Дочь за отца

– «Беретта» «девяносто два», – глядя на пистолет в руке покойника, сказал Кулик.

А Степан смотрел на вмятину на лбу Драчева. Похоже, кто-то с силой вдавливал в лоб ствол пистолета, не оснащенного глушителем. Одним стволом угрожал, а другой всовывал в рот. Пол грязный, и в обуви здесь ходили, и даже босиком с грязными ногами, но свежих следов не видно. На улице снег, с обуви бы на пол стекла грязная вода, но ее нет. Если не считать следов, которые оставил Степан и его опера. Они-то не разувались… Неужели киллер разулся? Или это был кто-то из своих?.. И этот кто-то ушел, оставив дверь открытой.

– Степан, что будем делать? – спросил Комов.

– А что делать, на «ноль два» звонить… Руками ничего не трогать, не ходить. Но смотреть, смотреть, запоминать.

Это чужая территория, убийство будут расследовать местные правоохранители, Битовский уголовный розыск попросят удалиться, и это в лучшем случае. А могут и привлечь, как подозреваемых.

– Там у Буслая кондомы валяются, – сказал Комов.

Такие же использованные презервативы нашлись и в комнате, в которой находился труп Верзилы. И еще Степан заметил сломанную застежку от бюстгальтера. Кто-то с кого-то с силой срывал лифчик. Может, в порыве страсти, а может, Верзилой двигало бешенство.

И в гостиной не просто бардак. На полу среди разбитой посуды валялась заколка для волос, на одном стакане Степан заметил следы губной помады. Вне всякого, пирушка проходила с участием прекрасных дам. И где же они все?

На веранде нашелся брошенный сапог со свежей грязью на нем. И еще Степан заметил одиноко стоящую туфлю с неотмываемым на ней слоем пыли и со стоптанным задником. Возможно, дама от кого-то убегала, один сапог она успела надеть, а другой нет, бросила его, сунула ногу в старую туфлю, так и выскочила из дома. Лозовой показал потерянную женскую перчатку, Комов – узорный шарфик.

Сотовая связь в поселке отсутствовала как вид, мобильные телефоны оказались бесполезными, но в доме присутствовал стационарный аппарат, с него и позвонили в местную милицию.

– Хорошо братва повеселилась, – выходя во двор, с ухмылкой сказал Комов. – Перед смертью.

– Может, проституток сняли? – следуя за ним, спросил Лозовой.

– Возможно, одну на всех, – пожал плечами Кулик.

– Два лифчика было… – неуверенно сказал Степан.

Не факт, что один бюстгальтер забыли этой ночью, может быть, бандиты каждый день баб водили.

– Одна или две, девочек искать надо, – сказал Лозовой.

– Зачем?.. – удивленно повел бровью Комов. – Зачем они нам?.. Верзила Катафьева убил, Верзилы нет, все дело можно закрывать.

– Можно закрывать, – кивнул Степан, доставая сигареты. – Но домой пока спешить не будем.

За воротами остановился «уазик» патрульно-постовой службы, проблесковые маячки включились одновременно с сиреной. «Светомузыка» тут же нервно оборвалась, а из машины вышли сотрудники – толстенький краснощекий лейтенант и долговязый костлявый старшина с автоматом на плече.

– Вы милицию вызывали? – спросил лейтенант, внимательно глядя на Степана.

– Капитан милиции Круча. Начальник уголовного розыска по району Битово города Москвы.

– Москвы?

– Бандитов наших убили.

– Ваших?

– Наших. Человека убили, здесь прятались.

– А вы их нашли?

– Участковый ваш звонил хозяину дома, спрашивал про гостей. Мы звонок перехватили, подъехали вот.

– Фамилия участкового?

– А это важно? – удивленно спросил Степан.

– Сейчас все важно… – лейтенант озадаченно рассматривал оперов.

И сам Круча внушительной внешности, и его ребята производили не менее сильное впечатление, уж не бандиты ли они?

– Ну тогда представьтесь, лейтенант!

– Пятченков я, старшина Титков… На удостоверения ваши можно взглянуть?

