Воровской ход

Егор мотнул головой, не будет он присягать какому-то уроду.

– Ты больной? – спросил голос.

– Даже справка есть, – кивнул Егор.

– Шкет! Глина! Мы сейчас!

Он не видел, как уходил обладатель мерзкого голоса, но слышал его шаги. С ним уходил еще кто-то.

– Слышь, пацан! Ты это, не дури! – горячечно зашептал парень, который только что вдавливал в его шею нож. – Не заставляй грех на душу брать! Присягни Кусту! Это же все слова, которые ничего не значат! Ну, ты сам подумай, какая может быть присяга? И «мочить» Леона не надо! Ствол дадут, и вали отсюда на все четыре! Кто тебя догонит? Сейчас Гриня придет! Повторишь за ним слова… Давай, не дури! Никому твой героизм тут даром не нужен! Только руки в крови пачкать!

Гриня пришел, сказал слова самопальной присяги, но Егор за ним не повторил, и ему опять затянули удавку на шее. Он чуть концы не отдал, настолько все было серьезно… После очередного отказа его избили. А когда он пришел в себя, в подвале никого не было. Ему стало по-настоящему страшно. Темно и тихо, как в склепе. Но это был все тот же подвал. И не так уж здесь и тихо. Вода где-то капала, в трубах гудело, откуда-то с первого этажа доносились голоса и топот ног. Он поднялся, осмотрелся в поисках выхода, выбрался из подвала и отправился домой…

Не успели сойти одни синяки, как появились новые. Леон замахнулся на главный вещевой рынок Возвышенска. А барахолку держала бригада Каштана, сплошь состоящая из таких же качков-боксеров, как и у Леона. Спортсмены-«рэкетсмены» сошлись в зубодробительном поединке на пустыре за кинотеатром «Октябрьский». Глядя на парней, с которыми ему предстояло драться, Егор даже попрощался с жизнью. Но надежда на благоприятный исход все-таки была. Вдруг его вырубят в самом начале поединка, и он потеряет сознание, а не жизнь… Но его хватило до самой победы, такой же оглушительной, как и удар по голове, который он пропустил в тот самый момент, когда враг побежал. На ногах Егор устоял, но преследовать противника не бросился. Немного постоял, а потом опустился на землю, так и сидел, пока его не поднял Арнольд.

А там и Леон подошел. Довольный, как слон, – распухающая шишка над глазом и кровоточащая содранность на щеке красовались на его лице, как медали на груди.

– Живой? – Леон бесцеремонно прощупал пальцами его нос, распухший после сильного удара, челюсть, кожа над которой разорвана была шипованным кастетом, на подбитости под глазами даже не обратил внимания и заключил: – Нормально все, переломов нет!..

– И зубы целые, – Егор выплюнул в руку капу.

– Зубы тебе нужны! – усмехнулся Леон. – Что за жених без зубов? Как там у тебя с Никой?

– Да нормально все, – процедил Егор.

– Да где ж нормально… Ладно, разберемся! Ты, главное, держись, пацан! Эй, что там с Персом?

Леон увидел пацана, который пытался, но не мог подняться с земли, и поспешил к нему. Не до Ники ему сейчас. Да и Егор его ни о чем не просил.

Драки, разбитости, раздробленности… Все это больно и неприятно, зато на них куется опыт. Рукопашное смертоубийство на пустырях – это не спарринг в уютном спортивном зале, опыт, приобретенный в таком горниле, трудно переоценить. Лучше бы Егор кулаками сейчас махал, чем лопатой. Но делать нечего: задача поставлена, и ее нужно выполнять.

Ночь, дождь, с неба льет, как из ведра, но братве ненастье только на руку. Часовой с автоматом где-то вдалеке, на склад он не заходит – пройдет мимо ворот, глянет на печать, и дальше. Склад забором из колючей проволоки огорожен, случайный служивый сюда не забредет. А ничего ценного здесь быть не должно – техника специальная для войск связи, радиостанции всякие. Но не так давно в части прошел обмен оружия – вместо старых «АКМ» солдатам выдали более современные «АК-74». В мотострелках такая замена давно уже произведена, но это же связисты, им что с автоматами, что с пищалями – все равно. Старые автоматы сгрузили на склад – в ожидании машины, которая должна была увезти их на другой, куда более охраняемый склад.

А может, и не было уже здесь никаких автоматов. Может, и информация, которую каким-то образом раздобыл Леон, устарела. Или это вообще была «деза»… Но пилите, Шура, пилите…

Пол на складе вроде бы деревянный, а фундамент реально ленточный. Подкоп уже прошел под фундамент, еще чуть-чуть, настанет очередь ломать пол. И если там бетон… Но ведь и фундамент мог оказаться заглубленным, а не было такого…

Не должен был Егор идти на это дело, но, похоже, сам виноват. Не надо было рассказывать Арнольду, как на него наехал Куст со своими отморозками, а он взял и ляпнул. И ему поверили. Леон сказал, что такому пацану можно доверять, вот и приходится грызть грунт.

