Черная полоса

Глава 5

Родители погибли, скользкий Глеб залез в постель, тетя Роза села на уши – спасу нет. Тоска душит, апатия убивает краски, мир тонет в черно-белых тонах. Один только Матвей остается в цвете, причем в красном. Может, он и не проливал кровь ее родителей, бандитом отродясь не был, но Антона знал. Да и других бандитов тоже.

Но Матвей живой, когда вокруг все мертвое. Он как глоток свежего воздуха. Василиса хотела вдохнуть его полной грудью.

– Давай ни о чем не думать! – сказала она, сначала захлопнула дверь, затем зажмурилась, прильнула к Матвею и чуть приоткрыла рот.

Квартира на Воздвиженке небольшая, прихожая тесная, но именно это ей сейчас и было нужно. В тесноте легче дотянуться до Матвея. Он очень большой и сильный, в нем столько высоты и раздолья.

Парень понял все правильно, поймал ее губы, и от прилива чувств голова у девушки пошла кругом. Ураган страсти не подхватил ее, она сама почувствовала себя маленьким смерчем. Василису закрутило, мягко, но с силой оторвало от земли, понесло к облакам. Небо окрасилось в радужные тона, заиграла красками и земля под ногами. Она могла свалиться с высоты, разбиться, но чувство страха не успело оформиться, переросло в полный восторг. Если Василиса разобьется, то вместе с Матвеем.

Он действительно мог навести смерть на ее родителей. Василиса не исключала этого. Но ведь она обещала себе ни о чем не думать, голову отключила задолго до того, как попала в свою квартиру.

Матвей и сам разошелся как ураган, подхватил Василису, отнес на кровать или, может, просто уложил на пол. Она не хотела понимать, где находится, чем все для нее может закончиться, умерла для этой жизни, чтобы воскреснуть в новой.

В новую жизнь люди входят без одежды. Матвей, должно быть, это понимал. Он снял с нее все, и она ему в этом помогла. Если Глеб видел ее без ничего, то почему она должна была теперь прятаться от Матвея?

Василиса чувствовала себя воздушным шаром. Горячий воздух поднял ее высоко-высоко. Кто-то должен был остановить этот полет. Только Матвей и мог это сделать.

Она крепко прижалась к нему, требуя немедленного вмешательства. Он пошел ей навстречу, Василиса почувствовала себя в его крепких руках. Матвей продолжал подавать горячий воздух в ее шар. Чувство полета усилилось, но страха не было. Она не боялась лопнуть на высоте седьмого неба и даже взвыла от восторга, когда это наконец-то произошло.

Потом Василиса долго просыпалась, чувствовала себя пьяной от счастья. Это ведь Матвей взял ее тогда, ночью, когда она перебрала виски. Он залез к ней под одеяло, Василиса его чувствовала. Сейчас этот парень здесь, с ней.

Василиса осторожно открыла глаза и улыбнулась, увидев Матвея. Они лежали на кровати в родительской спальне. Через окно в комнату вливался яркий свет новой жизни. Родительская постель больше не будет пустовать, жизнь продолжается.

– Думать можно? – с улыбкой спросил он.

Она лежала, заботливо укрытая простыней. Он – голый по грудь. Сильная шея, широкие плечи, отчетливо проступающие грудные мышцы. Это не чахлый Глеб, а настоящий мужчина. Теперь Василиса знала, как это здорово – чувствовать его в себе и быть настоящей женщиной.

– Что это? – Она провела пальцем по его плечу, на котором красовалась татуировка – летучая мышь под парашютом на фоне земного шара.

– Это армейская. Уголовных у меня нет, даже не ищи.

– Верю, – сказала Василиса и вяло пожала плечами.

Ей было уже все равно, бандит Матвей или нет. Если да, то и она сама такая же, тоже виновна в гибели своих родителей.

Она преступила запретную черту, и нет ей прощения. Но рядом с ней Матвей, с ним даже умереть не страшно.

