Украденная невеста
– И не убегает.
– Так в майке и трусах, куда он в таком виде?
– Так ему помощь в одежде нужна была? – усмехнулся Павел.
Уж не для того ли герой-любовник звал на помощь, чтобы привлечь внимание к сцене со своим участием?
– Да нет, Игорь Валерьевич его убить мог.
– Игорь Валерьевич пистолетом угрожал?
– Нет, просто из квартиры вышвырнул…
– Вы видели?
– Как вышвыривал – нет, а как одежду выбросил – да.
– Игорь Валерьевич выбрасывал одежду? Вы его видели?
– Ну да, видел… Этот ушел, – Прошников кивком показал на лестницу с пятого на первый этаж, – а Игорь Валерьевич дверь закрыл… Да, сказал, что убьет, если еще раз увидит…
– Так и сказал?
– И мне сказал, чтобы я лишнего не болтал… А я – могила! Если бы меня не спрашивали, я бы и не говорил!
– Значит, Игорь Валерьевич дверь закрыл, а вы?
– Что я? Я тоже дверь закрыл…
– И когда открыл?
– Ну после того, как выстрелы услышал.
– Сразу открыли?
– Ну да, сразу. Выглянул, смотрю, вроде бы тихо. Подошел к двери – закрыто. Я позвонил, не отзываются.
– В милицию вы звонили?
– Ну да.
– Позвонили в дверь, вам не открыли, вы вернулись в квартиру и позвонили в милицию.
– Ну да, позвонил.
– А дверь за собой закрыли?
– В каком смысле – «закрыли»?
– Дверь свою закрыли или открытой оставили? Если бы из сорок третьей квартиры кто-нибудь вышел, вы бы услышали?
– А кто оттуда мог выйти? – задумался Прошников.
– Вы позвонили в милицию, а потом? Из квартиры выходили?
– Не выходил, просто выглянул.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы скрылись в своей квартире, а потом снова вышли?
– Ну не знаю… Я же в милицию звонил, говорил… Минут пять, не меньше.
– А кроме вас кто-нибудь на площадку выходил?
– Не знаю, не слышал… Ну да, с четвертого этажа подходила, но это уже потом, когда милиция подъехала…
– Значит, пять минут, – в раздумье проговорил Павел.
Он уже знал, как убили Бакаева. Творчески к делу подошли, ничего не скажешь. Но в случае с Еникеевым выдумки приложили еще больше. В ход пошли семейные сложности, которые он испытывал. Все знали, что Еникеев переживал сложные времена, домой он уходил поздно не только потому, что было много работы. Зачастую уходил «под мухой», а иногда оставался в отделе и на ночь.
Подробностей Павел не знал, но с женой у Игоря Валерьевича точно не ладилось. Может, потому он все чаще срывался на грубость, мог даже нахамить подчиненному. И начальнику.
Убийца мог скрываться в квартире изначально и остаться там после того, как Еникеев вышвырнул оттуда, скорее всего, подставного любовника. А может, и сам любовник вернулся. Прикинулся бедной овечкой, зашел в дом и расправился с Еникеевым и его женой. Тут нужно разбираться, искать следы насилия на телах, определять неточности в положении тел, выяснять, с какого расстояния производился выстрел в голову. Но уже сейчас можно предположить, что убийца не спешил уходить. Он мог дождаться, когда Прошников позвонит в дверь, затем скроется в своей квартире, и уже после этого покинуть место преступления. За пять минут он мог и через чердак уйти, и по лестнице вниз спуститься. Соседи не особо ему мешали.
– А дверь на чердак у вас закрыта?
– На чердак? Ну да, закрыта. Замок там.
– А ключ?
– Ключ в ДЭЗе. Раньше в сорок пятой был, так они их задолбали, ходят там туда-сюда…
– Кто ходит?
– Да все кому не лень, а там у нас щебень. – Прошников кивком показал наверх. – Не знаю, зачем они его туда насыпали, когда ходят, шуршит, сил нет.
– А сегодня не шуршало?
– Сегодня? – задумался мужчина. – Когда?
– После того, как вы в милицию позвонили.
– Да нет, не шуршало… Но что-то было…
– Что было?
– Ну как будто мыши там копошились.
– Мыши?
– Или мыши, или привидение. Шучу, конечно. В привидения я не верю!.. – Прошников гордо выкатил грудь колесом.
– И все-таки почему привидение?
– Ну а кто еще там так тихо ходить мог?
– Значит, кто-то шел.