Степан кивнул, предъявил удостоверение, Комов показал, Кулик, Лозовой. Старший наряда внимательно изучил документы.

– А командировочные удостоверения?

– Какие командировочные удостоверения? В десять вечера сигнал поступил, мы ноги в руки и сюда. Канцелярия закрыта была.

– Ну, хорошо… Трупы, говорите?

– Бурнаков, Буслаев, Драчев. Драчев застрелил Бурнакова, Буслаева, когда они спали, а потом застрелился сам.

– Так что, убийца уже установлен? – с чувством облегчения спросил Пятченков.

– Ну, если вашего следователя устроит оставленная картина, то да.

– Кем оставленная?

– Убийцей. Настоящим убийцей. Кстати, картина эта у него хорошо получилась. След, правда, на лбу остался.

– Какой след?

– Прошу! – Степан кивком указал на крыльцо.

Пятченков оставил старшину во дворе, а сам вошел в дом. Ему хватило трех минут. Из дома он вышел, с жадностью вдыхая свежий воздух.

– Там еще порохом пахнет!

– И кровь не совсем свернулась. Не больше часа прошло, – кивнул Степан.

– А вы давно подъехали?

– Ничего у тебя не получится, лейтенант, – усмехнулся Комов. – Мы чистые, на нас пороховых газов нет, и микрочастиц крови тоже…

– Это вы о чем?

– Не надо вопросы задавать, Пятченков, – хмыкнул Кулик. – Это у тебя плохо получается. Выглядишь глупо… А по соседям можешь походить, может, кто что видел.

– Проститутки здесь могли быть, – сказал Лозовой. – Может, они тут в чем мать родила из дома выбегали. Среди ночи.

– Проститутки?

– Ага, догоняй! – неприязненно фыркнул Комов.

– Кто у вас тут проститутками занимается? – спросил Степан, обращаясь к лейтенанту.

Но ответил ему старшина.

– Живодер у нас здесь всем занимается, – негромко сказал он.

– Местная братва?

– Проститутки, наркота, рэкет…

– А почему Живодер?

– Да кошек в детстве мучил, так и осталось прозвище. Сейчас он с людей кожу снимает, – совсем не весело усмехнулся Титков.

– А кто у вас тут, на этом участке, участковый? – спросил Комов.

– Зубьев его фамилия, капитан Зубьев.

– Любит это дело? – Федот щелкнул себя пальцами по горлу.

– Ну, в общем, да, – усмехнулся старшина, косо глянув на него.

– Где он живет?

– Да здесь, недалеко.

Титков назвал адрес, и Комов выразительно глянул на Степана. Не их это дело, не важно, как погибли битовские бандиты, но не стоять же сложа руки.

– Так, погодите, а куда это вы собрались? – спохватился Пятченков. – Вам сейчас здесь нужно находиться. И участковый – это наша компетенция!

– Зубьев сам должен подойти, – кивнул Степан.

Но сначала подъехала следственно-оперативная группа, на «уазике», без собаки. Один следователь, один криминалист, один оперативник – и все.

– Следователь прокуратуры Федосов! – представился средних лет мужчина с бодрым живым взглядом.

Степан кивнул, предъявил удостоверение. Хорошо хоть из прокуратуры следователь, а то могли милицейского подключить или даже дознавателя. К сожалению, такое вполне возможно.

Следователь не стал никого слушать, сначала зашел в дом, осмотрел трупы, оценил общую картину, только тогда вышел к Степану.

– Интересная ситуация, у вас дело открылось, у нас закрылось.

Степан в двух словах объяснил причину своего появления здесь.

– И кто ваше дело закрыл?

– Можете взять нас на экспертизу. Стреляли через глушитель, обратный выброс пороховых газов особенно сильный, можете взять смывы с рук, смывы с одежды.

– Ну, на одежде порох мог остаться, – усмехнулся Комов, тронув пальцем заплатку на своей куртке. – Кокон почти в упор стрелял.

– Кто такой Кокон?

– Кокон – это двадцать два трупа. За два дня… Как вам, товарищ Федосов, такое Чикаго?

