Менты таких не трогают

– С Инной? С Инной жил.

– Вы с Пушкаревым скрывались у нее. До того, как убили Михеева, и после.

– Не скрывались, просто гостили.

– А приехали вы к ней на черном «Рейндж Ровере», который затем «засветился» на Красном озере. Пушкарев стрелял из этой машины из автомата.

– Кто это видел?

– Тебя опознали, Кожухов.

– Быть этого не может!

Охримов глубоко вдохнул в себя воздух, закрыл глаза, собираясь с духом, и вдруг резко посмотрел на Прохора:

– Можешь ничего не говорить, Кожухов, мы все знаем и без твоих показаний. Картина ясна, есть свидетели… По этому эпизоду ты получишь свои пятнадцать лет… Но есть еще эпизоды. Стрельба у железнодорожного переезда… Стрельба в доме у Донниковой.

– Не знаю ничего!

– Так я и не спрашиваю. Я работаю с тобой по фактам, получившим подтверждение. А по убийству Михеева пока еще не все ясно. И по стрельбе на даче у Донниковой пока еще нет определенности. Но мы работаем. И как только у нас появятся факты, мы будем разговаривать с тобой по-другому.

– А что было на даче у Донниковой? Подъехали какие-то ребята, за ними – другие. Эти другие начали стрелять. Я даже и не понял, что произошло…

– Разберемся. А пока что предъявим тебе обвинение в убийстве гражданина Середкова.

– В этом вы уверены?

– Это уверенность, подкрепленная фактами. – Охримов смотрел на Прохора напористо. И с надеждой. Вдруг подозреваемый все-таки признает факт, подтвержденный его блефом.

– Но я не стрелял ни в кого. Вы меня с кем-то путаете, – повторил Прохор, уверенный в отсутствии железобетонных доказательств у следствия.

– Лишь бы суд ничего не напутал, – усмехнулся Охримов. – А он не напутает. И отмерит тебе полной мерой… Но у тебя еще есть возможность смягчить наказание…

– Возможность, может, и есть. А вот адвоката нет. Без адвоката никакие возможности не работают.

– Умный?

– Я ни в чем не виноват. Признаваться мне не в чем. Точка!

– Ну-ну…

Следователь взял себя в руки, настроился на долгую упорную борьбу и зашел на новый круг. Но Прохор не стал отвечать на его вопросы. Он молчал, давая понять, что его не пробьешь. И чем больше настаивал следователь, тем больше он убеждался в том, что свидетель отказался опознать его. И спасибо за это нужно говорить Афонычу и его братве.

Может, и не было у следствия доказательств, но выпускать его на волю никто не собирался.

В камере он был один. Близился вечер, Прохор лежал на крашеных досках, забросив руки за голову, и перебирал в памяти события недавних дней. Охримов еще тут, жук навозный, это сегодня он делал вид, что его не очень-то интересуют убийство Михея и стрельба в доме у Инны. Но завтра на допросе он именно с этого и начнет. Прохор просто не мог позволить себе запутаться в показаниях.

За дверью послышались голоса, в замочную скважину со стуком вошел ключ, скрипнули пружины, и дверь с грохотом открылась.

– Проходим!

В камеру вошел мощного сложения парень в эластичной футболке. Бычья шея, широкие плечи, бицепсы – как два шара от одной супергантели. Хлипкие волосы, широкие залысины, бесцветные брови. Черты лица грубые, резкие, подбородок широкий, чугунной плотности. Прохора он смерил насмешливо-пронзительным взглядом. И сделал правильный для себя вывод. Прохор тоже не пальцем деланный, и с мышечной массой у него полный порядок. Так что лучше не наезжать в поисках развлечений.

Прохор обратил внимание на две царапины на руке. Одна мелкая, но длинная, другая – глубокая, под пластырем.

– Слава, – коротко, без предисловий, представился парень.

– Прохор.

– Будем жить, – кивнул Слава и, присев на край нар, осмотрелся. – Тухло здесь у вас.

– У нас.

– Ну да, у нас…

– И проводница не зайдет, белье не подаст, чайком на напоит.

– Чаёк утром будет.

– А я вчера в это время в поезде… Ты-дык, ты-дык… К проводнице зашел. Трах-тах-тах… М-да.

Прохор внимательно посмотрел на качка. То ли ему выговориться надо, чтобы в чувство прийти, то ли он нарочно подъезжает к нему через душевный разговор. Если второй вариант, то перед ним «наседка».

