Дорога дальняя, казенный дом

– Академический отпуск возьму.

– Сначала в институт поступить надо...

– Что ты меня загружаешь? Ты мне скажи, женишься ты на мне или нет? – Анжела спросила – как в упор выстрелила.

– Женюсь, – пожал плечами Вадим.

Почему бы не жениться. Анжела устраивает его по всем статьям... Как ни крути, а он ее любит. Может, и не так сильно, как хотелось бы. Но для тихого семейного счастья такой любви хватит вполне...

– Может, предложение мне сделаешь?

– Прямо сейчас?

– А чего тянуть!

– Ну, в таких случаях полагается колечко дарить...

– И без колечка хорошо!

– Ну, если так... Ты выйдешь за меня замуж?

– Это и все?

– Ну, прошу твоей руки... Ну, и сердца...

– Я согласна!

Она нежно прильнула к нему, ласково обвила руками шею, покрыла лицо поцелуями. Он закрыл глаза, и невольно представил в своих объятиях Лиму. Внутри вспыхнул огонь, кровь забурлила... Но до постели дело не дошло. Анжела нехотя высвободилась из его объятий.

– До свадьбы ни-ни!

Одно только слово «свадьба» охладило его пыл. Он не хотел жениться. Мог, но не хотел...

– Как скажешь, – кивнул он.

– Ты смеешься, да? – надула она губки. – Знаешь, что я не девочка. Но ведь ты был у меня первым. Так что все по-честному...

– Никто не спорит.

– Ты можешь спорить. Ты можешь возмущаться. Ты можешь все... А я буду терпеть. Потому что я тебя люблю. Потому что, кроме тебя, мне никто не нужен...

– Мне тоже нужна только ты, – через силу выдавил он.

Вроде бы вышло убедительно. Анжела умиленно улыбнулась.

– Любимый, – нежно прошептала она.

Что и говорить, приятно было услышать это из ее уст. Но, увы, было бы лучше, если бы Лима назвала его любимым... Но Лима из числа тех женщин, с которыми гуляют. А женятся на таких, как Анжела...

– Ты тоже любимая, – улыбнулся Вадим.

Он и самому себе не смог бы ответить, вранье это или нет. Но в любом случае он сказал то, что хотел сказать.

Анжела ушла домой в половине одиннадцатого. Вадим остался в сторожке один. В расстроенных чувствах. С одной стороны, Анжела была ему нужна, а с другой – не было большого желания жениться на ней. Его тяготило данное ей обещание. И дернул его черт за язык...

В начале двенадцатого он обошел стоянку. Все машины на месте. Не хватало только одной – той, на которой ездила Лима. Но ее уже вторую неделю нет. Как уехала тогда, и с концами... С кем она сейчас, чью постель согревает...

Вадим уже заходил в будку, когда к шлагбауму подъехала машина. Яркий свет галогенных фар ударил по глазам. И какой это идиот ездит по ночному городу с «дальним» светом. И еще на постой просится. Можно было бы найти одно свободное место, но Вадим решил ответить наглецу отказом.

Водитель, казалось, уловил ход его мыслей. Фары погасли. Остались только «габаритки». Появился и сам водитель. В свете уличного фонаря. И Вадим снова ослеп... Это была Лима. Распущенные волосы, горящий взгляд, короткое платье в облипку, туфли на высоченном каблуке. Она стояла, придерживая открытую дверцу. Или скорее наоборот, дверца поддерживала ее. Похоже, она не очень уверенно держалась на ногах. Или земля под ней ходуном ходит, или в голове штормит...

– Ну чего стоишь? Отворяй ворота! – покачнувшись, потребовала она.

Конечно же, Вадим не мог не выполнить ее требование. Поднял шлагбаум.

Лима села за руль и так резво стартовала с места, что не справилась с управлением. И краем переднего бампера задела железный столб, на который ложилась верхняя часть шлагбаума. Неужели мама не говорила ей, что нельзя ездить за рулем в нетрезвом виде... Машина проехала еще метров пять, прежде чем остановилась.

– Я, кажется, за что-то зацепилась! Или мне показалось? – растерянно спросила девушка.

– Мне тоже показалось.

Вадим подошел к машине, осмотрел повреждение. Ерунда.

– Что там? – с надеждой спросила Лима.

– Ничего особенного. Краска чуть содрана, почти незаметно. А бамперу вообще ничего. Ударопрочный пластик...

– А фары?

– И с ними полный порядок...

– Да и черт с ней, с этой машиной!.. Новую купит! – вырвалось у нее.

– Кто купит? – заинтригованно спросил Вадим.

– А тебе не все равно! – с улыбкой на губах спросила Лима.

– Все равно...

– Что, и узнать неинтересно, кто меня... э-э, кормит?

– Какое мне дело?

– Хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь?

– Нравишься, – признался Вадим.

– А чего так несмело? Скажи во весь голос: Олимпия, ты мне очень-очень нравишься?