– Если шел, то очень-очень тихо.
– Крался?
– Ну можно и так сказать.
– А это единственный ход на чердак?
– Да нет, еще во втором подъезде такой же люк… Сам не знаю, почему так, должно быть в первом и четвертом, а у нас в первом и втором.
Измышления Прошникова Павел слушал вполуха. Он смотрел на Шарова, который поднимался по лестнице в сопровождении старшего лейтенанта Колосова.
– А, ты уже здесь?
Шаров обрадовался Павлу, но в его взгляде хватало и недовольства. Его же в начальство выдвинули, он должен был подтянуться к месту раньше подчиненных.
– Ну что тут, рассказывай, – обращаясь к Павлу, Колосов угрюмо глянул на Прошникова.
И тот скрылся в своей квартире, причем сделал это с той же поспешностью, с какой черепаха прячет голову в панцирь.
– Да чего рассказывать, убийство это. Но «земля» будет считать по-другому. – Павел выразительно глянул на дверь, за которой работала следственная группа.
– «Земля», «земля»… К черту «землю»! – зло сквозь зубы процедил Шаров.
– Чисто сработано, но зацепки есть. Убийца, похоже, через чердак ушел. Там, во втором подъезде, еще ход, надо бы соседей опросить, может, кто видел.
– Опросим.
Шаров и Колосов зашли в квартиру, но скоро вернулись: не место им там. Со свидетелями нужно работать.
Оперативники территориального отдела даже не включали второй подъезд в план своей работы, поэтому рубоповцам пришлось выступить в роли первопроходцев. Они разделились, Павел взял на себя пятый этаж, Шаров – четвертый, Колосов – третий.
На пятом этаже и нашлась женщина, которая видела спускавшегося с чердака мужчину. Высокий, рослый, в черном – вязаная шапочка, короткая куртка, брюки с накладными карманами, ботинки с высоким верхом. Лицо разглядеть не удалось. Он уже спускался с пятого на четвертый этаж, когда женщина его увидела. Окликнуть не решилась, да он бы и не обернулся.
Больше свидетелей не нашлось. Как ушел убийца – пешком через двор или его у подъезда ждала машина, не ясно. А в том, что это был убийца, Павел не сомневался. Зато Шаров пожимал плечами.
– Если честно, не понимаю. Бакаева можно было вытащить из постели, скрутить, сунуть в петлю. А Еникеева? В постель он не ложился, даже не раздевался. Как можно было вложить пистолет в его руку и выстрелить? Его же не били, не душили…
– И пистолет его, – в том же недоумении сказал Колосов. – Должен быть его. А если чужой, то это уже не суицид.
– Его ствол, – кивнул Павел. – И Еникеева вроде бы не били… Но, может, придушили слегка…
– Мастера спорта по самбо?
– Значит, нашелся еще более крутой мастер.
– Придушить можно было, – почесав щеку, предположил Колосов.
– Тогда следы бы остались, анатом увидит, – так же в раздумье глянул на него Шаров.
– Игорь Валерьевич сегодня в зале с Зиминым работал, катали друг друга на татами. Если синяки и нашли, на это списать могут…
– Синяки пусть эксперты ищут, – усмехнулся Павел. – А нам любовника найти надо. Очень интересные вопросы к нему имеются.
Он вернулся к Прошникову и обязал его завтра утром явиться в отдел: нужно было составить фоторобот подозреваемого. А словесное описание получили прямо сейчас. Роста чуть выше среднего, тонкая шея, рыбьи, навыкате глаза, нос не то чтобы маленький, но на фоне широкого и выдвинутого вперед подбородка мог показаться небольшим. В общем, неказистый на вид мужичок. И как только он мог соблазнить жену самого Еникеева? Одно только это могло показаться подозрительным.
* * *Майора Лекарева вернули в отдел, на должность начальника. А капитан Шаров занял его место, пока только с приставкой «врио», что не мешало ему ощущать себя важной персоной. И соответственно себя вести. Причем в своем собственном кабинете, куда он и вызвал Павла.
– Что там у тебя с героем-любовником? – спросил он, деловито постукивая по столу кончиком карандаша.
– А что у тебя?
– А что у меня?
– Или к тебе на «вы»?
– На «вы» в присутствии подчиненных, – не моргнув глазом отозвался Шаров.
Павел выразительно уперся в него взглядом. Чем быстрее Леня признается в том, что это шутка, тем быстрей он его простит. Но Шаров зафиксировал выражение лица, демонстрируя непоколебимость. Павел продолжал смотреть на него, в конце концов Леня не выдержал, растянул губы в улыбке.