– Да не ссы ты, – усмехнулся Слава. – Я тебя «выстукивать» не собираюсь.

– Да я не думаю, – пожал плечами Прохор.

– Думаешь. Мы все тут думаем. Ладно.

Он лег на спину, забросил руки за голову, закрыл глаза.

Не сказать, что парень странный. Но почему он здесь? Охримов, несмотря на свою впечатляющую внешность, стелил мягко, но разве не мог он устроить Прохору жесткую ночевку? «Наседку» ему подсуетить или какого-нибудь отморозка, чтобы тот устроил ему веселую жизнь. Чтобы Прохор боялся вернуться в свою камеру. Чтобы получил послабление в обмен на признание.

Но Слава просто лежал, с горечью думая о чем-то своем. Да и как он мог устроить Прохору баню с пропаркой в одиночку? Не хватит ему мощи. Или хватит?

А может, он просто должен грохнуть Прохора. Ночью, под покровом темноты. Навалится, возьмет на удушающий прием… Зачем?.. Может, это Афоныч организовал киллера. Прохор слишком много знал, нельзя было оставлять его в живых.

Слава поднялся, подошел к двери, открыл «кормушку», выглянул через нее в продол. Закрыл и повернул назад, вскользь глянув на Прохора.

– Не знаешь, как тут коня на волю можно загнать?

– В смысле, весточку передать?

– В смысле, «маляву».

– Ну, ты правильно все понял, – кивнул Прохор. – Через ментов можно. Если хорошо подмазать.

– Нечем… Да и перехватить могут… Менты совсем страх потеряли, метут без разбора…

– Да уж.

Слава хотел еще что-то спросить, но сдержался и снова лег.

А чуть позже дверь открылась, и в камеру ввели еще одного постояльца. Этот был и ростом поменьше, и в плечах поуже, но сила в нем чувствовалась. И сила, и хватка. А сколько хищного ястребиного блеска в глазах. Все бы ничего, но Слава узнал его, обрадовался.

– Сантер, братуха!

Парни по-братски обнялись, охлопали друг друга.

– Когда тебя приняли? – тихо спросил Сантер.

– Да сегодня, прямо на вокзале…

– А вернулся зачем?

– Так Ёж позвонил… – Слава осекся, глянув на Прохора.

– Да ты можешь говорить, – сказал Сантер. – Этот пес и без нас про наши дела знает. Кто, думаешь, Джапа, Рюму и Ревеня завалил?

– Он?

– А Михея кто сделал?

– Да ну!

– А Куцего, слышал, завалили? Куцего, Баяна и Комара.

– Тоже он?! – Слава надвинулся на Прохора с таким видом, будто собирался его сейчас ударить.

Но Прохор не увидел в его движении законченности, вовремя осознал, что это профанация, поэтому даже не дернулся. Зато с насмешкой спросил:

– Вы из какого отдела, ребята?

– Чего? – взвился Сантер.

– Хорошо под братву косите. Только не убедительно…

– Под братву?

– Не видать вам новых звездочек.

– Он думает, что мы менты, – ухмыльнулся Сантер, глянув на Славу. – Попал ты, пацан. Конкретно попал.

– За Михея мы тебе пасть порвем, – добавил Слава.

– Начинайте!

– Да нет, сейчас тебя менты вытащат… А ночью…

– Не знаю я никого Михея. Ни Джапа, ни Михея, так своему начальству и передайте, – усмехнулся Прохор.

Он уже был почти уверен в том, что перед ним тут разыгрывают дешевый спектакль.

– Начальство у нас – Михей. А ты его, гнида, завалил! – сквозь зубы процедил Сантер.

– Да пошел ты, знаешь куда?

Прохор не должен был обострять и без того взрывную ситуацию, но ему надоел этот балаган. Тем более что сценарий этой постановки утвержден свыше, и если дана команда на физическое воздействие, то пусть это начнется прямо сейчас. Чему бывать, того не миновать.

– Что ты сказал?! – рванул к нему Слава.

На этот раз это движение могло закончиться ударом, и Прохор шагнул в сторону, спиной упираясь в стену. Слава не стал бить, подался назад. Он не думал, что Прохор будет атаковать, но Прохор ударил. Резко шагнул, спружинил телом и со всей пролетарской ненавистью боднул «качка» головой. Сила удара была такой, что из глаз у него брызнули искры. И в голове на какой-то миг наступило затмение. Зато Слава мгновенно вырубился, взгляд у него поплыл, а сам он принял позу распятой для препарирования лягушки. Прохор не стал ждать, когда он окончательно упадет, и переключился с одного противника на другого, тем более что Сантер уже пришел в движение. Вражеский кулак въехал в челюсть, но это был скользящий удар. Было больно, даже в ушах зазвенело, но челюсть не хрустнула, сознание не выключилось.

