Кровавые подснежники

– Никиткин тоже платежными терминалами занимается. На своей территории. А это южная часть города, начиная от улицы Советской… Где Нефелин установил свои терминалы?

– Нефелина говорила про магазин «Океан». Это северная часть… Прямо Чикаго какой-то, – покачал головой Загорьев.

– Чикаго не Чикаго, а людей убивают… Разбираться надо, где у Нефелина терминалы, может, его на территорию Никиткина занесло…

В дверь постучали, и в кабинет заглянул Бабакин:

– Можно?

Одинцов усмехнулся зачем спрашивать, если уже зашел?

– Вот, номер установил, – положил на стол заключение эксперт. – Только непонятно, то ли «семерка» там, то ли «четверка».

– Два раза непонятно, – глядя на представленные цифры, заметил Максим.

Две «семерки» в номере телефона. Или «четверки»… А в том, что это был номер телефона, никаких сомнений: код Бочарова просматривался четко.

– Ну что, работаем? – спросил он и потянулся к телефону.

Дело вел следователь, как скажет, так и будет. Впрочем, отмашку он даст, в этом никаких сомнений…

* * *

Тихо в мебельном салоне, тепло и даже по-домашнему уютно. Гарнитурная стенка с большой тумбой для телевизора привлекала внимание, но еще больше Максиму понравилась кровать из спального набора. Лечь бы сейчас на упругий ортопедический матрас, затолкать под голову мягкую подушку и вырубиться до утра. Но, увы, нужно работать. Не спать он сюда пришел, и мебель его не должна интересовать. Ему нужен продавец – белокурая девушка, которая поднималась из-за стола. И красивая она, и миленькая. Яркие глубокие глаза небесного цвета, точеные черты лица, изящная фигурка. Улыбка светлая, и ни грамма кокетства в ней. На Максима она смотрела исключительно как на потенциального клиента. На бейсике значилось ее имя – Катерина.

Гриша Кустарев отрабатывал один из возможных номеров, Ожогин взял на себя второй, а Максим занялся третьим. Позвонил на номер, и ему ответил салон мебели «Рубикон», куда он и отправился.

Максим еще не знал, на кого выйдут Кустарев и Ожогин, но ему пока везет. Приятно иметь дело с красивыми девушками. Но будет еще приятней, если эта «царевна» совершит для него чудо – наведет на преступника.

– Я вам звонил, – сказал он, усаживаясь на стул для посетителей.

– Что вас интересует? – мило улыбнулась Катя.

– Меня интересует этот человек…

Максим положил на стол компьютерный портрет. Лицо подозреваемого изображено было в профиль, так, как увидел его Кацуров, – прямая бровь, скошенный вниз внешний уголок глаза.

Катя глянула на портрет, и в глазах ее смутно обозначилось узнавание.

– Вы знаете этого человека?

– А вы почему спрашиваете? – встревоженно спросила девушка.

– Извините, не представился… Майор Одинцов, уголовный розыск… Но мы разыскиваем не только уголовников. Мы разыскиваем и людей, которые пропадают без вести. Ищем, так сказать, жертв преступления… Возможно, этот человек был здесь…

– Этот человек пропал без вести?.. Когда?

– А вы с ним недавно виделись? – Максим надеялся, что правильно истолковал ее удивление.

– Ну, я не знаю… Может, это и не Семен…

– А он похож на Семена? – цепко спросил он.

– Ой! – Катя побледнела, глядя ему за спину.

Максим обернулся и увидел высокого, атлетического сложения парня в куртке «аляске» нараспашку, входившего в салон. Заметив Одинцова, он нахмурился и, бросив на Максима грозный взгляд, спросил:

– Катя, у тебя проблемы?

Прямые густые брови, опущенные внешние уголки глаз, закругленный кончик носа… Похоже, это тот самый человек с фотографии.

– Семен? – стараясь не вспугнуть его, спросил Максим.

А так хотелось сказать парню, что проблемы не у Кати, а у него самого.

– Ну, Семен. А что такое? – Атлет разминал плечи, не поднимая рук. Похоже, он всерьез готовился к атаке.

– Я из бюро находок.

– И кто что потерял?

– Вы потеряли перчатку.

– Какую перчатку? – насторожился Семен.

– Кожаную. Я вам даже адрес дома скажу. Улица Смоленская, дом четырнадцать.

– Ничего я не терял! – шарахнулся парень.

– А чего вы так разволновались, Семен?

– Слушай, ты кто такой?

– Семен, это из милиции! – подсказала Катя.

– Э-э, а что такое? – Атлет выставил вперед руки, отгораживаясь от Максима раскрытыми ладонями, и стал медленно пятиться от него. Но бежать не решался, хотя и подмывало.

Максим сделал шаг, другой. Все-таки случилось чудо, но удачу еще нужно было удержать. А то как понесут кони…

– Семен, есть предложение: вы сейчас во всем сознаетесь, и я оформляю вам явку с повинной.

Одинцов и боксом занимался, и боевым самбо владел на серьезном уровне, но Семен мог оказаться крепким орешком. Вдруг в одиночку с ним не удастся справиться? Да ни к чему напрягаться, если все можно решить миром.

– В чем сознаваться? – вздрогнул от неожиданности Семен и затравленно посмотрел на Максима. Казалось, он готов был сдаться, но не ему, а самой судьбе, которая загнала его в угол.

– Если я вам скажу, то это уже не будет явкой с повинной. В лучшем случае чистосердечное признание.

– А что с ним?