– Когда я начальником отдела стану, – после долгой паузы уточнил он.
– Тогда и спросишь, почему я героя-любовника не нашел. А я отвечу. Потому что исчез он, отвечу. Был – и нет его.
Личность мужчины Павел установил. Чашников Савелий Ильич, давний знакомый Дарьи Алексеевны, жены Еникеева. В близких связях с ней замечен не был, но, видимо, в последнее время активизировался и смог-таки уложить ее в постель. Секс между ними был, экспертиза это показала. И Еникеев застрелился как бы сам. На шее действительно имелись следы физического воздействия, но не настолько значительные, чтобы можно было судить, когда они возникли – непосредственно перед смертью или за несколько часов до того. Скорее всего, Еникеева на самом деле слегка придушили, а потом застрелили. Возможно, на глазах жены. Невозможно сказать точно, кому предназначен был первый выстрел, а кому второй.
Убийца ушел, практически не оставив следов, найти его нереально. А Чашников исчез. Как сбежал тогда от Еникеева, так больше его никто и не видел.
– Концы, как говорится, в воду.
– Воду нужно найти, – с важным начальственным видом сказал Шаров. – И водолазов туда.
– Ну найдем мы тело, и что?.. Связи нужно отрабатывать. С кем встречался Чашников, с кем контактировал, кто мог втянуть его в темные дела.
– Кто мог его втянуть?
– Стивцов.
– Опять Стивцов?
– Со Стивцовым его видели.
– Кто видел?
– Жена Чашникова. Я с ней говорил, она их вместе видела. Чашников по улице шел, а Стивцов к нему подъехал, вышел из машины, подошел.
Павел провел рукой по лацкану куртки, там, в нагрудном кармане у него лежала фотография Стивцова. Чашникова на словах точно описала ему его внешность, но все же он вернулся в отдел за фотографией, затем опять к ней, чтобы развеять сомнения. Теперь он точно знал, кто подбил Чашникова на гиблое дело.
– И жена это видела?
– Следила за ним. Он мужчина ненадежный, – усмехнулся Павел. – Налево сходить – раз плюнуть. Она даже подумала, что его на мужиков переключило. Стивцов – мужчина импозантный, подозрительно приятной внешности.
– Располагающей… – в раздумье кивнул Шаров. – Располагающей внешности. Импозантный, утонченный…
– И работает утонченно. К Бакаеву мосты навел, к Еникееву…
– Одновременно. Одновременно мосты наводил.
– Одновременно, – согласился Павел.
– Но он же не Юлий Цезарь, чтобы семь дел одним разом!
– Почему нет? Аналитический склад ума, организаторские способности. Да и проблему нужно было одним махом решать…
– Решили проблему… – цокнул языком Леня. – С Молдаванина как с гуся вода, а Игоря Валерьевича нам не вернуть.
– Не вернуть, но спросить за него мы должны.
– Как?
– Стивцова нужно крутить.
– А доказательства? Ну подъезжал он к Чашникову, и что? Жена их слушала? Запись разговора есть?
– Чашников исчез. Я не думаю, что Стивцов его в пансионат с усиленным питанием отправил.
– Закопали где-нибудь мужика. Чтобы по бабам не гулял, – мрачно усмехнулся Шаров. – Но это всего лишь предположение… Можно, конечно, Стивцова тряхнуть, но ведь он ничего не скажет… Хоть пытай, не скажет.
– Не надо пытать. И брать не надо. А под колпак – надо.
– Под колпак, под колпак… – Леня забарабанил пальцами по столу. – Можно, конечно…
– От него ноги растут.
– Ну хорошо, я поговорю с Лекаревым, – поморщился Шаров.
Он почему-то болезненно воспринимал назначение Лекарева на должность начальника отдела. Как будто место Еникеева прочили ему, а занял кто-то другой. Но ведь никто не обещал ему столь высокую должность даже в шутку, а он возомнил о ней всерьез.
– Поговори! – Павел взглядом показал на дверь. – Отрывай булки от стула и давай!
– А ты торопишься?
– Мы торопимся. И Стивцова сами отработаем. Машина нужна, прослушка, радиомаяк хорошо бы…
Павел рвался в бой, он знал места, с которых можно было зацепиться за Стивцова, сесть ему на хвост. Определить его точки обитания, поставить на прослушку, отследить связи, выйти на киллеров, на совести которых Еникеев и Бакаев, заняться ими. Работа сложная, опасная, но ему не привыкать.