Сантер ударил снова – Прохор подставил блок и сам ударил в ответ. Противник отскочил к стене, но тут же сгруппировался, и это позволило ему отбить атаку. Прохор продолжал наседать, он бил быстро, со всей силы, и в конце концов нащупал слабину в обороне противника. Еще чуть-чуть, и он бы пробил Сантера, но тут в дело вступил Слава, обрушив на Прохора град ударов.

Теперь защищаться пришлось ему самому. Его зажали в угол и стали мутузить с такой силой, что Прохору казалось, еще секунда, и его убьют.

Тогда он пошел ва-банк. Собрался с силами, схватил Сантера за шею и вместе с ним рухнул на пол. А в полете приложил его головой к углу нар.

Слава обрушился на него сверху. Он бил ногами, руками. Прохор даже пропустил мощнейший удар в затылок, но это не помешало ему снова приложить Сантера головой к нарам. После третьего удара он выпустил из рук совершенно беспомощное тело…

Слава ударил его снова, и Прохор сам едва не лишился чувств. Но все-таки он извернулся, сгреб противника в охапку и с толчка впечатал его в стену. Тот отпустил его, открывая для удара живот, и тут же локоть с силой вошел в солнечное сплетение, и Слава скрючился от боли. Прохор добил его коленкой в нос.

В этот момент открылась дверь, и в камеру ворвались менты в касках и бронежилетах. У одного Прохор заметил автомат, но били его дубинками. Били до тех пор, пока он не вырубился.

Закон – палка о двух концах. Прохор напоролся на один конец, а Охримову врезали другим. Не хотел следователь выпускать Прохора, но адвокат напрямую обратился к прокурору, тот назначил разбирательство по факту беспредела в изоляторе временного содержания. Действительно, как в камере с Прохором могли оказаться бандиты Михея? Сделать это мог только Охримов. Ему и досталось. А Прохор вышел на свободу. От глаз у него остались только узкие щелки, шейные позвонки не сломаны, но ушиб там сильный. Ушиб всей морды тела.

– Здорово, братан!

Прохор и не заметил, как к нему подошел Шуршур. Но узнал его голос.

– С возвращением! – Шуршур протянул руку и вслед за этим приобнял его.

– Больно!

– Извини, братан… Давай я тебя домой отвезу!

Прохор подошел к машине, сам открыл дверь, сел без посторонней помощи.

– А меня Завхоз за тобой отправил, – тронув машину с места, сказал Шуршур. – Прохора, говорит, надо встретить. Со всеми почестями, все такое.

– Домой, сказал, отвезти?

– Ну, он же в курсе, как тебя отоварили…

– В курсе, – кивнул Прохор.

Кто-то явно держал руку на пульсе событий. И со свидетелем проблему в два счета решили, и Охримова в стойло поставили так же быстро.

– Это менты михеевских на тебя натравили.

– Суки!

– Михеевских сейчас конкретно прессуют… Ну, и тебе досталось, не вопрос.

– Спасибо, что свидетеля заткнули.

– И с михеевскими разберемся, – с важным видом изрек Шуршур. – Их в сизо должны будут отправить, там их встретят…

– Это уже не мои проблемы. Я их там, в камере, отоварил.

– Да слышал… Я Славика знаю и Сантера тоже, пацаны они реально крутые… А ты занимался чем-то?

– Занимался.

– И стреляешь конкретно… Да, менты на Гаврика все свалили, так им проще.

– Хорошо.

– А Михея на тебя вешают. И на Пушкаря… Тачку его нашли возле города, – понизив голос, сказал Шуршур.

– А его самого?

– Ни слуху ни духу.

– Надо было мне с ним ехать.

– Да надо было… Так, постой, а куда тебя везти?

– К Инне давай, – пожал плечами Прохор.

Домой к родителям он ехать не мог. Мама не должна была видеть его в таком виде, и так она уже вся на нервах. Позвонит ей, успокоит, скажет, что к убийству его пришили по ошибке. Скажет, что на работу будет устраиваться.

– Может, в баньку? – спросил Шуршур.

– Кости пропарить?

– Массаж можно, а потом веничком. Знал бы ты, какие у нас банщицы есть. Они тебя сначала переварят, а потом заново родят.