Егор не жалел сил. Режим работы, как в хоккее, – выложился по полной и отвалил в сторону, освободив место в траншее для другого. Пацанов много, шесть человек, даже Леон с ними – и процессом рулит, и на «шухере» стоит. Лопатой он руки не мозолит, впрочем, никто его за это и не осуждает. Братву не работа напрягает, а опасность. Если вдруг вояки что-то унюхают, караул будет поднят в ружье. И хорошо, если они ноги успеют унести…

Егора сменил Пеха, затем за лопату взялся Джин. Быстрей – быстрей, вперед – вперед. Летняя ночь коротка, а нужно успеть до утра…

Пол действительно оказался деревянным. Доски отжали ломиком, забрались внутрь, а там в одном боксе со старыми пыльными радиостанциями громоздились автоматные ящики. И все полные. «АКМ» – штука мощная, убойная, под калибр семь шестьдесят два. Только патронов не было… Неужели придется брать еще какой-нибудь склад?

Москва, церкви, купола. По ком звонят колокола?.. Егор очень надеялся, что с ним ничего не случится. А ситуация непростая. Не совсем понятно, с кем договорился Леон. Может, на каких-то «левых» вышел, которые не просто кинут, но еще и шпалами всех положат. И надо было везти стволы за три сотни километров, чтобы умереть под стенами Москвы…

– И что, все стволы такие? – спросил жирный, с двойным подбородком, азербайджанец.

Суровый дядька, и бойцы у него на вид серьезные ребята. И у всех пистолеты. А у Леона только один «ТТ» на всю команду. Есть автоматы, но проблему с патронами так и не решили.

– Шестьдесят стволов, как с куста, – кивнул Леон.

Душно в железном оцинкованном ангаре, пот ручьями стекает за шиворот. И жара на улице, и в душе мандраж. Не нравилась Егору эта встреча. С Леоном восемь бойцов и «азеров» с десяток, но у них у всех стволы. Место глухое, и если они начнут стрелять, никто ничего не услышит. А похоронить новорудненских пацанов могли прямо здесь…

– Десять и еще шестьдесят? Откуда столько? – смахнув с лица пот, спросил пузатый.

– Меньше знаешь – крепче спишь.

Егор чувствовал себя не в своей тарелке, зато Леону хоть бы хны. Стоит, снисходительно улыбается с высоты своего положения. И вид у него такой, будто не он выход на оружейников искал, а наоборот…

Леон – отчаянный парень, смелый и умный, поэтому решил не оставлять себе краденые автоматы. Все стволы отстрелянные, если вдруг кого-то из новорудненских спалят с оружием, подозрение падет на братву. А одно дело к ментам попасть и совсем другое – к чекистам… Поэтому он отправился в Москву. Сначала сам с Гасилой съездил, без стволов, а потом и пацанов за собой потащил. И с десяток автоматов подвез. Опасное это дело, рискованное, но Леону все нипочем. И опять же, он взял с собой только тех, кому мог доверять на все сто. И Егор среди них… Это, конечно, щекотало самолюбие, но лучше бы он остался дома.

– И сколько ты хочешь за товар?

– Договоримся, – как о чем-то само собой разумеющемся, сказал Леон. – Но сейчас мне стволы нужны. Баш на баш.

– Что конкретно?

– Шпалеры. Лучше всего «ТТ».

– Сколько?

– Чем больше, тем лучше.

Какое-то время пузатый азербайджанец изучающе смотрел на Леона, затем кивнул. Да, он верит Леону, и все будет так, как он хочет. На взаимовыгодных условиях.

Егор облегченно вздохнул. Глядя на азербайджанского вора, он понял, что бояться больше нечего.

Растут цены. Не так давно «девятку» за девять тысяч можно было купить, а сейчас за десятку перевалило. А если с рук брать, то меньше «сороковника» и не подходи…

По госцене машину не взять, тут без долгой очереди никак. А с рук – пожалуйста, были бы деньги…

– Какие тридцать тысяч? – Егор удивленно смотрел на холеную сытую физиономию толстяка в джинсовом костюме.

Видно же, что блат у мужика, этим он и пользуется – покупает по госцене, а продает на рынке с бешеной накруткой. А если он вдруг реально очередь отстоял, так Егор его не обманул. Он госцену за машину отдал, какие к нему могут быть претензии?

– Смотри, мужик, в договоре четко прописано, одиннадцать тысяч триста сорок рублей. – Егор тряхнул договором купли-продажи.

– А сверху? – побагровел толстяк.

– Сверху – это уже спекуляция. Уголовно наказуемое деяние.

– Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, урод! – Мужик махнул рукой, и Егор увидел, как из потрепанной «двойки» выходят два молодца с помятыми физиономиями.

Крепкие на вид ребята, но какие-то неуклюжие. И неубедительные. Егор понимающе кивнул, глядя на них. Времена нынче суровые, без силовой поддержки не обойтись.

Но так и он не один. Беляк, откуда ни возьмись, появился, Матюха с ним, Диксон. Леон им денег на машину отвалил, как хотите, так и покупайте. И снова пришлось в Москву ехать, здесь авторынок не то что в Возвышенске, да и не поедет за ними никто, если вдруг возникнут реальные претензии. А они возникли.