– А санкция прокурора?..
– Зачем? – Павел нахмурил брови.
На оперативную разработку достаточно разрешения начальника отдела, в прокуратуру за санкцией обращаются лишь в исключительных случаях.
– Как зачем? А прослушка? Без санкции это филькина грамота. Для суда. Стивцов – жук ушлый, с ним строго по закону нужно, а то потом отписываться будем дальше, чем видим.
– Убедил.
– Подстраховаться нужно!
– Да, но ты подстрахуем не будь. Иди!
– Уговорил.
Леня запрягал долго, но вышел из кабинета быстро. А Лекарева уговаривать не пришлось. Он сам вызвал к себе Павла, подробно расспросил о Стивцове и отправил его в прокуратуру.
Разрешение Павел получил, но потерял на все про все часа два времени. На обратном пути ему позвонил Шаров.
– Ты где? – спросил он.
Судя по фону на том конце провода, Леня звонил откуда-то из машины.
– Из прокуратуры вышел.
– Стивцов звонил. – Шаров понизил голос.
– Кто?
– Брат Стивцова, Альбертик… Короче, он сказал, как нам Молдаванина найти.
– Как?
– Дачный поселок «Микрон», тут недалеко. Мы уже подъезжаем.
– Кто это мы? – встрепенулся Павел.
– Я Колосова взял и Натарова. Тебя решил не трогать.
– Почему?
– Ну ты же занят.
– Но не настолько же!
– А вдруг это все туфта? Может, Стивцов нарочно мозги пудрит.
– Но ты же поехал!
– Плохо, что без тебя, – вздохнул Шаров. – Чую, Молдаванин там… Тут недалеко, давай подъезжай, мы подождем.
Павел кивнул. Уголовное дело против Молдаванина еще не прекращено, бандитский пахан все еще в бегах, и капитан готов был отдать полжизни, чтобы взять этого гада. В убийстве Еникеева замешан Стив, но главный заказчик – Молдаванин. И Павел об этом никогда не забудет.
Глава 6
Свидетель повесился, мент застрелился, все козыри на руках у Молдаванина. Но Стив неумолим.
– Рано еще в город, менты на ушах, никто не верит, что Еникеев сам застрелился.
– Ты же говорил, что чисто сработал.
– Чисто для прокурора, а рубоповцы роют… На меня вышли, – немного подумав, добавил Стив.
– На тебя?
– Я слегка засветился, когда с Еникеевым организовывал.
– Слегка? – задумался Молдаванин.
Убийство главного в городе рубоповца – дело серьезное, менты ему этого не простят, будут копать, пока когти себе не сотрут. Тут должно быть все чисто, чтобы ни малейших подозрений, а Стив – это ниточка, по которой можно выйти на него. Может, решить с ним по-быстрому? Место глухое, кроме них, в доме никого. Лес рядом, далеко ходить не надо, отломил доску в заборе, и уже там. Можно закопать пацана, а можно прелыми листьями присыпать. Но лучше закопать.
– Ничего серьезного, – качнул головой Стив.
Молдаванин усмехнулся в ус. Не привык он верить людям на слово, и Стиву не верил. Но в то же время он очень ценил этого пацана. Без него реально как без рук. И в части финансов замены ему нет, и по мокрым делам он, оказывается, спец. Может, и не безупречно с Еникеевым получилось, если Стив засветился, но лучше никогда ничего не было.
– Ты мне не веришь? – насторожился Стив.
– Почему не верю?
– Не знаю, мне показалось…
– Тебе показалось. Нормально все.
– У меня все под контролем, – оправдываясь, сказал Стив.
– Я знаю, что у тебя все под контролем. – Молдаванин пристально посмотрел на него.
– И с Черкасовым решу.
– Черкасов, Черкасов… Ну да, за Фауста нужно спросить, – пожал плечами Молдаванин.
Стив и без того много сделал, более чем доказал свою ценность. Главного мента убрал, а рядовой пусть немного подождет.
– Черкасов опасен.
– Сейчас его пока не трогай.
– Как скажешь… Поеду я.
– И я поеду. Завтра.
– Ну можно и завтра, – пожал плечами Стив.
Казалось, он готов был согласиться со всем, лишь бы поскорее убраться. Смерть свою почуял, поэтому и бежит. Пусть. Молдаванин тоже отправится домой. Возможно, уже сегодня. Надоело ему прятаться в норе, как будто не волк он, а шакал позорный.