– Может, потом? – проговорил Прохор. Не до бани ему сейчас, отлежаться бы для начала.

– Потом так потом… Это Завхоз хочет знать, как долго ты болеть будешь.

– Зачем?

– К делу тебя пристроить хочет.

– К какому?

– Ну, со мной в паре…

– А делать что?

– Да все, что скажут… Мы с Гавриком чисто по финансам работали.

– По финансам?

– Есть такие бараны упертые. Берут бабки под процент, а возвращать нечем. Приходится их выбивать.

– Да, – задумчиво протянул Прохор. – Теперь вот я с вами, а где Пушкарь?.. Там у вас охота на михеевских еще продолжается?

– Ну, там не охота… Нашим тоже достается…

– Кто у них там сейчас за главного?

– Да Валун вроде бы…

– Надо бы с ним потолковать. Насчет Пушкаря…

– Как ты с ним потолкуешь?

– За жабры – и мордой в грязь…

– Думаешь, это просто? – От волнения у Шуршура голос даже завибрировал.

– Так я и не ищу легких путей… Ты поговори с Завхозом, пусть отмашку на Валуна даст. А мы потом с тобой на него наедем.

– Мы с тобой? – Шуршур кашлянул в кулак.

– Ну, мы же теперь с тобой – ударный кулак, – усмехнулся Прохор.

Он уже имел представление о Шуршуре. С виду крутой, а на поверку – мешок с дерьмом. Прохор на даче всех михеевских уже уложил, а Шуршур все «кирпичи» продолжал откладывать… Нет, не пойдет он к Завхозу, не станет напрашиваться на гиблое дело. Но может сказать, что Прохор очень переживает за Пушкаря, отомстить за него хочет. Он озадаченно ущипнул себя за подбородок. Вдруг Завхоз пойдет навстречу трудящимся и закажет ему Валуна? Как тогда заднюю включить? Может, зря он круги на воду наводит?

Шуршур привез его к дому, в котором жила Инна, Прохор попрощался с ним, поднялся на четвертый этаж, позвонил дверь. Она открыла и тут же бросилась ему на шею.

Потом отстранилась и охнула, разглядывая синяки на лице:

– А что это с тобой?

– На ремонт возьмешь?

– Ну, конечно!

Инна сначала усадила его на диван, а, подав подушку, еще и уложила.

– Как насчет горячей ванны? – спросила она.

– Ты читаешь мои мысли.

– Сначала приготовлю ванну, а потом ужин…

– Сто грамм не помешает.

– Да, конечно!

Ванна разморила Прохора, захотелось спать, но Инна приготовила отбивные, поставила на стол бутылку коньяка и этим взбодрила его. Но ненадолго. От выпитого еще сильней захотелось спать. Она помогла ему добраться до спальни, уложила, накрыла одеялом. И тихонько легла рядом.

Свадебное платье в шкафу, золотые кольца у жениха, гости приглашены, ресторан заказан. Завтра свадьба – важнейшее событие в жизни. Только вот радости почему-то нет.

Лида открыла створку шкафа, провела рукой по белому платью и представила, как завтра будет щеголять в нем перед подругами – всем на зависть. Это сработало, настроение приподнялось, но чувства окрыленности не возникло. Вот если бы она выходила замуж за Прохора… Но, увы, завтра ее мужем станет Егор.

В дверь позвонили. Мама, наверное, вернулась. Может, ключи забыла. Лида вздохнула. Не могла она спокойно смотреть, как мама радуется ее «счастью», как возносит Егора до небес. Но лучше бы она жила с родителями и слушала дифирамбы в его честь, а она уже прописалась в его доме, уже живет с ним как жена. Это сегодня она в родительской квартире, потому что так положено…

Лида открыла дверь и вздрогнула, увидев Прохора. Он стоял в раскованной позе и с насмешкой смотрел на нее. Короткая прическа, стильная рубашка, модные джинсы – весь из себя. На веках возле переносицы – едва заметная желтизна, какая бывает после того, как сходят синяки. Может, подрался с кем-то не так давно.

– Привет! – повел он плечом, будто собираясь шагнуть к ней, и Лида невольно посторонилась, пропуская его в дом.

– Ты не должен был приходить, – мотнула она головой.

– Я свободный человек, куда хочу, туда и прихожу.

– Но я не свободная.

– Может, я смогу тебя освободить?

– Завтра свадьба.

Прохор вплотную подступил к ней, но не обнял, а просто навис. И еще приложил к ее щеке два пальца, направляя голову на себя. Он хотел, чтобы Лида смотрела ему в глаза, а она все порывалась отвести взгляд в сторону.

