Верная неверная

Она опрометью бросилась к дороге, по которой можно было добраться до Семирадья. И ведро с луком отшвырнула в сторону. Пусть бабушка ругается, все равно. Пусть бабушка отвезет ее домой, в город. Пусть там нет мамы и папы, но лучше пропадать одной, чем быть всеобщим посмешищем здесь.

– Савельева! – крикнула вслед Ульяна Даниловна.

Но Юля уже взяла разгон, ее уже ничем не остановишь.

Она шла по дороге быстрым, нервным шагом и очень скоро стала уставать. Когда она остановилась, полевой стан, возле которого велись работы, исчез из виду. Зато Юля увидела Альку. Та торопливо шла за ней, наклонив голову. Казалось, собиралась забодать Юлю.

Так и оказалось. Алька с разгона врезалась в нее, Юля упала, Алька села сверху, руками схватила за волосы.

– Я тебе, фифочка, все патлы вырву! – визгливо кричала Алька. – Я тебе покажу, как задаваться!

– Я не задаюсь!

Юля тужилась изо всех сил, пытаясь столкнуть Альку, и когда ей это удалось, в голове зазвенело, а из глаз брызнули слезы. Это Алька отвесила ей пощечину.

– Ты у меня получишь! – Алька ударила снова, по другой щеке.

Юля ударила в ответ, но только рассмешила обидчицу.

– И это все?

Алька показала, как надо бить. На этот раз она ударила кулаком и разбила губу.

– Не надо, пожалуйста! – Юле стало страшно.

Алька определенно сошла с ума. Она сильная и может убить, если не остановится.

– Что, страшно стало? – засмеялась Алька.

Она поднялась, отряхнулась. Юля тоже стала подниматься, но резкий окрик вернул ее на землю.

– Лежать! Не двигаться!

Юля готова была лежать, лишь бы Алька ее больше не била.

– Лежать, пока я не уйду!

Алька отошла шагов на двадцать, когда Юля поднялась.

– Стой!

Юля побежала в страхе, что Алька бросится за ней.

– Догоню – убью!

Юля ускорила ход. Она не хотела, чтобы мучительница догнала ее.

Она бежала, пока не выбилась из сил. Альки нигде не было, никто за ней не гнался, и она легла прямо на дорогу. Ноги не держали от усталости. Так и лежала, пока не послышался шум двигателя. По дороге кто-то ехал. Юля поднялась и увидела трактор «Беларусь» – пыльный, закопченный.

Она не собиралась махать рукой, она всего лишь отошла в сторону, чтобы трактор не задавил ее. Но машина остановилась сама. Из кабины спрыгнул тот самый загорелый мужчина с уродливым шрамом, которого она видела в автобусе. Она уже знала, кто он такой и как его зовут.

Клима Прохорова еще в начале восьмидесятых забрали в армию, он попал в Афганистан, был взят в плен, домой вернулся три-четыре года назад. Говорят, он сменил веру, принял ислам. Так это или нет, но в церкви его не видели ни разу. Клима не осуждали, его боялись. Потому и затих автобус, когда он появился. Даже Алькина мать язык прикусила.

И Юля не на шутку перепугалась. Клим жил бобылем где-то на выселках. Что, если сейчас он посадит ее в свой трактор и увезет к себе? Не зря же его боятся. Может, он людьми питается. Мало ли чем их в плену там кормили, может, привык…

– Не холодно на земле лежать? – спросил Клим, с абсолютным спокойствием глядя на Юлю.

– Да нет.

– Тебя били? – Он посмотрел на ее распухшую губу.

– Э-э…

– Ты из города?

– Ну-у…

– Где живешь?

– У бабушки.

– Дорогу покажешь?

– Дорогу?.. – спросила она, глядя, как Клим залезает в кабину. – Я не поеду!

Она боялась ехать с ним. Вдруг он завезет ее куда-нибудь. Или прямо в кабине что-нибудь сделает. Вдруг он маньяк?!..

Клим сидел за рулем и молча, с теплым равнодушием смотрел на нее. И Юля поняла, что ей придется сесть к нему в кабину. Во-первых, ей нужно домой, а во-вторых, если Клим извращенец, ему ничто не помешает сотворить с ней зло прямо в поле. Ни одной живой души вокруг.

Она кивнула, он подал ей руку, помог забраться в кабину. Кресло здесь было только одно, но Клим предложил ей сесть на ватник, который он плотно свернул и положил слева от себя. Он не собирался ехать, прижимаясь к ней, и это успокоило Юлю.

– А теперь рассказывай, – сказал он, когда трактор покатил по тряской дороге.

– Что рассказывать?

Но Клим не ответил. Похоже, он не привык повторять дважды. И если Юля не хочет рассказывать, уговаривать он ее не станет. Не хочет, не надо.

– Ну, я у бабушки живу… Мама ушла, отец за ней поехал, а бабушка меня к себе забрала.

Клим повернул голову, как будто собирался глянуть на свою спутницу. Но взгляд от дороги так и не оторвал. И все равно Юля поняла его. Не с той истории она начала. Его интересовал сегодняшний день, а Юле вдруг захотелось выговориться.

* * *

Юные девочки не должны привлекать взрослого мужчину, это противоестественно. И безобразно. Но в то же время в не столь уж далеком прошлом девочки выходили замуж в тринадцать-четырнадцать лет… А Юля такая красивая, такая нежная… Клим лихорадочно искал оправдание нахлынувшим чувствам.

Юля понравилась ему еще тогда, в автобусе, когда он впервые увидел ее. Увидел, но еще не пропал. А сейчас он просто тонул в болоте своих чувств, захлебывался эмоциями.

Надо было бы отвезти ее к себе домой. Пусть директор школы побегает за ней, поищет, а как еще объяснить этой дуре, что нельзя бросать на произвол судьбы юных и беззащитных девочек? Хотел бы Клим проучить глупую женщину, но и Юлю к себе везти не мог. Не имел права.