– Чикаго, – кивнул Степан. – Наши покойнички ранее убили московского бандита, московские бандиты наехали на наших битовских бандитов, в результате двадцать два трупа.

– Это имеет какое-то отношение к нашему делу? – сухо спросил Федосов.

– А если это Турман выследил Верзилу? – Степан вопросительно глянул на Комова.

– И спросил?

– И спросил.

– У Турмана договор с Сафроном.

– Договоры на то и существуют, чтобы их нарушать.

– Может, и Турман.

– А может, и Сафрон.

– Может, и Сафрон.

– Насколько я понимаю, один бандит убил своих товарищей и застрелился сам, – сказал Федосов.

– Вам видней! Вы следователь, убийство ваше.

– Самоубийство.

– Как вам угодно… Нам бы свидетельство о смерти граждан Бурнакова, Буслаева и Драчева… Это чтобы два раза не ходить, – немного подумав, сказал Степан. – И дело закрыть. В связи со смертью обвиняемого.

– Вам придется немного подождать.

– Подождем, – кивнул Степан, глядя, как открывается калитка.

Он ждал судмедэксперта, который запаздывал, а появился высокий в мешковатой форменной куртке капитан. На улице начало марта, а он в легких туфлях со стоптанными задниками. Нездоровый цвет лица, мешки под глазами, хмурый взгляд. Он с таким кислым видом смотрел на жизнь, что Степану вдруг захотелось ну очень сладкого чаю.

– Участковый уполномоченный Зубьев! – представился он, приложив ладонь к затасканной до неприличия шапке.

Федосов поморщился и отвернул голову, так дыхнул на него перегаром Зубьев. И еще от него воняло гнилыми, к тому же нечищеными зубами.

– Это ведь ты, Зубьев, вчера Веретенцеву звонил.

– Ну, звонил…

– Я с тобой вчера разговаривал. Капитан Комов, старший оперуполномоченный… Убили твоих бандитов!

– Почему моих? Почему бандитов? – Зубьев смотрел и на Федота, и на лавочку возле дома одновременно.

Так хотелось ему присесть, хотя бы перевести дух, а еще лучше немного поспать. А тут дела, дела.

– Если ты этих ребят в чем-то заподозрил, значит, не все с ними чисто.

– Ну да, мутные они какие-то. И не местные. А у нас порядок, всех неместных проверять.

– Кто дал телефон Веретенцева?

– Кошельников дал.

– Это он так назвался, Кошельниковым?

– Зачем назвался? Я паспорт его смотрел.

– И как паспорт, ничего подозрительного?

– Новенький паспорт, хрустящий, краской типографской пахнет. Хорошо пахнет. А печать несвежая. Вроде и настоящая, но не свежая…

– Это ты правильно сделал, что Веретенцеву позвонил. Мы этих ребят уже давно ищем.

– Что-то натворили?

– Убийство.

– Бандиты?

– Ты мне вот что скажи, Зубьев, девочки с ними были?

– Были.

– Ты их видел?

– Одну видел.

– Знаешь ее?

– Наташка Рыжова.

– Чем она занимается?

– Тем и занимается, – фыркнул Зубьев.

– Проститутка?

– Мишка Темкин у них сутенер.

– Знаешь его?

– И Наташку знаю, и Мишку знаю. Я здесь многих знаю. Работа у меня такая – всех знать.

– Мишка Темкин – сутенер, Мишка Темкин… – в раздумье проговорил Комов, с долей уважения глядя на Зубьева.

Внешний вид участковый производил отталкивающее впечатление, но дело свое он, похоже, знал.

– Как Темкин девочек своим клиентам доставляет? Был он здесь, в этом доме, или нет?

– Если девочки были, то и Темкин был… – пожал плечами Зубьев. – Да вы сами у него спросите. Если он дома.

– А где он живет?

– Да рядом здесь.

– А когда вы, капитан, обратили внимание на подозрительных постояльцев? – спросил Круча.

– Мне Марковна сказала, что люди подозрительные появились. На джипе подъехали, в кожаных куртках, крутые. А вчера смотрю, баня у них дымится. Ну, зашел…

– А у них не только баня дымилась, но и крыша, да? – подсказал Федот.