– Где ты пропадал? – спросила она.

– Я пропадал? – усмехнулся он.

– А разве нет?

– Я не пропадал. Я был там, куда ты меня послала.

– Я тебя посылала?

– Послала и куда-то уехала. С Егором… А может, и не уезжала. Может, с ним, у него дома жила…

– Тогда почему ты меня не нашел?

– Ты сделала свой выбор.

– Да, и завтра свадьба, – кивнула она.

– Это плохо.

– Ты должен был сказать это раньше.

– Но ведь еще не поздно все отменить?

– Поздно, – вздохнула Лида.

Она представила, как будет объясняться с Егором, как он будет смотреть на нее. А мама закатит истерику, устроит скандал. Это ведь нужно будет отказываться от ресторана, а как она будет смотреть в глаза людям, которых пригласила на свадебное торжество? Да и сама Лида прекрасно понимала, что поступит неправильно, если от всего откажется.

– Не поздно! – отрезал Прохор.

– Я Егору слово дала. – Лида посмотрела Прохору прямо в глаза. Пусть он уходит. Не место ему здесь. И в ее новой жизни он третий лишний.

– Забрала это слово у меня и отдала ему, – криво усмехнулся Прохор.

– Да, я понимаю, что не права… Но все уже решено, и назад пути нет.

– Ну да, конечно, у Егора есть все, а у меня ничего.

– Дело не в этом, – качнула она головой.

Но дом у Егора действительно прекрасный. А еще он собирается сделать ей роскошный подарок. Сразу после свадьбы они отправятся в автосалон, и он купит ей новенькую иномарку. А в это время их будет ждать круиз по Средиземному морю с остановкой на Кипре, где у Егора есть свое бунгало. Как можно отказаться от всего этого?

– А в чем?

– Прохор, ну не мучай меня! – жалобно глянула на него Лида.

– А что такое? Ты продалась этому козлу! Тебе нравится красивая жизнь.

В его взгляде она видела осуждение с примесью презрения, и это не могло не возмутить.

– Оставь меня в покое! – потребовала Лида.

– У твоего отца был магазин.

– При чем здесь это?

– Почему он не смог подняться? Почему он разорился?

– Я не собираюсь с тобой это обсуждать.

– Ведь сначала все было хорошо… А потом рядом открылся другой магазин. И переманил всех его покупателей. Потому что там и обслуживание было лучше, и выбор больше…

– Откуда ты знаешь?

– А может, покупателям еще и угрожали? А почему твой отец получал товар, который тут же портился? Может, его нарочно разорили?

– Кто мог нарочно его разорить?

– А когда у твоего отца начались неприятности? Не с той ли поры, когда ты стала встречаться с Егором?

– Я с ним не встречалась…

Лида в раздумье провела пальцами по своему подбородку. Егор долго не воспринимал всерьез ее упрямство. Она не подпускала его к себе, а он все думал, что это такая игра. А когда понял, что Лида отказывает ему без всякой задней мысли, разозлился. Через какое-то время у отца начались проблемы. Но как это связано между собой? Неужели это Егор подложил ему свинью?

– Твой отец имел дело с Афонычем. Это очень страшный человек. Твой отец не смог вернуть ему деньги, и за это его действительно могли убить, а тебя посадить на иглу и оформить в рабство – в дешевый притон…

– Да, я знаю.

– Откуда ты это знаешь? Егор говорил?

– И Егор говорил, – кивнула она.

– Бизнес твоего Егора завязан на бизнес Афоныча. Не скажу, что они кореша, но знают друг друга очень хорошо… Это Егор все подстроил, чтобы заполучить тебя.

– Я тебе не верю! – мотнула головой Лида.

– Ну, конечно! Зачем тебе разрушать волшебный мир, который подарил тебе твой Егор? Там ведь есть все – принц, дворец, карета! – с презрением в голосе выплеснул Прохор.

– Уходи!

– Только вот карета эта может превратиться в тыкву. Потому что принц – крыса!

– Не надо! – умоляюще посмотрела на него Лида.

Егор, конечно, не ангел, и он мог сотворить зло. Но ей действительно не хотелось возвращаться в нищету. И все же она готова была порвать с Егором. Ради Прохора. Ради правды. Но Прохор мог оговорить Егора, поэтому она не должна верить ему на слово. И сейчас ей хотелось остаться наедине с собой, обдумать все, принять решение, тщательно все взвесить. А Прохор стоял над душой и давил взглядом. Давил и подавлял.

