Удавка для опера

Он подобрал с пола пистолет, сунул его под подушку. Собрал все свои вещи в кейс. И лег. Закрыл глаза.

– Даже не спрошу, как вас зовут! – отомстил он соседке.

И повернулся спиной к стене.

– А я вам и так скажу. Меня Вероника зовут...

Рома промолчал. Пусть это будет новая порция мести.

Настроение хуже некуда. Соседка испортила. А потом, осадок в душе от встречи с сержантом. И пистолет.

Плохо. Очень плохо. И от начальства влететь может. А еще в его случае «макар» – плохая примета. Пистолет – это война. А он отдыхать едет домой. Не воевать.

Впрочем, какая в Семиречье война? Разве что с комарьем...

* * *

– Вероника, а чего вы на верхней полке? – спросил Рома. – Вы женщина, вам нижняя полагается... Давайте поменяемся?

Как ни обидно, соседка почти не реагировала на него. Вымпел у ее изголовья по-прежнему маячил перед его мысленным взором. Уж очень хотелось овладеть этим неприступным бастионом.

– А Вероника не женщина, – заявил худощавый Иннокентий.

Обычный серый тип – человек из толпы. И в Мише ничего примечательного. Банальная посредственность, не более того.

Иннокентий и Миша – не просто соседи по купе. Они спутники Вероники. Все трое – одна группа. Только Рому это как-то не волновало. Отношения между ними и Вероникой дружеские и деловые. Никаких амуров и в помине.

Да и какие амуры могут быть? Вероника – это чудо природы. А Иннокентий и Миша – дремучая серость.

А один из них еще и законченный придурок. Вероника не женщина... Совсем сдурел дядя...

– А кто говорит, что она женщина? Вероника – девушка...

Ей уже за двадцать. Москвичка. Трудно поверить, что она девственна. Рома и не верил.

– И не девушка, – усмехнулся Иннокентий. – Она альпинистка.

– И между прочим, мастер спорта, – гордо добавил Миша.

– Ну и что?

Рома чувствовал себя врачом в палате для душевнобольных.

– Альпинисты – существа бесполые, – сухо заметил Иннокентий.

– Бесполые?

Да, Рома прав. Этим друзьям можно ставить диагноз.

– Знаете, у меня есть один знакомый психиатр, – сказал он. – Занимайте очередь...

Иннокентий и Миша неприязненно посмотрели на него. Но промолчали.

– Они не сумасшедшие, – в голосе Вероники звучало недовольство. – Они кровельщики-монтажники. И я, кстати, тоже...

– Кровельщики... Монтажники....

– Иннокентий и Миша мастера, я за прораба. Устраивает?

– А мне-то что?.. Едете куда?

– В Семиречье...

– Да ну?..

Семиречье городок небольшой, тысяч на десять душ. До областного центра две сотни километров. Трудно было поверить, что она не просто знает про Семиречье, но и держит туда путь.

– Вот тебе и ну... Ты о Гаврииловской часовне слышал?

– Конечно...

О Гаврииловской часовне ходили легенды. Ее в прошлом веке воздвигли местные казаки. Далеко в лес вынесли, верст за полста от города. В давние времена ходили упорные слухи, будто в тех местах злые духи бесчинствуют. Люди гибли почем зря. И непонятно было, кто их убивал: то ли гигантские волки, то ли оборотни. И самое странное, когда построили часовню, нечистая сила будто сгинула. Или просто волки-людоеды перекочевали в другие края.

Только после революции с часовни сняли колокол, сорвали позолоченный купол – в общем, испоганили святое место. С тех пор стоит часовня неприкаянная, пустая, молчаливая. Памятник или жертва коммунистического сатанизма.

– Мы в Москве церкви, монастыри ремонтируем, – говорила Вероника. – Купола золотом кроем, кресты устанавливаем, колокола вешаем. И все без башенных кранов и вертолетов. Только альпинистское снаряжение. А сейчас вот в Семиречье едем. Заказ оттуда поступил. Гаврииловской часовней займемся...

– Значит, я могу прийти и посмотреть, как вы там работаете?..

– А вот этого я тебе делать не советую.

– Почему?

– Да молоточек может случайно с купола упасть...

– Случайно?

– Случайно...

– Язва!

– Приятно познакомиться...

Вероника сладко зевнула и повернулась на бок. Закрыла глаза. Разговор окончен. И ее спутники тоже заняли места на своих полках.

– А я все равно приду, – сказал Рома.

Только его никто не слушал. И Вероника, и ее спутники уже спали. Засыпали они в момент. Не нервы у людей, а стальные канаты.