– Да нет, тихо-мирно сидели. Правда, пьяные были… Я еще подумал, как бы не набедокурили.

– А что еще Марковна говорила? Может, подъезжал кто к этим крутым на машине с московскими номерами.

– Не знаю, может, и подъезжали, за всем не уследишь. Если хотите, я пройдусь тут, с людьми пообщаюсь, – с надеждой глядя на Кручу, предложил Зубьев.

Так хотел он услышать «нет», но ему сказали «да». И сказал следователь, видно, надоело ему видеть перед собой похмельную пародию на участкового.

– Адрес у Темкина какой? – глянув на Степана, спросил Комов.

Зубьев назвал адрес, а потом рассказал, как выйти на Рыбинскую улицу. Пешком десять минут, на машине три.

Степан выбрал второй вариант. Не верил Федосов в самоубийство, но и с преступником спорить не хотел. Зачем ему стопроцентный «глухарь», когда можно списать все на Драча? И Степан прекрасно его понимал, поэтому даже не протестовал. Но истину знать хотелось, тем более что опера рвались в бой. К тому же за убийством Верзилы мог стоять Сафрон, и, если существует возможность раскрыть это дело, глупо ее упускать. Сколько раз Сафрон уходил от справедливого возмездия, вдруг его везение закончилось уже сегодня?..

К деревянному дому с флюгером на крыше подъехала белая «Тойота», из машины вышел, худощавый парень с жесткими чертами лица. Деловой, дерганый, движения небрежные, но при этом нарочито четкие. Он собирался открыть калитку, когда Степан остановил «Волгу».

– Рома!

Лозовой без вопросов вышел из машины, направился к парню, который по всем приметам напоминал Темкина.

– Молодой человек, вы за газ забыли заплатить! – ускоряя ход, крикнул Рома.

Степан усмехнулся. К дому действительно тянулась газовая труба.

– Какой, на хрен, газ! – Темкин развернулся к нему, подбросил и поймал ключи от машины.

– Из выхлопной трубы!

Лозовой остановился на расстоянии вытянутой руки, в готовности задержать Темкина. Только тогда Степан и все остальные вышли из машины.

– Эй, это что такое? – дернулся парень, но Лозовой встал между ним и калиткой.

– А что не так? – спросил Комов, стремительно надвигаясь на жертву.

– Кто вы такие?

– Да нет, это ты кто такой, чтобы на наших кентов наезжать?

– На кого?

– А кому ты вчера девочек подвозил?

– Э-э… Так это ваши кенты были? – Темкин затравленно глянул по сторонам.

Он, конечно, крутой, за ним сам Живодер, но сейчас-то рядом никого нет, а вокруг ну очень внушительной внешности мужчины с замашками бандитов.

– Рассказывай! – потребовал Круча, сурово глядя на несчастного сутенера.

– А что рассказывать, мы же ничего такого!

– Мы?!

– Ну, пацаны со мной были… А чего, я подъехал, девочек подвез, а ваши кенты, они такие крутые, ну, я подумал, Сказку взял и Авила. Так, на всякий случай…

– Зачем вы их замочили?

– Кого замочили?! – совсем сошел с лица Темкин.

– Кентов наших замочили!

– Да вы чего! Девочек оставили и уехали.

– И где девочки?

– Ну, девочки потом вернулись…

– Куда вернулись?

– На точку.

– Когда вернулись?

– Часа в четыре.

– А ты почему их не забрал?

– Так мы же на ночь их оставляли.

– Так что, девчонки сбежали?

– Ну-у… А с чего вы взяли, что я кого-то замочил? – жалко глянув на Степана, спросил Темкин.

– Так нет больше наших кентов, подъезжаем, а они уже зажмуренные лежат.

– Копытами вверх, – кивнул Комов.

– Как это копытами вверх?

– Почему девочки твои от них сбежали?

– Ну-у…

– Что ну? – резко повел плечом Степан.

– Так это… Но мы ответку не давали!

– За что ответку?