– Это мне решать, когда.
– Я тебе сказал, а ты решай, – пожал плечами Стив.
– Гуляй! – Молдаванин щелкнул пальцами, с царской небрежностью показывая на дверь.
Стив уехал, а он завалился на диван. Не так уж и плохо ему здесь – лежишь целый день, ничего не делаешь. Даже думать лень, и в этом есть своя прелесть. А в городе суета, весь день на ногах и на нервах. Да и нельзя ему в город, пока все не уляжется.
Или все-таки можно? Или даже нужно? Стив – еще тот жучара – хитрый, ловкий. Пацаны видели, как он разрулил ситуацию, возможно, признали его заслуги, как бы не переметнулись к нему.
Молдаванин сел на диване, покрутил головой, разминая затекшую шею. Да, нужно ехать. Нельзя так надолго выпускать руль, можно в такую яму заехать.
На столе зазвонил телефон, на проводе был Стив. С плохой новостью. Выезжая на шоссе, он заметил ментов и узнал одного опера. К гадалке не ходи, по чью душу рубоповцы едут.
Молдаванин быстро собрался, взял ствол и вышел из дома – через дверь. Безопасней и быстрей было бы через окно, но Молдаванин не особо торопился. У ментов на него, кроме подозрений, ничего нет, ну примут, ну оформят на казенный постой, и что?.. Но все же лучше не иметь с ними дел и уйти от греха подальше.
Забор не стал для него преградой, и лес тут же распахнул перед ним свои вечнозеленые объятия. По тропинке он обогнул затопленный паводком участок, вышел на сухой холм, с которого можно было спуститься к шоссе. Деньги есть, машину остановить – не проблема, через час он уже будет в Горовце. Там и разберется со всем на месте.
За спиной вдруг хрустнула ветка, Молдаванин резко обернулся и увидел плотно сбитого парня с грубыми чертами лица. И с пистолетом в руке.
Молдаванин знал в лицо всех рубоповцев. И этого видел, но не мог сказать, кто это. Вдруг Черкасов? А этот кадр стреляет быстро и метко. Но так и он тоже не пальцем деланный. И пистолет у него в боевом положении: рука шла по траектории, заданной движением тела. И выходила на цель. Останавливать ее Молдаванин не стал.
Но и мент настроен был решительно. И выстрелил первым. Без всякого предупредительного окрика.
Пуля больно ударила в грудь, останавливая сердце. Кровь мгновенно замерла в жилах. Взгляд застыл, тело одеревенело, боль ушла вместе с жизнью, но мозг не выключился. Бревном падая на землю, Молдаванин услышал еще один выстрел.
* * *Павел буквально затерроризировал водителя, подгоняя его, но все-таки опоздал. Леня изменил свое решение и рискнул обойтись без его помощи. Колосов и Натаров навалились на Молдаванина с фронта, а Шаров зашел к нему с тыла. И приземлил его точным выстрелом.
– А что мне оставалось делать? Ждать, когда он выстрелит?
Молдаванин лежал на земле, раскинув руки. Он упал на спину, плашмя, был сильный удар, но пистолет из руки не выпал. И сейчас бандит сжимал его мертвой хваткой, так просто не вытащишь.
– А я тебя в чем-то обвиняю? – спросил Павел, внимательно глядя на друга.
Похоже, Леня впал в ступор. Уже прошло время после выстрела, а он все никак не мог выйти из состояния шока.
– Я себя обвиняю, – кивнул Шаров.
– Да нормально все, собаке собачья смерть. – Коренастый, с осветленной челкой Натаров поднял ногу, как будто собирался пнуть ногой мертвое тело.
Но не пнул. Потому что не собирался. Он всего лишь изобразил жестом свое к покойнику отношение. И словом подсолил.
– Нельзя было убивать, – мотнул головой Леня. – Надо было сначала допросить.
– Это правильно, – усмехнулся Колосов. – Сначала допросить, а потом уже убить.
– Это не смешно! – резко и начальственно глянул на него Шаров.
Похоже, он уже начал приходить в себя.
– Не знаю, я бы его точно убил, – сказал Натаров. – Если бы он в убийстве Игоря Валерьевича признался.
– Не признался бы, – качнул головой Колосов.
– Тогда бы точно убил.
– А предупредительный выстрел я все-таки сделал, – вспоминая, кивнул Шаров.
– А чего тогда переживаешь? – Павел положил ему руку на плечо.
– Я не переживаю, я сожалею. Стрельба на поражение – не наш метод! – Леня вдруг с укором глянул на него.