Он резко оторвал спину от подушки, порывисто подался к ней, за плечи взял мягко, а в глаза посмотрел жестко.

– Ты должна мне верить!

– Я верю. – Она снова поймала себя на мысли о том, что ей все равно.

– Или мы разойдемся, как в море корабли!

Вряд ли это была угроза, но Василису проняло чуть ли не до пят. Она вскочила, обвила руками его могучую шею, как будто за бакен в бушующем море схватилась.

– Не надо!

– Я не виноват в смерти твоих родителей! – отчеканил он.

– Я тебе верю! – Василиса готова была поклясться в этом.

Матвей стал для нее целым миром. Остаться без него все равно что умереть.

Он успокоился, отпустил ее, поднялся. Матвей ничуть не стеснялся стоять перед ней голым, простыней обматывался не спеша.

– Теперь я должен знать, кто это сделал, – сказал он, смахнув со спинки стула свою рубашку.

– Теперь?

– Теперь мы вместе. Навсегда. – Он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку.

– Навсегда?

– А куда ты от меня денешься? – Он улыбнулся, но в его глазах совершенно не было иронии.

Матвей говорил совершенно серьезно, как человек, который не хотел терять ценную находку. На Василису он смотрел как на свою собственность.

– Я не собираюсь… – От восторга у нее сжалось горло, и она тихонько икнула.

Василиса помнила, как Матвей брал ее в заложницы. Тогда это девушку не испугало, скорее обрадовало. Расстроилась она, когда он отпустил ее. Да, Василиса хотела быть его собственностью.

Матвей достал из пачки сигарету, но глянул на Василису и вернул ее на место.

Он мог уйти, например, на кухню, а она жутко не хотела терять его, пусть даже на недолгое время.

– Кури здесь!

– Думаешь?

Матвей засомневался, но Василиса вскочила, схватила его за руку и затащила в кровать. В какой-то миг она почувствовала себя маленькой девочкой, задыхающейся от детского восторга. Нет, Матвей не мог и не должен был заменить ей отца, но с ним Василиса не ощущала себя круглой сиротой.

Он вернулся на место, сигареты положил на тумбочку.

Эту квартиру отец купил уже после того, как разбогател, отремонтировал, обставил хорошей мебелью. Кровать здесь массивная, основательная, самое место для такого матерого льва, каким выглядел Матвей.

Василиса с замиранием сердца смотрела на него. Да, повела она себя с ним нелепо. Нельзя было тащить его сюда и тем более отдаваться ему сломя голову, но разве можно об этом жалеть?

– Я не знаю, где прячется Антоха. – Матвей, казалось, обращался к самому себе. – Он приходил ко мне, сказал, что у меня могут возникнуть проблемы. Хотел, чтобы я его спрятал. – Он снова взял пачку сигарет, в раздумье щелкнул по ней пальцами, вернул на тумбочку, вытянул руку в сторону и взглядом поманил Василису к себе.

Она с восторгом юркнула к нему под мышку, чувствуя себя счастливой дурой.

– А как я мог спрятать человека, который должен был убить мою любимую девушку? – с улыбкой спросил он.

– Любимую? – Она заерзала, устраиваясь поудобней в его объятиях.

– Ты даже не сомневайся в этом.

– Я слышала, у тебя алиби, – сказала Василиса и нахмурилась, вспомнив, о чем говорил следователь. – С кем ты провел ночь?

– С алиби. – Голос у Матвея загустел.

– Как ее зовут?

– Так и называй. Можно без отчества.

– Ты с ней спишь?

– Теперь ты моя личная жизнь.

– И твое алиби! Я скажу, что не видела тебя. Всех видела, а тебя нет.

– Мне все равно, что ты будешь говорить. Лишь бы говорила, – в раздумье произнес Матвей. – Лишь бы эти уроды не закончили то, что начали.

– О чем это ты? – забеспокоилась Василиса.

– О ком.

