхнуть в трубочку, после чего отправят сдавать кровь на анализ. Знакомая процедура. Для всех будет лучше существенно упростить процесс.

– Выходим из машины!

Артем кивнул, соглашаясь принять требование, достал из кармана ворох пятитысячных купюр, сбил их в стопку и положил на сиденье справа от себя.

– Командир! – Он взглядом пригласил старлея обойти машину, открыть дверь и взять деньги.

Так для него будет безопасней.

Инспектор кивнул, принимая приглашение.

Он поднял банкноты с сиденья, но документы возвращать не торопился и осведомился:

– Это вы мне сейчас взятку всучили?

– Какая взятка? Вы же мне в долг давали, не помните? Вот, возвращаю.

– Это взятка. – Старлей заглянул в права. – Вы задержаны, гражданин Матвеев!

Вдруг откуда-то появились люди в форме. Артем и опомниться не успел, как оказался в полицейской машине. Наручники на него надевать не стали.

Снайперская винтовка – инструмент, за который лучше не браться, если нет мастерства и таланта. Сыграть фальшиво на скрипке не страшно. Посмеются люди, и вся беда. А если выстрел закончится промахом, то в ответ прилетит пуля. Еще есть начальство, которое может взыскать за срыв заказа. В киллерском деле наказание одно – смерть.

Арик стрелял виртуозно, с быстрым прицелом, с больших расстояний. Для особых дистанций у него имелась крупнокалиберная дальнобойная винтовка, которую парень освоил от и до. Он нисколько не сомневался в том, что сможет исполнить жертву. Но, увы, заказчику нужен был другой выстрел. Из пистолета. В упор. И в голову.

– Жертва должна глянуть в глаза смерти, испытать страх перед ней и болью. Пуля в голову – это не особо приятно.

– И опасно. Для нас, – глядя на своего шефа, сказал Арик и покачал головой. – Цель хорошо прикрыта, для выстрела в упор к ней не подобраться.

– Ну, почему же, варианты есть. Мы выбрали лучший. – Шеф поставил на стол кейс, вынул оттуда большой лист бумаги, развернул его и принялся водить пальцем по схеме.

Мужчина он рослый, широкоплечий, и палец у него толщиной с сардельку.

– Вот здесь зайдешь через служебный вход. Тут свернешь в туалет, ствол будет уже там.

– Служебный вход охраняется, – заметил Арик.

– Пропуск у тебя будет. Все учтено, просчитано.

Арик кивнул. Фирма у них серьезная. Если шеф сказал, что все детали проработаны, значит, так оно и есть. Главное, самому не облажаться. Выстрел должен быть точным. А почему именно в голову и в упор, это Арика волновать не должно. Желание заказчика – закон.

Дежурный майор почтительно глянул на отца, повернул журнал, пальцем ткнул в графу, протянул авторучку и сказал:

– Здесь распишитесь, пожалуйста!

– А это обязательно? – Отец подозрительно глянул на авторучку, покосился на своего телохранителя, раздумывая, не переложить ли на него эту формальность.

– Так положено. – Майор пожал плечами.

Отец кивнул, нехотя соглашаясь, расписался в журнале и тут же передал авторучку Артему.

– Зачем?

– Надо.

Артем взял авторучку, покрутил ее в пальцах.

– Нет, ему не обязательно, – проговорил сотрудник полиции, мотнул головой, потянулся к Артему, забрал у него авторучку.

Отец снисходительно глянул на майора. Он считал себя выше всей этой мышиной возни. Действительно, зачем нужна какая-то роспись в дежурном журнале, если слово за него замолвил целый генерал-полковник?

Папаша позвонил своему знакомому, тот принял меры, и вот Артем уже на свободе. Правда, в обезьяннике он провел почти целый день. А ведь можно было бы и побыстрей проблему решить.

Отец и сын вышли из здания ОВД, телохранители обступили их со всех сторон. Машина стояла перед входом, далеко идти не пришлось. Двор охраняемый, посторонним въезд запрещен, но Матвееву Михаилу Антоновичу можно если не все, то многое.

– Долго же тебя не было, – буркнул Артем, усаживаясь в машину.

Отец сел, огладил брюки, достал из ящика пакетик, надорвал его, вытащил влажную дезинфицирующую салфетку и предложил Артему. Отказываться он не стал. В камере было грязно, умывальник отсутствовал. Время от времени арестанта выводили в сортир, но там не было мыла. И вообще, жестяная тоска там, в полиции.

– А если бы меня на свете не было? – Отец сунул пустой пакетик в карман, достал другой, для себя. – Ни связей, ни денег, ничего. Как ты выкручивался бы?

– Реальный срок за дачу взятки не дадут…

– За дачу взятки он предусмотрен. Ты попал под показательную раздачу. Тебя наказали бы по полной программе.

– Ничего, выкрутился бы.

– Опять пьянствовал. – Отец не спрашивал, он утверждал.

– Да я с Васькой.