– Не понял.
Павел внимательно посмотрел другу в глаза. Что-что, а пороть чушь Леня умел. Особенно когда был не в себе.
– Не наш метод, говорю, – подтвердил Шаров.
– Не наш? – Павел помахал рукой перед его лицом.
– Не надо! – поморщился Леня. – Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что говорю.
– Надо было тогда и жизнь свою отдать. За свой прекрасный метод, который не наш. Меня бы Фауст застрелил, тебя бы Молдаванин…
– Да, Фауст! – Шаров кивнул, давая понять, что именно это он и хотел сказать.
– Хотя нет, он бы тебя тогда застрелил…
– Да? – нахмурился Леня.
– Да!
– И все равно – не наш метод!
– Тогда застрелись.
– Что?
– Застрелись, говорю. Успокой совесть.
Шаров хватанул ртом воздух, собираясь что-то сказать, но лишь махнул на Павла рукой и отвернулся.
– Может, водки? – спросил Натаров.
– А есть? – оживился Колосов.
– В машине. Я схожу.
– А если машину братва захватила? – усмехнулся Павел.
Интересная ситуация сложилась: и машина без присмотра осталась, и дом, в котором скрывался Молдаванин, а они столпились возле трупа и ждут, когда подъедет группа. А если бандиты нагрянут? Шаров должен был это понимать и на правах начальника принять меры, но ему, как говорится, не до сук.
– Мы вместе сходим, – вызвался Колосов.
– Там и оставайтесь. За домом присматривайте. Если что, звоните.
Как ни странно, дачный поселок вместе со своими окрестностями входил в зону покрытия сотовой связи. Можно было обходиться без рации.
– Ничего, что я тут немного покомандовал? – не без сарказма спросил Павел, когда опера исчезли из вида.
– Да нет, все правильно, – пожал плечами Шаров. И, немного подумав, добавил: – А сто грамм я бы принял!
– Значит, Альбертик позвонил? – в раздумье спросил Павел.
Связь со Стивцовым должен был поддерживать кто-то один, поэтому он оставил ему только номер своего мобильника.
– На общий телефон. Тебя попросил или меня.
– Можно было мой телефон дать.
– Ты меня в чем-то обвиняешь? – резко спросил Шаров.
– Да нет, просто интересно, откуда Альбертик про Молдаванина узнал?
– Ты меня в чем-то обвиняешь.
– Кто Бакаева убил, не знает, а где Молдаванин прячется, узнал.
– Может, ты мне просто завидуешь? – с осуждением спросил Шаров.
– А ты что, место Молдаванина теперь займешь? – усмехнулся Павел.
– Почему Молдаванина?
– Но кто-то же на это место метит. Может, Стив? Может, Молдаванина нарочно под пулю подставили? – предположил Павел.
– Стив подставил? – Шаров напряженно смотрел на него.
– А братик его информацию скинул.
– Стив знает, что мы вербанули его брата?
– Мог и узнать.
– А как он узнал, что я убью Молдаванина?
– Он знал, что Молдаванин окажет сопротивление.
– Значит, Стив знал Молдаванина?
– Еще бы ему его не знать!
– А я сыграл на руку Стиву?
– Если это Стив подставлял Молдаванина.
– Стив подставил, а я убил?..
– Ты же не нарочно.
– Но убил!.. Я убил Молдаванина! – От волнения Шаров спал с лица.
Сейчас он переживал не за свою совесть, а за свою жизнь. Дошло до него, что за это убийство его может наказать не только прокурор.
– Никто ни о чем не узнает, – качнул головой Павел. – Мы засекретим информацию.
– Как засекретим? Я позвонил в отдел и сказал, что застрелил Молдаванина. Я застрелил!
– Дальше отдела информация не уйдет. – Павел и сам не верил тому, что говорил. – Не должна уйти.
– Не должна, но уйдет. Как-то же они узнали, кто убил Фауста.
– И что? Как видишь, я жив и здоров.
– А Еникеева убили!
– Тебе страшно? – Павел удивленно смотрел на человека, которого привык считать своим другом.
– Не страшно. Но тревожно.
– А на место Еникеева метишь.
– Я же сказал, что мне не страшно! – Шаров заставил себя встрепенуться, расправил плечи, вскинул голову.
– Вот и не раскисай.
– И не собираюсь!.. Где наша не пропадала!
– Нормально все будет.
– И даже лучше… Но за Молдаванина все равно могут спросить.