– О ком?

– Сначала я должен все узнать.

– Что узнать?

Матвей не ответил, стремительно поднялся, смахнул с тумбочки сигареты и решительно направился на кухню.

Василиса вскочила с постели и, чувствуя себя маленькой собачкой, побежала за ним.

Матвей с силой распахнул дверь, стремительно переступил порог. Пьяная Любка едва отреагировала на его шумное появление.

В его жизнь ворвалось светлое волшебство. Он собирался удержать его в руках. Для этого ему требовалось разворошить черную магию здесь, в доме у Любки, которая сейчас казалась ведьмой в объятиях черта.

Она лежала на диване в грязном халате, голова ее покоилась на коленях у Мусола. В одной руке у него жгут, в другой шприц, с помощью которого он вколол себе отнюдь не колдовское зелье.

Мусол еще только входил в кайф, да и Любка пока только на взлете. С ними сейчас можно было говорить. Тут главное – не церемониться.

Мусол давно уже скурвился, опустился на самое дно, братва ему не доверяла, и только Чистик поручал иной раз мелкие дела. Как это ни странно, но если верить Антохе, то выходило, что Мусол ни разу его не подвел. И наркоту, если надо, перевезет, и проститутку сигаретой прижжет, чтобы на панель вернулась.

Матвей схватил его за грудки, с силой тряхнул и зло выдохнул прямо в лицо:

– Зачем вы меня ментам сдали?

Мусол въехал не сразу, но основательно.

– Так это, тебе же говорили…

– Кто говорил?

– Так Антоха к тебе поехал. А ты его выгнал, да?

– А ты знаешь?

– Знаю…

– Ты был там?

– Да не был он нигде. – Любка уже не лежала, а сидела и тупо смотрела в скучную пустоту перед глазами. – Антоха был, рассказывал. Потом Чистик подъехал.

– Меня с собой не взяли, – сказал Мусол и качнул головой.

В его словах не было ни обиды, ни одобрения, одна лишь констатация факта, такая же голая, как иголка опустевшего шприца.

– Куда они уехали?

– Т-с-с! – прошипела Любка. – Если бы я знала, то уже сказала бы.

– Кому?

– Да подъезжали тут! Ого!.. – Она раскинула руки, показывая, каких габаритов были ее гости.

– Менты?

– Ментам я не сказала бы. А эти душу наизнанку вывернули. Через матку, – заявила она.

– Страшно было, – сказал Мусол.

– Кому страшно было? – спросила Любка, глянула на него и презрительно скривилась. – Спрятался, как петух последний.

– Кто петух? – вскинулся Мусол.

Он повернул голову к Любке, но Матвей ударил его ладонью по щеке. Только так можно было привлечь к себе внимание этого типа.

– В глаза смотри!

Мусол кивнул, поморгал и вытаращил на него глаза.

– Где Чистик?

– Не знаю я.

– А где может быть?

– Я ему сказал про одного торчка. У него на даче собирались залечь.

– Что за торчок? – вскинулась Любка.

Но Мусол ей не ответил. Он вдруг отключился, взгляд его остекленел, как у покойника.

Матвей провел перед ним ладонью и проследил за его реакцией. Зрачки, и без того маленькие, стали еще у́же. Значит, жив Мусол, а если сдохнет, то не сегодня. Он еще успеет рассказать про наркомана, у которого, возможно, прячется Чистик со своей кодлой.

Тетя Роза хихикала, как шлюшка, выдающая себя за девственницу. Дверь в спальню была приоткрыта, и Василиса слышала, как поскрипывает кровать. Судя по звукам, сказка уже сказывалась, дело шло своим чередом.

Пусть, лишь бы только ее не слышали. Сейчас она тихонечко соберет свои вещи, сядет в машину и уедет. Глеб может и дальше забавляться с молодой разведенкой. Василиса будет спать с Матвеем. Она никогда не думала, что счастье может быть таким сумасшедшим. Глебу с тетей Розой этого никогда не познать.

