Лучшая подруга

Охранник что-то сказал отцу, глянув при этом на Зою. Услышал ответ, кивнул, повернул назад, поднес ко рту рацию. А спустя время в сопровождении другого охранника появилась Инна. Красивая и благоухающая, как утренняя роза. Бутон упругий, лепестки свежие, с четкими контурами, листья без единой червоточинки. Но шипы острые. Такую розу в руки так просто не возьмешь. И отец, похоже, это почувствовал, насторожился. Но на Инну при этом он смотрел с нескрываемым интересом.

Инна зашла в беседку с одной стороны, Зоя с другой.

– Привет! – Инна улыбнулась ей как лучшей подруге, но не подошла, в щечку не чмокнула.

– Я вас слушаю. – Отец заинтригованно смотрел на нее.

– Да, я, в общем-то, к Зое пришла. – Инна улыбнулась отцу так, как будто хотела его очаровать.

Но это, скорее, была дань уважения, нежели выражение восторга. Не заинтересовал ее отец, как мужчина. И он, похоже, это почувствовал. И даже слегка расстроился.

– Можно сказать, по заданию общественности… Ну и по личной инициативе. Угадай, с каким вопросом? – Инна весело смотрела на Зою.

– Неужели это кому-то интересно?

Действительно, кому какое дело, посещает она занятия или нет? Уж Инне точно до этого дела нет. Тогда зачем она пришла?

– Мне интересно… Если ты меня в чем-то винишь…

– А в чем вас можно винить? – спросил отец, заинтригованно глядя на Инну.

– Ну, это как бы я спровоцировала драку. В которой Зоя приняла участие.

– Это серьезный разговор.

Отец приблизился к ней, осторожно взял под локоток и увлек к столу.

– И вы как раз вовремя…

Инна ломаться не стала. И даже выразила восторг. Думая при этом о чем-то своем.

– Запахи у вас тут, конечно! – Усаживаясь за стол, она поводила пальцами, как будто примеривалась к фортепьянным клавишам.

А пальцы у нее длинные, изящные, как у пианистки.

Отец достал из шкафа заранее приготовленную бутылку вина.

– «Шеваль Блан», – сказал он, обращая внимание на этикетку.

– Неужели сорок седьмого года? – Инна изобразила удивление.

– Сорок седьмой год закончился, – сказал отец, кивком головы оценив ее осведомленность в винах.

– А как будто вчера было! – весело и обаятельно улыбнулась Инна.

Вместе с ней расцвел и отец. И дело было даже не в удачной шутке. Уж не пробудила ли Инна в нем интерес к жизни? А ведь он еще не старый. Сорок шесть лет всего. В этом возрасте миллионеры обычно уходит от старых жен к молодым любовницам, чтобы начать вторую жизнь.

– А я сорок седьмой год не застал. Еще не родился.

– Я же вижу, вы еще совсем молодой.

Инна смотрела на отца, как моряк на землю, возникшую вдруг на горизонте. Корабль спокойно шел под парусами своим курсом, команда ни в чем не нуждалась, но в любом случае земля – это яркое событие в жизни экипажа.

– Ну, не совсем… – замялся отец.

– Такой молодой, и такая взрослая дочь… Уже за парней заступается, – с самым серьезным видом сказала Инна.

– За парней? – Отец нахмурил брови.

– Глеб хороший парень. Во всех отношениях хороший. Не зря мой парень меня к нему приревновал. А там, где ревность, там драка…

– С ножом?

– Досадное недоразумение. Радик сам не понимает, как это произошло. И очень жалеет… Радик – друг моего молодого человека. И он вовсе не какой-то бандит. И Леонид – порядочный человек. Если вдруг вы переживаете о последствиях, то совершенно напрасно.

– Зоя не переживает, – качнул головой отец. – Я переживаю.

– И совершенно напрасно… Леонид бы просто не стал связываться с дочерью самого Некрасова! – польстила ему Инна.

– А со мной связываться совсем не обязательно… Вы кушайте шашлык, пока не остыл.

Отец сам откупорил бутылку, налил вина. Но Инна съела лишь один кусочек и пригубила из бокала. Похвалила угощение, попрощалась и откланялась. Отец не удержался и вызвался проводить ее до ворот.

В беседку он вернулся с озадаченным видом. Наполнил бокал, чуть ли не залпом выпил.

– Что это с тобой? – спросила Зоя, внимательно глядя на него.

– Кто такой Глеб? – дрогнувшим от волнения голосом спросил он.

– Кто такой Глеб?! – чуть не засмеялась она. – А при чем здесь Глеб?

– Ну, ты же заступилась за него…

– Ты же об Инне сейчас думаешь. Ты же о ней хочешь спросить?

– Я?! Об Инне?! – смутился отец.

– А ты не можешь о ней думать?

– Об этой вертихвостке?!

– А почему она вертихвостка? Потому что парень есть?

– Так, что-то мы не о том говорим… – Отец взлохматил волосы порывистым движением руки.

– А Глеба впутывать не надо. Парень как парень…

– И все?