– Ты должна быть моей! – Прохор взял ее за руки, привлек к себе, и Лида почувствовала, как в исходящем от него жаре плавится ее воля. Но ей нельзя сейчас быть беспомощной. Она должна сопротивляться.

– Не надо! – оттолкнула она Прохора.

Но тот, похоже, и не собирался сдаваться. Сейчас он обнимет ее покрепче, и тогда ей уж точно не вырваться. Тем более что это так приятно – плыть по его течению, кружить в водоворотах.

И тут за дверью послышался какой-то подозрительный звук. Кто-то вошел в квартиру.

– Мама! – встрепенулась Лида.

И точно, дверь в комнату открылась, и появилась мама. Высокая, стройная, даже изящная, но характер вздорный, как у базарной бабы. Именно этого Лида сейчас и боялась.

– Та-ак! – протянула она, упирая руки в бока.

– Прохор сейчас уходит.

– Та-а-ак! – Это был уже настоящий стон.

– Ты не так все поняла!

– А я тебе не муж! Передо мной не надо оправдываться! Ты мне просто объясни, кто это такой? – Мама возмущенно наставила на Прохора палец.

– Я же сказала, Прохор уже уходит.

– Ну нет! Сначала объясни мне, что делает у нас дома этот тип, которому плевать на тебя!

– Почему это мне наплевать? – буркнул Прохор.

– А потому что ты не желаешь ей счастья!

– Почему это не желаю?

– Ты желаешь ей счастья с собой! А какое с тобой счастье? Что ты ей можешь дать?

– Мама! – Лида чуть не топнула ногой.

– А Егор даст тебе все, что ты захочешь! Егор – твой счастливый билет! А кто-то хочет отобрать у тебя этот билет! И уже втаптывает его в грязь!

Мама отошла на шаг, взглядом показала Прохору на дверь и повернулась к нему боком. Прохор кивнул, пошел к двери, но на пороге повернулся к Лиде и требовательно посмотрел на нее:

– Еще не поздно! Ты еще можешь сделать правильный выбор.

– Давай, давай! – Мама бесцеремонно взяла его за руку, вывела в коридор и, облегченно вздохнув, закрыла за ним входную дверь. Но тут же вперила в Лиду возмущенный взгляд.

– Я его люблю!

Это признание капитулировать маму не заставило.

– Но замуж ты выйдешь за Егора!

– Не надо на меня давить!

– Замуж ты выйдешь за Егора! – твердо повторила мать.

– А если это Егор разорил отца?

– Зачем?

– Чтобы сделать его своим должником. И его должником сделать, и меня.

– У отца сейчас все хорошо.

– Правильно, потому что Егор ему помог.

– А если Егор не станет нам помогать, у нас все снова станет плохо.

– Ты не поняла. Если Егор разорил отца, он поступил подло. А раз поступил подло в прошлом, то он может поступить подло и в будущем.

– А ты поступила подло в настоящем, – усмехнулась мама. – У тебя завтра свадьба, а ты чужих мужиков дома принимаешь.

– Мама!

– Что, правда глаза колет?

– Мама, ты не должна так говорить!

– Должна! Потому что только мать желает тебе счастья! А этим кобелям нужно только одно! – Она подошла к Лиде, обняла ее, нежно провела рукой по спине.

– Я должна поговорить с Егором, – решительно проговорила Лида.

– Не надо!

– Почему?

– Потому что он умный человек. И верит в себя. А ты у меня глупая и веришь всяким проходимцам. Поверь, он сможет убедить тебя в том, что ни в чем не виноват. А ты будешь чувствовать себя полной дурой.

Лида закрыла глаза. Увы, но мама права. Егор не простой человек, он хитрый, изворотливый, и сможет заставить ее почувствовать себя полной дурой. К тому же ей совсем не хочется ложиться с ним в постель. А с Прохором она бы могла потерять голову. Но Прохор ушел. И он может не вернуться…

Но если Прохор любит Лиду по-настоящему, он должен за нее бороться. А если опустит руки и свадьба все-таки состоится, значит, так тому и быть.

Банька отменная – бревнышко к бревнышку. Большая, с бассейном. В трапезной пахнет сосной, в парилке – липой. И стол – полная чаша. Пиво, водка, коньяк, на закуску – красная икра, бастурма. Хотел бы Прохор иметь такую баньку в личном пользовании, и в придачу к роскошному особняку.

Он махнул рюмку беленькой, запил холодным пивом. Хорошо!