Но тихо пройти ей не удалось. Девушка еще только поднималась по лестнице, когда дверь открылась.

– Василиса? – недовольно спросил Семен Александрович.

Она усмехнулась, медленно поворачиваясь на голос. Вот, значит, кто развлекается с тетушкой. Но ведь ей совсем не жалко.

– Ты где была? – спросил Рубахов.

– Была, – сказала она.

– На Воздвиженке?

Василиса кивнула. Семен Александрович мог знать, где она ночевала, потому как между ним и сыном установлена тесная связь, а Глеб вчера вечером приезжал на Воздвиженку, звонил в дверь. Василиса не откликнулась, хотя у нее и была мысль впустить его в дом и показать на Матвея, который обрел законное место в ее постели. Возможно, Глеб пожаловался отцу, тот приехал сюда, а здесь тетя Роза цветет и пахнет. Все мужики кобели. Неужели с этим можно смириться?

– А Глебу почему не открыла?

– Не знаю. Может, в магазине была. – Василиса вяло пожала плечами.

Она не лгала, просто не видела смысла объясняться с человеком, который может быть повинен в гибели ее родителей. Матвей куда-то уехал, хотел узнать все точно. Не исключено, что уже сегодня откроется правда.

– А ты наверх? – Не дожидаясь ответа, Семен Александрович шагнул к лестнице.

Они вместе поднялись на второй этаж.

Он увлек ее в отцовский кабинет, там немного подумал, потом опустился в его кресло и спросил:

– Ты заметила, что я занял место твоего отца?

– Заметила, – тихо отозвалась Василиса.

– Кости больше нет, но он был и остается моим другом. Теперь я за тебя в ответе.

– Хорошо. – Ее голос прозвучал так же тускло.

– Я предлагаю тебе узаконить наши отношения, – проговорил Рубахов и пристально посмотрел на нее. – Ты выходишь замуж за Глеба, и я, можно сказать, официально становлюсь твоим отцом.

Василиса кивнула. Да, это был бы идеальный вариант. Если бы она любила Глеба, а не Матвея.

– Да?

– Нет. – Она отрицательно качнула головой. – Я люблю другого.

– Кого?

– Я провела с ним сегодня ночь.

Рубахов гневно нахмурил брови, требуя ответа.

– Я просто хотела поговорить с Матвеем, а он… В общем, я потеряла голову, – сказала она и вздохнула.

– Матвей?.. Вересов?.. Бандит, который убил твоих родителей?

– Он не бандит. Не убивал.

– Потеряла голову, говоришь? – Семен Александрович взял авторучку и ее кончиком постучал по стулу, подзывая к себе умные мысли.

– Да, потеряла.

– Голову нужно ставить на место. Иначе вся, целиком пропадешь. Давай договоримся так. Я забываю, что у тебя там с кем-то было, и ты выходишь замуж за Глеба.

Василиса опять качнула головой. Она уже приняла решение, и назад пути нет.

– Я понимаю, что ситуация щекотливая, – гнул свое Рубахов. – В обычной обстановке я озвучиваю свое предложение только один раз, а здесь еще раз спрашиваю: ты выйдешь замуж за Глеба? Не торопись с ответом, подумай хорошенько.

Василиса думала недолго.

– Я не выйду замуж за Глеба!

– Что ж, выбор сделан. – Рубахов решительно поднялся из-за стола. – Твой ответ принят. – Не глядя на Василису, он подошел к двери, открыл ее, переступил порог, но вдруг повернул назад, резко захлопнул створку, сел за стол и тяжело посмотрел на девушку. – Я не хотел тебе об этом говорить, но ситуация действительно неприятная. Дело тут не только в твоем этом Вересове. – Рубахов говорил медленно, слова ронял тяжело. – Твой отец не собирался умирать и завещания не оставил. Но ты его дочь, по закону можешь унаследовать долю отца в нашем общем бизнесе.

