Егор понурился и промолчал. Он уже давал командиру батальона слово не рисковать своей и чужими жизнями понапрасну, но ничего не мог с собой поделать.
– Я больше не могу доверить тебе не только группу, но и тебя самого! Ты хоть понимаешь, что это значит?
Егор молчал. Чему быть, того не миновать.
– В часть поедешь, а потом в отпуск, – сказал Акаткин и устало махнул рукой.
Егор с подозрением посмотрел на него. Что-то не то на уме у майора. В отпуск прямо сейчас, посреди лета, жаркого во всех отношениях? Похоже, Акаткин просто списывает его со счетов.
– Сколько ты уже воюешь? – выдержав паузу, спросил майор.
Егор глянул на него исподлобья. Двенадцать календарных лет, из них полтора года в Афгане, два – в Чечне, еще столько же – в условиях, приближенных к боевым. Через месяц набежит ровно двадцать льготных. Именно на это Акаткин и намекал.
– Мне всего тридцать лет.
– Мне тоже, – сказал Акаткин. – Но я уже майор. – В сорок, если повезет, стану генералом. А ты так и останешься прапорщиком. Даже если тебе очень-очень повезет.
– И что?
– Жизнь мимо проходит, вот что! У меня друг бизнесом занимается. Пока я в училище ума набирался, он джинсы шил, а сейчас нефтью торгует, миллионами ворочает.
– Мне нужны не миллионы, а армия, – заявил Егор.
– Армия, говоришь. – Акаткин усмехнулся. – Я тебя даже под трибунал не могу отдать. Потому что бардак вокруг. Какой трибунал, когда у нас тут, под самым носом, оружие продают? Вагонами! И ничего!.. Домой едешь, в отпуск. Вернешься, поговорим.
– Может, потом, когда в часть вернемся? – спросил Егор.
– Кру-гом!
Егор пожал плечами и повернулся спиной к начальнику. Может, он действительно отслужил свое и ему пора на покой? А то ведь совсем завоевался, страх потерял. Так и до трагедии недалеко. Положит ребят ни за что и всю жизнь будет себя казнить. Если сам уцелеет, конечно.
Но он выживет. В этом нет никаких сомнений. Не хочет брать его пуля. Хоть убей, не желает.
Печка остывала медленно. Наташа несколько раз успела умереть и воскреснуть, прежде чем в парилку вернулась температура, совместимая с жизнью. Но дверь так и не открылась. Она стучалась, звала, кричала – все без толку. Сауна вымерла, вторые сутки уже на исходе, а так никто и не появился. Или даже третьи.
Кто-то оставил в парилке ковш с водой, и это спасло Наташе жизнь. Но вода закончилась, пить больше нечего, а ей было дурно, перегрев до сих пор давал о себе знать. Ее то тошнило, то колотило, то ей просто жить не хотелось.
Хорошо, что печка не нагревается. Наташа поднесла руку к камням. Или ей кажется, или от них действительно исходит тепло? Неудивительно, если померещилось. На улице лето, июнь месяц, в бане жарко само по себе. А в парилке еще и душно. Она к этому привыкла, но тем не менее.
Наташа без сил легла на полок. Бредовое у нее состояние, голова совсем плохая. Если вдруг тут черт с рогами появится и за веник схватится, то она особо не удивится.
Так оно и вышло. Черт действительно появился. Дверь открылась, и он зашел в парилку. Рога, пятак, бородка, копыта, все как должно быть. Стоит, таращится на нее.
– Ты кто такая?
– Чур меня! – закрывая глаза, пробормотала она.
– А задница у тебя ничего! – Черт провел рукой по этому самому ее месту, и сознание девушки, свернувшееся было ежиком, вмиг ощетинилось колючками.
Наташа вспомнила, что все это время находилась в парилке в натуральном виде, без одежды. Сначала разделась, чтобы выжить, потом привыкла и забыла. А тут черт вдруг напомнил ей об этом.
Она вскочила, выхватила из-под себя мятую кофточку. Но парень, стоявший перед ней, вырвал ее из рук Наташи.
Не было у него рогов, ни пятака, ни копыт. Золотая цепь с крестом, широкие плечи с татуировками, могучий торс. Шорты, майка-борцовка, хорошо, что хоть не голый.
Но зачем он забирает джинсы? Совсем без одежды решил оставить?
– Ты что здесь делаешь, приблудная? – осведомился человек, только что казавшийся ей чертом.
Наташа закрыла руками лицо и зарыдала. Одни бандиты исчезли, а другие появились. Она пошла по рукам, как переходящий вымпел. Будет и эстафетная палочка. Ну почему ей так не везет?!
– Сейчас пацанам скажу! – заявил атлет, хмыкнул, вышел из парилки и плотно закрыл за собой дверь.
Наташа метнулась за ним как ошпаренная. Плевать ей было на то, кто там есть, все равно, что с ней будет.
А в моечной парни в спортивных шортах. Человек пять-шесть, все стоят, скалятся. Весело им, за животики держатся.
Но Наташе уже было все равно. Она с ходу прыгнула в бассейн. Парни захохотали. Но в воду за ней никто не полез.
– Ты кто такая? – спросил смуглый брюнет с восточными глазами.
Цепь у него очень толстая, печатка на пальце более чем крупная.
– Меня Магриб тут оставил.
– Плечевая, что ли?
– Нет.
– А почему такая страшная?
– Я страшная?! – Наташа не могла поверить своим ушам.
Конечно, она не писаная красавица, но мужчинам всегда нравилась и лицом, и фигурой. Но, может, у нее после долгого пребывания в парилке кожа с лица слезла? А то и с тела? Волосы, не дай бог, повыпадали?.. Или у этих бандитов свои стандарты красоты?
– Значит, Магриб, говоришь? – Смуглый тип обжал пальцами свой подбородок.
– Я домой шла, а они подъехали, схватили. Я не проститутка!
– Так бы сразу и сказала.
– Я домой хочу! – Наташа захныкала и этим снова всех рассмешила.
Но в бассейн к ней так никто и не полез.
– Ладно, здесь пока побудь, – заявил этот восточный фрукт и вышел.
Вслед за ним убрались и все остальные.