Влюблен и очень опасен

«И не самбист!.. Ты что, не понял, зачем тебя Тимур позвал? Сегодня мы боксерские удары будем отрабатывать, а ты будешь грушей... А ну-ка, иди сюда!»

Бугарь взял Марка за плечи, резко развернул его к себе и замахнулся для удара. Марк зажмурил глаза и закричал от страха...

Но никто его не бил. И глаза открыты. И Бугаря никакого нет. Есть только Настя. Она сидела на постели, закрывая грудь простыней, и потрясенно смотрела на него.

– Кошмар приснился, – вымученно улыбнулся он.

Уже утро, в комнате светло, Настя в ореоле солнечного света. А Бугарь остался в темноте ночи кошмарным напоминанием о далеком прошлом.

– И мне тоже... Мне снилось, что мы с тобой... Или не снилось? – Казалось, она вот-вот расплачется. – Зачем ты это сделал?

Марк с удивлением смотрел на нее. Ну было и было, что здесь такого? А может, дело в деньгах?

– Думаешь, если не договорились о цене, то я тебе не заплачу? – нежно улыбнулся ей Марк.

Она хоть и проститутка, но так хороша... Даже сейчас, когда ее лицо наморщено, она чертовски обаятельна. И красива. Да и не во внешности дело, а в том, что он чувствует сейчас. Ему кажется, что лучшей девушки ему никогда не найти.

Как жаль, что она проститутка. Как жаль, что им придется расстаться.

– О какой цене?! – недоуменно вытянулось лицо Насти.

– Ну, за ночь. О цене за час речь не идет, ведь ты же была со мной до утра.

– Я тебя не понимаю.

– А чего тут понимать? Я вчера заказал девочку, мне привели тебя и Юлю, потом появились ваши сутенеры, мы сбежали.

– Какие сутенеры?! Ты что, принял меня за проститутку?!

Вне себя от возмущения, Настя вскочила с постели, кутаясь в простыню, схватила с кресла свою одежду.

– Отвернись! – остервенело бросила она.

Марк пожал плечами и лег спиной к ней. Оказывается, она вовсе не проститутка. Но ведь это же здорово. Сейчас она оденется, они поговорят по душам, помирятся. Ведь он же нравится ей, если она бескорыстно легла к нему в постель. И он от нее без ума. Возможно, их впереди ждет долгий роман.

– Черт! Ну почему?.. Я же никогда! – с досадой всхлипывала Настя. – Как ты посмел?

– Ты сама ко мне легла, – не оборачиваясь к ней, сказал он.

– Легла потому, что спать хотела. Просто спать.

– Просто спят дома, в своей постели.

– Много ты знаешь!

– Да уж побольше твоего.

– Ты хоть понимаешь, что я ни с кем никогда еще не была! – страдальчески протянула она.

– Может быть.

Ночью ему пришлось приложить определенное усилие... Но ведь крови не было... Впрочем, бывает, и не кровит.

– Да мне все равно, веришь ты или нет! Если отец узнает, он тебе башку оторвет!

– Да? Тогда мне ничего не остается делать, как жениться на тебе, – поворачиваясь к ней, расплылся в улыбке Марк.

Настя уже оделась, и он мог любоваться ею.

– Ты?! На мне?! – Она смотрела на него скептически, но с интересом.

– Ну, если ты не проститутка.

– А что, на проститутке бы не женился?

Ее возмущение уступало место ехидству. И, казалось, она уже почти не злится на Марка.

– Нет.

– Даже если бы влюбился?

– А я влюбился, – с ироничной улыбкой, но вместе с тем всерьез сказал он. – В тебя.

– А если я проститутка? – дрогнувшим голосом спросила она, завороженно глядя на него.

– Дальше буду любить. Но не женюсь.

Она неуверенно сделала шаг, как будто собиралась уйти от него, но вдруг передумала и плюхнулась в кресло.

– Да пошел ты!

– Все, выпустила пар? – улыбнулся он.

– Слушай, не пойму, чего я в тебе нашла? – язвительно глянула на него Настя. – Тебе бы в Голливуд, тебя бы там с руками и ногами оторвали. На роль гоблина.

Хорошее настроение как рукой сняло. Марк обиженно посмотрел на нее, но тут же спрятал свои чувства под непроницаемую маску. И взгляд потух, подернулся изморозью. Девушка наступила на его больную мозоль. И какая девушка.!

– Был я в Голливуде. И гоблином был, – холодно сказал он, без всякого стеснения выбираясь из-под одеяла.

Плечи у него накачаны, пресс рельефный, ну и главный мужской калибр не подкачал; в пропорции с ним таз не такой уж и широкий. К тому же банный халат под рукой – раз-два, и уже ничего не видно.

Он оделся, но девушка продолжала смотреть на него так, как будто он стоял перед ней без штанов. В глазах одно сплошное возмущение, но вроде бы и омерзения не видно, и то хорошо.

– Вчера ты сделал мне больно, – с осуждением покачала она головой.

– Не знал, что у тебя в первый раз, – без всякого сожаления отозвался он.

– А если бы знал?