– Я об этом пока не думаю.

– Думаешь. Как и я. Но дело в том, что мы с твоим отцом ввязались в один очень серьезный проект в равных долях. Чтобы сравнять их, он взял у меня взаймы очень крупную сумму денег. Есть расписка и поручители, все нотариально заверено. В общем, ты можешь унаследовать только долги своего отца. – Рубахов смотрел на Василису так, как будто приговаривал ее к повешению.

Она как будто уже качалась над землей с петлей на шее.

– Что это значит? – прерывающимся от волнения голосом спросила девушка.

Она уже потеряла родителей, для полного счастья ей осталось только провалиться в беспросветную нищету. Василиса хотела жить, а не выживать.

– В счет долга я могу забрать этот дом, машины и квартиру. Но раз уж так вышло, то пусть это все остается за тобой. Возражать не буду. Или все-таки замуж за Глеба? – резко спросил Рубахов.

Василиса задумалась. Матвей воспринимал ее как свою собственность, но предложения руки и сердца не сделал. Может, он и не женится на ней. А с Глебом все серьезно. Тем более что брак с ним – это решение всех ее проблем.

– Поздно думать! – заявил Рубахов и жестко, хищно усмехнулся. – Выбор сделан, слово сказано. Прощай! – Он решительно поднялся и вышел из кабинета, на этот раз даже не задержал шаг, переступая порог.

Глава 6

Дом дряхлый, пол гнилой, стекла местами выбиты, деревья на участке разрослись, трава в полный рост. Маскировка – лучше не придумаешь. Стволы есть у всех. Если вдруг что, будет чем отбиться.

Антоха потрогал рукоять «ТТ», торчащего из-за пояса.

– Это из-за тебя все! – Чистик резко развернулся к нему. – По твоей милости мы засветились! – От него пахнуло тухлым луком и перебродившим табаком.

Антон скривился так, как будто ему кто-то влепил пощечину.

– А чего из-за меня? Ты сам сказал: маски не нужны! – Парень набычился.

Рука его снова легла на рукоять пистолета. На этот раз пальцы плотно обжали ее.

Чистик уже всех достал своими истериками.

– А у тебя что, руки в веревки превратились? – Чистик бешено глянул на Утяка.

– Ну виноват, и что? Тебе от этого легче?

Утяку надоело быть мальчиком для битья, а пацан он здоровый, одной левой зашибить может.

– На мне два жмура, и мне легче? – заявил Чистик. – И менты меня ищут, и эти!..

– Кто эти? – перебил его Антоха. – С кем ты связался?

– Не знаю, кто конкретно, – пробубнил Чистик и быстро глянул в окно.

Вряд ли его интересовала обстановка вокруг дома. Ему просто нужно было куда-то отвести свой бесстыжий взгляд.

– Но это не воры. Зачем им наша канитель? – добавил он.

– А почему сразу ворам? Ты давай, не уходи от ответа!

– А то что?

– А то все! – Антоха готов был аплодировать себе стоя.

С такой лихостью он выхватил пистолет, передернул затвор и приставил ствол к голове Чистика.

Только вот особой радости в душе у него не было. Ситуация, как у негра под хвостом. И менты их гонят, и какие-то крутые деляги флажками обкладывают. Схронов надежных нет. Все они в любой момент запросто могут накрыться известно чем.

– Все, хватит! – Чистик замахал руками.

– Не все! – заорал на него Антоха. – Я тебе задал конкретный вопрос! Жду реальный ответ!

– Да они не говорили…

Антоха щелкнул уже взведенным курком, так, для пущего эффекта.

– Но я знаю…

– Ну!

– Улеева замочить надо было. Остальное все для тумана.

– Кому надо было?

– Я пробил на всякий случай. Это компаньон Улеева все замутил. Со мной его человек тер.

– Что за человек?

– Я не понял! Ты что, для ментов ответы собираешь? – вскинулся Чистик.

