Соленый волк

– Один поехал или с кем-то?

– Один. Он всегда один ездил… Ездит, что я такое говорю?

– Рано утром, говорите, уехал? В котором часу?

– А как на рыбалку ездит, в два часа подъем, в три выезд.

– Кто знал, что ваш муж будет выезжать в три часа? – спросил Максим.

Драбова перехватили где-то неподалеку от дома. Перехватили, задушили, труп сбросили в реку. И тот, кто это сделал, мог знать, в какое время он будет выезжать из дома.

– Никто знал. Хотя Людка знала.

– Кто такая Людка?

– Подруга моя… А зачем вам Людка? – встрепенулась Драбова. – Вы про Никиту узнавайте, он это или не он?

– Да, да… Какая машина была у вашего мужа?

– «Форд Мондео»… А вы не знаете? – с надеждой спросила женщина.

– В полицию вы не обращались, об угоне не заявляли? – спросил Павлов.

Возможно, машину обнаружила полиция. Может, стоит сейчас где-то на штрафстоянке.

– Да нет.

– А номер, техпаспорт?

Максима интересовал и регистрационный номер, и VIN-код автомобиля. Если машину нашли, пробить ее по базам проще простого. В смартфоне у него и приложение, и специальный допуск.

– Ну, номер скажу… А техпаспорт?… Могу принести! – Драбова поднялась, но тут же опустилась.

– Ничего, в следующий раз. – Максим успокаивающе провел рукой по ее плечу.

– И все-таки кто такая Людмила? – спросил Стасов. – Как ее найти?

– Так я же говорю, подруга моя. Людмила. Василиничева. Как ее найти… Вообще-то, она сама всегда, когда надо, находит, – невесело, но все-таки с иронией сказала Драбова. – А так она тут рядом, на Ворошилова живет, пятьдесят шестой дом.

Стасов выразительно глянул на Максима, и тот молча с ним согласился. Идти нужно к этой Людке, говорить с ней, прощупывать ее на вшивость. Но и Драбову оставлять нельзя. Придется разделиться.

Максим уже собирался уходить, когда в проеме открытой калитки появилась знойная женщина лет сорока, в легком плащике поверх длинного платья. Все в ней пышное: и прическа, и формы, и грудь. А голос обволакивающий. Она смотрела на Драбову, но видела и Максима, и Стасова, и весь дом целиком. Казалось, у женщины явно было много горячих новостей.

– Вика! – выдохнула она, спиной прислоняясь к опорному столбу.

Всем своим видом она показывала, как ей больно, горько и страшно. Она смотрела на хозяйку дома, видела Максима и Егора, при этом еще любовалась и самой собой. А вдруг ей к лицу трагизм!

– Это и есть Людмила, – с ужасом глядя на женщину, пробормотала Драбова.

– Которая сама всех находит? – спросил Максим, с подозрением глядя на пышную даму.

А ведь он знал, какую новость держит в клюве эта сорока. Тот же Волчков мог разболтать о трупе, выловленном из реки. Да и просто зеваки могли подтянуться к его причалу, разглядеть и узнать покойника, растрезвонить. Людка подхватила и понесла.

– Кого я нахожу? – недовольно спросила женщина.

Но при этом с интересом окинула Максима. А взгляд цепкий, ищущий. Взгляд одинокой женщины, ищущий мужчину.

– Вы хотели что-то сказать? – Стасов медленно приблизился к Людмиле.

– Да я-то хотела…

– Что-то не очень хорошее? – Стасов взялся рукой за тот же опорный столб, к которому она прижималась спиной.

– Не очень… А вы кто?

– Капитан полиции Стасов. – Егор навис над женщиной. Он улыбался и смотрел на женщину так, будто пытался заглянуть в ее душу.

– Я так почему-то и подумала! – кивнула Василиничева, завороженно глядя на него.

– Вы хотели что-то сказать, – напомнил Стасов, взглядом указав на хозяйку дома.

– Так вы, наверное, уже сказали?

– Что сказали? – хныкающим от сильного волнения голосом спросила Драбова.

– Так это, Никита там твой! На пристани! У Волчкова.

– Живой?

– Ну, Волчков-то живой… – сокрушенно вздохнула Людмила и, оправив локон-пружинку мелко завитых волос, приклеилась взглядом к Стасову.

– А Драбов? – спросил Егор.

– А Драбов… Ну, я сама-то к покойнику не подходила…

– Какой покойник!.. Где на пристани? – побелев как мел, Драбова поднялась со скамейки.

Женщину качнуло, Максим подал ей руку, она оперлась на нее, но тут же снова опустилась на скамейку.

– Я сейчас… – пробормотала она, руками закрывая лицо.

– Горе-то какое! – проговорила Людмила.

– Беда, – тихо сказал Стасов.

– И не говорите!

– Бандиты зверствуют.