Вика уловила запах несвежих носков.
– Должен же я был на что-то содержать семью. Люда ждала ребенка…
– А работать не пробовал?
– Мне показалось или на кухне действительно пахло кофе?
Вика усмехнулась, угадав его намек. Одного кофе ему будет мало. Ему бы воды попить, а то так есть охота, что переночевать негде.
– Пошли.
Вика могла бы подать кофе и в гостиную. Но, во-первых, она в прислуги ему не нанималась, а во-вторых, глупо было бы оставлять без присмотра человека с такой биографией. Особо крупных размеров у них в доме нет, но из гостиной можно украсть телевизор, хрусталь и пару серебряных ложек.
Валера проницательно глянул на Вику, кивнул, давая понять, что прочел ее мысли. Поднялся, переместился на кухню.
Он сел за стол, а она встала у мойки. Надо было вымыть турку, а дальше по порядку – молотое зерно, сахар, вода, ну а там уже и кофе.
– Я Люду на днях видел, – сказал он.
– Я тоже.
– Сын у нее, да?
– И дочь.
– Ну, дочь не от меня.
– Забудь.
– Я бы с радостью, – усмехнулся он. – Но у меня память слишком хорошая…
– Очень хорошо.
– А у тебя как с памятью?
Вика стояла к нему боком, но почувствовала его взгляд, который мягко скользил вверх по ноге – под подол. И не ощутила при этом ни тревоги, ни раздражения. Но не было и возбуждения.
– Память у меня есть. Но девичья.
– Помнишь, как ты приглашала меня на танец?
Вика глянула в сторону от него и усмехнулась. Был момент, когда она даже готова была признаться ему в любви. Но сейчас об этом даже вспоминать стыдно.
– Я завязала с танцами.
– Чего так?
– Танцоры разбежались.
Родик уехал учиться в Москву, Юрку забрали в армию, там он до сих пор и служит – по контракту. Но без них личная жизнь не остановилась. Был у нее парень, был роман. Было, но прошло, ничего не осталось.
– А я ведь часто думал о тебе.
– Ну, хоть кто-то думал, – усмехнулась она.
– Ты тогда совсем девчонкой была… – Его взгляд уже не просто скользил по телу, он обжигал, как холодная медуза.
– Дурой была. А сейчас поумнела. И не надо на меня так смотреть… За кофе лучше посмотри!
Она оставила турку на плите, а сама ушла в комнату. Надо было снять халат, надеть спортивный костюм. Он у нее мешковатый, как раз то, что нужно для маскировки.
Она скинула халат, потянулась за курткой. И в это время открылась дверь. А на ней только трусики.
Вика встрепенулась, схватила куртку, набросила ее на себя спереди.
– А бояться не надо, – сказал Валера, переступая порог.
– Пошел к черту! – Вика смотрела на него ошалелыми от возмущения глазами.
Но это его не останавливало. Он подошел к ней и обнял за талию. А в память ударили воспоминания. Тогда, семь лет назад, Валера на ее глазах обнял Люду. Она уперлась, но перед его напором устоять не смогла. И это произвело на Вику сильное впечатление – до мурашек по коже.
И сейчас ее вдруг покрыло гусиной кожей. И тело вдруг перестало слушаться. Перед был худо-бедно закрыт, а спина обнажена – на нее и легла его крепкая мозолистая ладонь.
– Я только о тебе и думал, – сказал он, приближая к ней лицо.
И снова воспоминания ударили, как шампанское в голову. Юрка целует ее в губы, а она думает о Валере. Сколько раз Вика представляла его поцелуй на своих губах… А однажды она даже легла с ним в постель. Пусть и в мыслях, но легла.
– Тебя никто не заставлял, – в состоянии глубокого ступора пробормотала она.
– Ты заставляла… Ты же любила меня, да?
– Нет.
Его губы были совсем близко. От него пахло перегаром и сигаретами, но Вику это не смущало. От Эдика с его странным пристрастием к чесноку и луку она и не такое терпела.
– Да. Я знаю.
– Уходи.
– Я тебя люблю, – закрывая глаза, прошептал Валера.
И Вика вдруг перестала чувствовать пол под ногами. Это же она должна была признаться ему когда-то в любви, но все вдруг встало с ног на голову.
Валера поймал губами ее губы, и кровь хлынула в голову. А внизу живота проснулся пчелиный рой.
Но ведь это же не любовь. Это всего лишь эхо из прошлого. Нахлынувшие воспоминания, давние увлечения воспламенили кровь, и Валере уже ничего не стоит подбросить дровишек из настоящего. Но это будет уже не любовь, а блудство через букву «я». А Вика не такая…
– Уйди! – Она оттолкнулась от него, вырвалась.