– Для каких ментов?

– А к Матвею ты чего заскакивал?

– Хотел, чтобы он знал!

Антоха действительно желал предупредить Матвея, но его больше интересовала возможность схорониться у него. Однако тот послал его к черту. Со зла. В принципе Матвея можно было понять. Хотя все равно обидно.

– А может, ты к ментам вместе с ним собрался? – спросил Чистик, вдруг дернулся и ударил его по руке.

Антоха инстинктивно нажал на спуск, но пистолет уже смотрел вниз. Оглушительно прозвучал выстрел, пуля ударила в пол. А пистолет оказался в руках у Чистика.

– Ну вот и все! – заявил тот и наставил на него ствол.

В этот момент за окном что-то звонко клацнуло.

Пуля попала Чистику в лоб, оставила там лишь маленькую дырочку. Зато затылок она вынесла основательно. На стену выплеснулся настоящий фонтан из мозговой требухи.

– Шухер! – заорал Утяк.

Его крик оборвала пуля. Он схватился за горло, а Слепень – за живот.

Стреляли через окна, со всех сторон. Приборы бесшумной стрельбы заглушали пальбу, но в ушах все равно грохотало.

Антоха рванул к лестнице, которая вела на чердак. Одна пуля тюкнула его в спину, но прошла вскользь между ребрами. Другая попала в ногу, но кость, похоже, не зацепила.

Страх за свою жизнь гнал его вперед похлеще всякой плетки. Подгнившая лестница скрипела под тяжестью тела, две ступеньки треснули, но все же он поднялся на чердак. Однако это не спасение, нужно было бежать дальше.

Антоха выпрыгнул в окно прямо на человека в черном, упал на него случайно, но удачно, приложил к земле, поднялся и побежал дальше. Ему даже некогда было вырывать у этого типа «Узи» с глушителем. Подтверждением тому послужила пуля, которая ударила его под левую руку. Она зашла глубоко в тело, там и застряла.

Антоха остановился, с трудом втянул в легкие воздух и снова побежал по траве, через какой-то забор. Он падал, поднимался, снова бежал. Силы оставляли его, сознание мутнело.

Антоха даже не понял, в бреду появился Матвей или в реальности.

Он навалился на него, обнял за плечи и сказал:

– Давай за мной!

И Матвей оказался настоящим, и его машина существовала реально.

Он затолкал Антоху на заднее сиденье, сел за руль и ударил по газам. Послышался стук, это пуля ударила в заднее стекло. Преследователи не могли догнать машину, им оставалось только стрелять.

– Аптечка там! – бросил через плечо Матвей.

Антоха пошарил рукой за сиденьем, нащупал футляр из кожзаменителя на молнии. Нужно было его открыть, достать бинт, перевязаться, но Антоха вдруг понял, что не сможет сделать этого. А Матвей занят, ему нужно выходить из-под огня, иначе обоим крышка.

– Кто там на вас наехал? – спросил Матвей.

– А кто Улеева заказал?

– Кто?

– А ты хорошо подумай.

Антоха закрыл глаза и мысленно перенесся на кольцевую автостраду. Сначала он отбивался от мордоворотов, потом они с Матвеем гнали их до самой машины.

Телохранители уехали, но Антоха почему-то продолжал видеть их. Он даже слышал голос корноухого братка, когда тот жаловался на свою судьбу коренастому мужику в дорогом черном костюме. Этот же мужик вызвал к себе какого-то чахлика. Тот встретился с Чистиком. Это невероятно, но Антоха видел, как они разговаривают в камышах, на берегу реки.

А ведь именно так все оно и было. Компаньон Улеева пробил, с кем имели дело его люди. Возможно, он хотел наказать Антоху и Матвея, но планы его изменились. Почему бы и в самом деле не натравить бандитов на своего компаньона, а затем не зачистить их? Неважно, засветятся они или нет, все равно убрать. Кажется, так оно и вышло.