– У ваших кентов крышу снесло, они Ташку на хор поставили, а Марго с Тинкой заставили ковыряться… Девчонки не выдержали, деру дали. Сначала групповуха, потом ножом по горлу, бывало и такое.

– Значит, сдернули девочки, а вы разбираться поехали?

– Да не разбирались мы!

– Садись, поехали! – Круча кивком указал на машину.

– Куда?

– К боссу нашему, он решать будет, как с тебя за Верзилу спросить. Верзила, Буслай, Драч, таких пацанов, падлы, положили!

– Да не трогали мы их! – Темкина качнуло от навалившегося ужаса, еще бы чуть-чуть, и упал бы.

– Кто такой Сказка и Авила?

– Выбивалы, на тот случай, если кто-то наедет.

– Значит, наехал на вас Верзила?

– Да нет, только ствол показал… Ствол с глушителем у него на столе лежал. А Сказка с Авилой без волын были.

– А потом с волынами пришли?

– Да нет, не приходил никто!

– Ты не приходил?

– Я точно не приходил!

– Ну вот, ты точно не приходил, а Сказка с Авилой приходили?

– Насчет них я не знаю.

– Да, но мочить мы тебя будем! – Комов с силой схватил Темкина за грудки. – А Сказка с Авилой будут жить долго и счастливо!

– Говори, приходили Сказка с Авилой за девчонок спрашивать? – грозно нахмурил брови Кулик.

– Да я не знаю!.. Но Авила знал, что девчонок опустили. Ташка могла нажаловаться.

– Кому? Авиле?

– Ну, он ее частенько подвозит.

– Куда подвозит?

– Да не куда, а на чем, она там у него в машине вместо подсоса.

– Подсос оставь себе! Ты мне скажи, ходил Авила пацанов наших мочить? – спросил Комов, отрывая Темкина от земли.

Степан увидел на дороге серебристую «девятку», машина ехала быстро, но уже притормаживала, собираясь остановиться.

– Внимание! – подал он сигнал, кивком указывая на подозрительный объект.

Но Комов продолжал требовать ответа, машина уже остановилась, а он все еще держал Темкина за грудки. А остановилась «девятка» метрах в пяти от «Волги».

Открылась правая передняя дверь, из машины вывалился бугай в кожаной куртке. И не с пустыми руками. Куртка у Степана расстегнута, он сразу же схватился пальцами за рукоять пистолета, едва увидел автомат Калашникова.

Бугай с родинкой под носом не шутил, он реально собирался стрелять. Степан еще только выдернул пистолет из кобуры, а он уже вскинул ствол автомата. И сразу же дал длинную очередь – причем стрелял он точно в него.

Кулик и Лозовой спрятались за «Тойотой», Комов, не будь дураком, повернул Темкина спиной к опасности, закрываясь им. Один только Степан оставался на линии огня. Патрон в патроннике, но пистолет стоял на предохранителе, а это лишняя секунда.

Он рванул в сторону, и вовремя. Пули прошли мимо него, стукнув по металлическому ящику на заборном столбе. Остановиться он не мог, прицельно выстрелить тоже, но пистолет с предохранителя снял. Бугай дал вторую очередь, но Степан запрыгнул за кучу снега. В этот момент выстрелил Кулик, тут же к нему присоединился Лозовой.

Собирался стрелять и Комов, он уже отшвырнул от себя Темкина и вытаскивал пистолет из кобуры.

Автоматчик успел дать третью очередь, прежде чем пуля ударила его в грудь, тут же прилетела и вторая, выбив ему глаз. Бугай стал падать, «девятка» сдала задом, но Кулик и Лозовой продолжали стрелять. К ним присоединился Комов, Степан тоже успел сделать несколько выстрелов.

Одна пуля пробила колесо, машина съехала в заснеженный кювет, там и заглохла. Водитель выбрался из машины, но убежать не смог. Лозовой подскочил к нему, сбил с ног, а Кулик подал ему наручники. Вдвоем они скрутили его, с заломленными назад руками поставили на ноги.

А Степан подошел к автоматчику. Даже пульс щупать не надо, и без того ясно, что мертв.